Татьяна Веденская - Не ходите, девки, замуж!
– Странно, что вам это так странно, – не без вызова ответила я, схватила чемодан и направилась к выходу.
Из тамбура потянуло сигаретным дымом, и он моментально напомнил мне, как долго я не курила. Алексей запретил мне выходить из купе, так что теперь я была подобна путнику, жаждущему глотнуть хоть каплю воды после изнурительной дороги сквозь пески пустыни. Двери уже открыли, так что я в нетерпении отстояла небольшую очередь, выпрыгнула на перрон и моментально умелым движением ковбоя извлекла из кобуры… то есть из кармана пачку сигарет. Вот и она – моя точка Б, в которой я смело могу вытряхнуть все воспоминания и выкинуть их вместе с выкуренной сигаретой под поезд. Я затянулась и в блаженстве тихонько простонала. Вот оно, счастье. Говорят же, что после секса лучше всего выкурить сигаретку. А после десяти часов секса, ага?
Я стояла, курила, вертела в руках зажигалку и рассматривала толпу, обтекающую меня со всех сторон. Где, интересно, мой встречающий? По перрону бродило такое количество людей, они шли в разные стороны, выкрикивали чьи-то имена, но не мои. Может, про меня забыли? У меня имелся телефончик для связи, но звонить что-то не хотелось. Да, я одна в незнакомом городе, но, пожалуй, была бы даже рада, если бы меня вообще никто не встретил. Не хотелось сейчас встречаться глазами с кем-то, кто знал Владимира и мою настоящую жизнь.
– Закурить дашь? – спросила меня какая-то хмурая и чумазая девушка неопределенного возраста.
– Что? – не сразу поняла я, но, проследив за ее взглядом, поняла, что стою в задумчивости, продолжая держать сигаретную пачку в руке. – А, конечно. Держи.
– Спасибки, – еще более хмуро кивнула она. – У тя че-то упало, – и указала пальцем куда-то вниз.
– Где? – оглянулась я. Под моими ногами лежала маленькая белая бумажка, выпавшая из пачки сигарет. Я машинально наклонилась и подняла ее. Когда я встала, хмурой девушки уже не было рядом. Я развернула свернутый вчетверо листок, вырванный явно из какой-то записной книжки. Там, поперек разлинованных полос черной ручкой, чьей-то нетвердой рукой была сделана неразборчивая надпись. Прочитав ее, я одновременно испытала приступ странного безотчетного страха и в то же время обрадовалась сама не зная чему. Меня бросило в жар, но я была уверена, что побледнела как снег. Всего пять слов, авторство которых было бесспорно. Это написал Алексей.
…Ты же теперь моя, да?..
Я застыла, держа в руках листок, не имея ни малейшего представления, как это понимать и что мне следует предпринять в связи с этой запиской. Впрочем, времени подумать или хоть как-то собраться с мыслями у меня не оказалось, потому что в этот момент со мной случилось ЧП. Я оказалась захвачена в заложники какой-то очень странной террористкой. Она подлетела ко мне, сцепила руки вокруг меня и закричала:
– Так вот же она! Лёвушка, бери чемоданы. Ну, здравствуйте, деточка! – пророкотала эта неожиданно набросившаяся на меня женщина в длинном вязаном пальто ручной работы. Дама с виду казалась невероятно холеной и мало похожей на сумасшедшую, однако причин, по которым она бы вдруг принялась меня обнимать, не было никаких.
– Извините… – сдавленно трепыхалась я в ее на удивление крепких объятиях. Дама была хоть и высокой, но худенькой, с резкими чертами лица, острым носом и смешными седыми вавилонами. Было странно, что я с большими усилиями смогла вывернуться их ее цепких лапок.
– Ничего-ничего, я все понимаю, – заверила меня она, ласково и с какой-то прямо-таки ненормальной нежностью всмотрелась в мое лицо.
– Но…
– Вот, Лёвушка, значит, какая она – наша Дианочка. Ну что же ты стоишь, бери же ты чемоданы, – махнула она рукой в сторону моего единственного малюсенького чемоданчика на колесиках.
– Вы… вы что, меня знаете? – вытаращилась на нее я. – Но откуда?
– Конечно! – с неожиданной обидой воскликнула она, отчего ее голос приобрел еще более визжащий оттенок. – Откуда же мне вас знать, когда мой собственный сын прячет вас уже много лет!
– Ваш сын? Так вы… Володина мама? – в полнейшем недоумении предположила я.
Дама посмотрела на меня с театральной грустью-тоской, смахнула несуществующую слезу и снова раскрыла мне свои объятия, чем напугала меня чуть ли не до смерти. Однако уклониться от выполнения семейного долга мне так и не удалось, я была схвачена, затискана, прижата к сердцу, обласкана, расцелована в обе щеки, оценена как красавица и достойный выбор ее невозможного сына и поведена куда-то с платформы. Лёвушка, среднего роста полноватый бородатый мужчина средних лет (видимо, тот самый друг, который, должен был меня препроводить в отель), неуверенно плелся рядом с виноватым видом и избегал смотреть мне в глаза. Из чего следовал вывод, что именно его стараниями я получила эту неожиданную встречу на Эльбе. Интересно, чем это я успела насолить ему до нашего знакомства, чтобы он устроил мне такую подлянку?
Глава седьмая,
где становится ясно, что обзавестись свекровью можно и не выходя замуж
Для того, чтобы установить
с кем-то близкие отношения,
иногда достаточно покрепче прижать к стене
Культурная столица нашей страны была основана в каком-то году царем Петром, который прорубил окно в Европу, через которое до сих пор немного сквозит. Может быть, из-за этой незакрытой форточки в Питере так сыро? В самом деле, ну что ему, этому долговязому самодуру, трудно было прорубить дверь где-нибудь в более подходящем для этого месте? В общем, прорубил и ладно. Но мосты хороши. Слышали про поцелуйный? Нет? А Аничков? Ну, а что вы скажете про разводные мосты? Ничего? Боже мой, что же вы делали столько лет? Сколько вам лет, кстати? Тридцать два? Ну, не фонтан, конечно, но что ж поделать. А знаете, какие в Петергофе фонтаны? О, Самсон. О, Финский залив. Петербург – это самый ценный исторический и архитектурный памятник. Город, где каждая улица – это музей. Тут надо все охранять государством, вкладывать деньги. Туристы замучили. И молодежь. Молодежь пошла – никаких идеалов. То ли дело в наше время. А про Исаакий, слышали? Нет? О чем там только в Москве думают, чему людей учат. У вас, кстати, родители кто? Нет-нет, не хотите говорить – не надо. Смотрите, какой прекрасный у нас город. Не то что Москва! Разве есть там, в Москве, на что посмотреть, кроме пробок, конечно. Впрочем, уж не думаете ли вы, что наш дорогой город и в этом уступает Москве? Поезжайте-ка в таком случае на Петроградскую сторону часикам к семи вечера, и вы там постоите – будьте нате. Пешком проще пройти, честное слово.
Северная Пальмира, Пушкин, Достоевский, Адмиралтейство – все эти знакомые и незнакомые слова заполнили меня до самого верха еще до того, как я успела сесть в серебристую «Ладу». Понять что-либо из хаотических объяснений, щедро изливаемых на меня моей новообретенной родственницей, было решительно невозможно, однако она старалась захватить мое внимание и выдавала слова с такой скоростью, что вставить какое-то свое, даже маленькое, было крайне трудно. И все же я попыталась. Когда дама с вавилонами на секунду отвлеклась на мешавшее ей пройти такси, я быстро метнула уничтожающий взгляд в Лёвушку, который плелся рядом, хотя и делал вид, что вообще не с нами.
