Татьяна Веденская - Пилюли от бабьей дури
– Алло? – ответила Света сонным голосом. Ирму Света любила, с Ирмой она была, честно говоря, гораздо ближе сейчас, чем даже с Лерой. Не в глобальном смысле, а в таком, мелкобытовом. Лера была Подруга с большой буквы, The Best, лучшая. На все времена. Но посидеть и пожаловаться на жизнь было проще и приятнее Ирме. Ирма была из своих. Из тех, кто носит не ультрамодные платья из новой коллекции, а сумки из супермаркета.
– Опять эта твоя курьерша. И охота тебе на нее разбрасываться, – поджала губы Лера. О том, что Света сдружилась с девушкой на дурацком зеленом «Матизе», она знала давно. И все это время ревновала.
– У нас там… дело одно. По работе, – ответила Света и ушла поговорить в кухню, решив не дразнить спящего тигра. Как ни крути, а отношениями с Лерой Орлович она очень дорожила.
Глава VI
Месяцем позже, поздним вечером двадцатого марта, невзирая на все предостережения диетологов, Светлана сидела на кухонном диване, тупо пялилась в телевизор, где прыгали какие-то голоногие орущие девицы, и ела засахаренные фрукты в шоколаде, даже на пытаясь задуматься о том, сколько именно сладкой вредной заразы попадает в ее организм. Вредоносный продукт был закуплен для Кирюшкиного дня рождения в гипермаркете «Ашан» в количестве пяти упаковок, ибо гостей на дне рождения ожидалось много. Светлана уже справилась с одним пакетом засахаренной вишни и атаковала второй – с курагой. Голоногие девицы помогали не замечать, как очередной сладкий кусок перекочевывал из фантика в Светланин перемазанный шоколадом рот.
Иногда ее взгляд останавливался на платье, которое было практически насильно сунуто ей в руки месяц назад. Оно висело на боковой стенке высокого холодильника, прицепленное дужкой вешалки к верхней крышке, и прекрасно контрастировало с пластиковой белизной. Куда бы ни повернулась, как бы ни села, что бы ни делала в кухне Светлана, она так или иначе неминуемо упиралась взглядом в платье. Поначалу, когда платье только прибыло в дом, Светлана пыталась его примерить, но… потерпела ожидаемый крах и хотела было запрятать его в дальний ящик шкафа и забыть. Но Лера Орлович, конечно, предвидела такой ход событий и лично приехала проверить, как ее лучшая подруга распорядится подарком. Лера была уверена, что ее план борьбы со Светкиным кризисом обязательно сработает. Ведь если Лера в чем и разбиралась, так это в кризисах, как в мужских, так и в женских. А уж помочь лучшей подруге – это святое.
Лера влетела в Светину квартиру, предупредив о своем визите только минут за десять до самого визита, пронеслась, как вихрь и ураган, по стандартной типовой трешке, хмыкнула, глядя на Светин домашний халатик, пожала плечами при виде размораживающейся курицы и спросила, оглядывая кухонный диван:
– Кажется, ты говорила, что собираешься тут ремонт делать?
– Я… мы его уже сделали, – развела руками Светлана.
Лера еще раз обвела взглядом кухню Дружининых, немного смутилась и забормотала что-то насчет миленького кафеля.
– А дивана тут раньше не было?
– Не было, – подтвердила Светлана, с удивлением отметив, что ей ничуть не стыдно и не неудобно перед Лерой ни за банальность кухни, ни вообще за что другое. Даже это безразлично, а ведь раньше Света старалась избегать Лериных визитов к себе домой, потому что такие вот фразы, такие вот взгляды ранили ее и расстраивали.
– Диван на кухне? – удивилась Лера, а впрочем, у нее не было времени рассматривать вплотную сомнительный дизайн Светкиной хаты. Она приехала не за этим. – А где же платье?
– Оно…
– В комнате повесишь?
– Не знаю. Лер, может, ты его заберешь? Ну ведь глупость это все какая-то.
– Я так и знала, что ты будешь цепляться за собственное болото. Но мы с тобой не дадим тебе пропасть. Где платье?
– Сейчас принесу, – вздохнула Света и отправилась в спальню.
– Мы повесим его прямо тут! – заявила Лера, ткнув пальцем в высокий белый холодильник. – Сбоку. Будет прекрасно видно и с дивана, и от плиты.
– На кухне? – удивилась Света.
– А что? Меньше будешь жрать.
– Я и так стараюсь… – пробормотала Света.
– Оно и видно, – фыркнула Лера, водружая платье на холодильник. Все это было смешно и глупо, и Светлана, конечно же, сняла бы платье уже к вечеру, если бы не свекровь. Бабушке Дружининой платье, подаренное невестке, не понравилось категорически.
– Не понимаю, чего это тебе в голову пришло. Что тут за тряпки развесила?
– Это такая психотерапия, – ответила Света.
– Убери-ка ты отсюда свою психотерапию, пока она жареным карпом не провоняла, – хмыкнула бабуля. – Откуда ты вообще ее притащила? Судя по разрезам на грудях, от Лерки твоей.
– Возможно, – уклончиво ответила Света.
– В таком платье только на панель, – с уверенностью заявила свекровь.
– Интересно, что это за панель, чтобы в платье за несколько тысяч долларов ходить?
– Та, по которой твоя Лерка всю жизнь ходит и крутит задом. Убери эту тряпку, я сказала.
– Нет, пусть останется. Она мне нужна, – уперлась тогда Светлана. Почему и зачем ей это было нужно? Трудно сказать. Вернее, с какой-то стороны, очень даже легко. Всю жизнь, все эти восемнадцать лет, Света делала все так, чтобы никому не создавать никаких проблем. Свекровь ее не любила, и Света старалась выстроить свой день, да и всю свою жизнь так, чтобы свекровь ее не замечала. А теперь вдруг захотелось, чтобы заметила. Хоть не ее, так платье. И вообще, прошли те времена, когда Света сидела в уголочке на птичьих правах и «была благодарна, что ее вообще в дом пустили, лимитчицу зубастую». В конце концов, это уже давно и ее, Светланин, дом тоже. Что же она, платье на холодильник повесить не может?
Когда Кирюшка только родился, свекровь отказалась принимать их в своем доме. Это была целая история, которую по сей день помнил даже Константин. И иногда, в пылу какой-нибудь очередной семейной сцены, припоминал матери, как по ее милости он прожил в вонючей общаге больше трех лет.
– Не такая уж она была и вонючая, – робко вставляла Светлана, но выросшему в Москве, в хорошо обеспеченной, полноценной семье со всеми удобствами Константину так не казалось. Свекровь, Ольга Ивановна, давно уже раскаялась в содеянном, однако признаваться в том, что в свое время отреклась и от сына, и от новоявленного внука только потому, что он был рожден какой-то малолетней девахой из общаги, она не любила. То, что она называла Светлану лимитой (что было в каком-то смысле правдой) и интриганкой (в чем Света замечена не была), когда-то сильно обижало Свету. Особенно сразу после родов – ей до жути хотелось завоевать доверие непримиримой и строгой Ольги Ивановны. Все это доставило Свете немало огорчений и вызвало немало слез. Впрочем, после родов женщины все поголовно льют слезы почем зря. Гормоны.
