Анна Богданова - Самый бешеный роман
– А эта девица у них все время сдачу не сдает! – откликнулась тетка с болонкой.
– А зачем? Лучше себе в карман положить! – взвизгнул «инвалид» с дубинкой.
– Девушка, я в который раз спрашиваю, у вас йодомарин есть? – нетерпеливо воскликнул пухлый мужик в кепке. – Она что, глухая? – злобно спросил он у длинной женщины в красном берете.
– А она, наверное, сама не знает, что у нее есть, а чего нет, – желчно отозвалась та.
– Я, между прочим, тоже стою только чтобы спросить, – укоризненно проговорила тетка с болонкой.
– Ну и стойте, раз вам время девать некуда, – рявкнул пухлый мужик.
– Да чего она там ковыряется-то! Сколько же можно, в конце концов! Ну и продавщица! – возмутилась «баскетболистка» в красном берете.
– Сколько стоит йодомарин?
– Верните мне мои пять рублей!
– А я инвалид первой группы! Меня вообще положено вне очереди обслуживать!
– А у меня сейчас собака обделается! Она не может столько терпеть!
Напряжение нарастало с каждой секундой, казалось, еще мгновение – и вся эта разъяренная толпа разобьет витрину и раздерет на части мою бедную подругу. Теперь я поняла, как свершилась революция в очереди за хлебом.
Я не знаю, что со мной произошло, но я совершенно безотчетно закричала:
– Да как вы можете себя так вести! Все – вы? Во-первых, эта бедная девушка, которая стоит за прилавком, не продавец! Она, к вашему сведению, чтобы работать в этой поганой аптеке с такими дураками, как вы, за копеечную зарплату, три года корячилась в фармацевтическом техникуме и лучше всех в своей группе умела скатывать свечи. А это занятие не из простых! И она не робот, – заорала я на пухлого мужика в кепке, – чтобы одновременно считать деньги, не ошибиться в правильности отпускаемого препарата, разъяснить той маразматической старухе, которая уже давно взяла сдачу и положила ее в кошелек, как ей принимать нитросорбид, доказывать, что она не воровка, слушать повизгивание собаки и при этом найти среди тысячи наименований ваш дурацкий йодомарин, назвать вам его цену и дозировку, потому что пока вы все это не узнаете, не успокоитесь! Ко всему прочему, у нее сегодня должен быть выходной!
Все в очереди замолкли и уставились на меня с большим изумлением, а я крикнула:
– Икки, ты уже и так переработала, иди, переодевайся! Тебе никто не оплатит те полдня, которые ты провела в обществе этих злых и жестоких людей!
– Так, что тут за шум? – Из подсобки вышла нескладная толстая девица.
КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВОНЮЧКИ
Мы с Икки прозвали ее Вонючкой не только потому, что к ней невозможно было подойти. Даже находиться рядом с тем помещением, где она сидела у компьютера, заказывая с утра до вечера лекарственные препараты, было невыносимо! В ее присутствии на Икки нападал неудержимый чих, слезились глаза и закладывало нос. Видимо, Вонючка со времен раздевалки фармтехникума так и не узнала о существовании дезодорантов. Ездила она на работу в самый центр Москвы из города Видное, убивая на дорогу в общей сложности пять часов драгоценного времени; но, наверное, было нечто такое, ради чего она ежедневно проделывала такой путь. И дело было, судя по всему, не в том, что Вонючка тибрила призы, которые предназначались для покупателей. Она доходила до того, что отдирала от упаковок с памперсами приклеенные сверху подарочные трусики, хотя ее дочерям они вряд ли бы налезли.
Вонючка была нашей ровесницей, мылась один раз в неделю, как принято в деревнях, – о существовании шампуней она, вероятно, тоже не имела ни малейшего представления и мыла голову коричневым расслаивающимся хозяйственным мылом, отчего стрижка, которую она делала раз в квартал в парикмахерской для пенсионеров за 50 рублей, была очень похожа на ершик для унитаза. А ее круглое лицо чем-то отдаленно напоминало совиное (наверное, из-за носа – он у нее торчит клювом). Губ почти не видно – точно тонкая блекло-розовая нитка мулине; глазки маленькие, невыразительные, непонятного вымочаленного цвета, как и волосы.
– Ика, почему ты не можешь работать, как все?! Ты то суммы нам на чеках отбиваешь совершенно нереальные, то с покупателями скандалишь, то у тебя ноги болят! – отчитывала мою подругу эта топорная деревенщина. Нашу Икки, которая была в тысячу раз умнее и красивее Вонючки, которая писала маленькие трогательные рассказики, которая сама научилась играть на пианино и которая лучше всех в группе умела скатывать свечи! У меня сердце сжалось от Иккиного вида – она стояла перед Вонючкой, опустив голову.
Очередь затаив дыхание смотрела бесплатное представление. Еще через минуту вышла сама заведующая и тоже спросила:
– Что здесь происходит? Ну, понятно, раз Ика за прилавком, нечего и спрашивать, что случилось. Товарищи, пройдите, пожалуйста, к другой кассе. Вас там быстро обслужит наша девочка.
И толпа, как стадо коров, переместилась ко второй кассе, где их должна была быстро обслужить… Эту «девочку» мы с Икки прозвали Кургузая.
КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КУРГУЗОЙ
У Кургузой была удивительно странная фигура – как у крановщика: ее огромный торс жировыми складками свисал над узкой, почти незаметной задницей. Она вечно сидела на диете и постоянно ела макароны с хлебцами из пшеничной муки. Иногда покупала себе заливное в соседней забегаловке. Кургузая – тоже наша ровесница, но удивительно расторопная, наглая тетка: она всегда все знала, ничто не могло привести ее в замешательство, она быстро расправлялась с клиентами и все время открыто намекала Икки, что ей тоже не мешало бы похудеть, хотя у моей подруги идеальный вес: при росте метр шестьдесят четыре – пятьдесят четыре кг.
И Кургузой и Вонючке, как, впрочем, и всем в этом коллективе, разрешалось есть три раза в день. Икки же с треском отпускали только один раз.
– Клавдия Михайловна, мне уже пора уходить, – пролепетала Икки.
– Как это уходить? Смена еще не закончена!
– Но я предупреждала… Я и так уже к врачу опаздываю! – в отчаянии воскликнула Икки.
– Ты что, не можешь еще пару часов постоять?! Я что, мало для тебя сделала? – укоризненно спросила Клавдия Михайловна, и я тут же вспомнила тухлые просроченные кремы и витаминные сиропы, которыми заведующая одаривала Икки по большим праздникам. – Только что привезли товар, его нужно разобрать, промаркировать. Кто это будет делать? Если ты сейчас уйдешь, мне придется встать за прилавок!
Кстати, маркировщицу Клавдия не брала умышленно и делила зарплату этой несуществующей штатной единицы на троих – часть Кургузой, часть Вонючке, часть себе.
– Но у меня вообще сегодня выходной! Я работаю вместо Дуси потому, что вы меня попросили. И я предупредила вас заранее, что могу выйти только на полдня.
