Кэтти Эмерсон - Отброшенная в прошлое
— Она, возможно, заслужила все, что ты ей выложила. У нее дурная привычка вмешиваться, — еще у нее привычка, с неохотой признался он сам себе, предлагать разумные выходы из трудных положений. — Она сказала тебе, что по ее версии девушка на картине может принадлежать к твоим предкам?
— Она именно это хотела сказать? — Лорен беспокойно задвигалась. Голос ее стал совсем тихим.
— Тебе слишком хочется спать, чтобы обсуждать это сейчас?
— Не так спать, как отдохнуть. Мысли путаются. Не связываются друг с другом, просто… бегут куда-то. Чувствуешь себя белкой в колесе. Как ни бежишь, никуда не прибегаешь. Иногда мне кажется, что я в лабиринте, как тупое лабораторное животное. Не могу самостоятельно найти выход.
— Я тебе помогу. Вместе мы найдем дверь.
— А если она окажется запертой?
— Найдем ключ или на худой конец воспользуемся моей верной отмычкой.
Наступило короткое молчание. Лорен положила руку на его запястье, теребя пальцами край манжеты.
— Я никогда не изменяла тебе, Адам, — сказала она жалобным голосом.
— Проклятье, я и так это знаю, — свободной рукой он накрыл ее пальцы, и они прекратили свое судорожное движение. — Я знаю и то, что ты не собираешься убивать меня. Что бы ни было причиной твоих снов, только не подсознательное желание покончить со своим супругом. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы самой это понять.
Когда она приподняла голову и посмотрела на него, он увидел, что глаза у нее слипаются.
— Мы поговорим об этом позже, — сказал он. И скорее для самого себя, чем для Лорен, добавил:
— Мы найдем того, кто мог бы помочь тебе. Я обещаю.
Она отреагировала мгновенно. Застыла в его руках, потом отодвинулась от него. Лицо выражало замешательство, смешанное с новой тревогой.
— Что ты сказал?.. Кто-то может помочь?
— Я хочу сказать, что если твои сны угрожают твоему здоровью… Я не имею в виду мысли о самоубийстве, а просто… вредят здоровью, тогда нам нужно подумать, чтобы избавиться от них с помощью специалиста.
Он сам целые сутки привыкал к этой мысли. Он не мог осуждать Лорен за то, что она приняла его идею в штыки, но он не ожидал, что это вызовет у жены такую тревогу.
— С помощью специалиста по психам? Это прозвучало, не как вопрос, а как утверждение, однако он кивнул.
— Ты думаешь, что я схожу с ума?
— Я думаю, что ты можешь сойти с ума, если не будешь давать себе отдых, — она захотела освободиться от его объятий и встать, но он поймал ее за руку. — Нет, Лорен, я совсем не думаю, что ты сходишь с ума, но ведь очевидно, что здесь что-то не так. Это ненормальные сны. Самый разумный выход — обратиться за помощью.
— К спецу по психам? — У нее в голосе звучало такое омерзение, будто она произнесла худшее из ругательств.
Освободившись, она встала слишком резко и чуть не потеряла равновесие. Адам помог ей удержаться на ногах и тоже встал. Потом он повернул ее лицом к себе и крепко обнял за плечи.
— Лорен, посмотри мне в глаза. Почему ты так против этой идеи?
— Не хочу, чтобы посторонний человек лез в мои мысли. Мне было трудно рассказывать свои сны даже тебе, — она смотрела на него широко открытыми, испуганными глазами, но красноречивей слов были темные круги вокруг них и покрасневшие белки глаз.
— В этом и есть весь смысл, как я думаю. Посторонний человек может шире посмотреть на проблему, у него есть специальные знания, чтобы определить, что происходит в твоей голове.
Возгласы протеста начали переходить в истерику.
— Я не хочу этого знать! Я просто хочу, чтобы не было снов!
— Мы поговорим об этом после того, как ты немного отдохнешь.
— Я не могу спать. Я, наверное, больше никогда не смогу уснуть.
— Если дело обстоит так серьезно, тем более нужно обратиться за врачебной помощью. Черт возьми, Лорен, ты еле держишься на ногах от слабости. Так больше продолжаться не может. Может, успокоительное…
— Никаких таблеток. Ты знаешь, я не принимаю таблетки. К ним привыкаешь.
— Мне самому не нравится, что к лекарствам можно попасть в зависимость, но мы ничего не добьемся, пока ты настолько измучена бессонницей, что не можешь даже нормально разговаривать.
Она туг же разразилась потоком слез.
— Я так боюсь, Адам. Наверное, я действительно схожу с ума.
— Все будет в порядке. — солнышко. Ничего не бойся. Что бы ни приключилось с тобой, мы все это преодолеем. Мы найдем, в чем причина, тебе пропишут лекарства, и ты опять будешь здорова, — он сел и начал подвигать ее к себе, пока она не оказалась у него на коленях.
Тыльной стороной ладони Лорен вытерла слезы и судорожно сглотнула. В голосе еще звучали истерические нотки, но ей уже удалось как-то овладеть своими эмоциями.
— Если я пойду к психоаналитику, мне нужно будет рассказывать о своем детстве? О родителях?
— Неужели это так страшно? — Адам имел смутное представление о том, в чем состояло лечение. Те случаи душевных болезней, с которыми он сталкивался в процессе работы в полиции, находились в крайне запущенном состоянии.
— Мне нужно кое в чем признаться тебе. Внутренне он готов был услышать какую-нибудь неприглядную историю, случившуюся с ней в юности. Он думал, что сможет выдержать все, что угодно; он думал, что за годы службы в полиции привык к любым проявлениям порока.
Лорен подняла голову и встретила его сочувственный взгляд.
— Я не смогу много рассказать психоаналитику, — прошептала она. — Дело в том, что я ничего не помню о первых восемнадцати годах своей жизни.
Глава 6
Наступило недолгое молчание, в течение которого Адам пытался переварить то, что она сказала.
— Давай-ка разберемся, — в его голосе звучало недоверие, которое не могла победить даже его огромная любовь к жене. — Мы с тобой женаты уже пять лет, и только сейчас ты говоришь мне, что страдаешь амнезией?
— Это не казалось мне таким важным.
— Боже правый, Лорен! Речь идет о половине твоей жизни. Что говорят об этом врачи?
Она удивленно заморгала, сомневаясь, правильно ли его поняла. Она все чаще в последнее время теряла нить разговора.
— Какие врачи?
— К которым ты обратилась, когда это произошло, Ведь так? Ты попала в катастрофу? Тебя ударили по голове? — Она слишком долго думала над ответом, и он ее легонько встряхнул. — Смотри на меня. Вот так-то лучше. А теперь скажи, почему ты потеряла память?
— Я не знаю.
— Разве врачи не…
— Что ты все время твердишь о врачах? Я не обращалась к врачу.
— Но как же ты могла ни к кому не обратиться?
В голосе Адама звучало неподдельное недоверие. Лорен в общем-то понимала, что его должен удивлять такой се ответ. Все это не могло не вызывать сомнений, тем более у такого человека, как Адам с его жизненным и профессиональным опытом. Для него, посвятившего почти всю свою жизнь работе в полиции, ее утверждения должны были звучать в высшей степени подозрительно.
