Джоанна Лэнгтон - Муки сердца
На пятый день ее крестных мук около полудня Кимберли услышала шум подъезжающей машины и подбежала к окну. У крыльца остановился серебристого цвета «пежо». Изумлению ее не было предела. Из машины вышла Сара Вандерберг. Что заставило эту владелицу лучшего актерского агентства проделать такой путь?
Она открыла дверь и наткнулась на широкую улыбку Сары.
— У меня для тебя хорошие новости, девочка… Ты станешь настоящей звездой.
— У вас есть работа для меня? — Кимберли, затаив дыхание, жестом пригласила гостью войти.
— С тех пор как мельница слухов запущена, ты в центре всеобщего внимания, — довольно объявила Сара. — За последние два дня поступило три выгодных предложения на отличные роли.
— Мельница слухов? — Кимберли застыла на месте. Еще минуту назад она считала, что о ней все забыли, а сейчас ей предлагают головокружительную карьеру? Бессмыслица!
Присев на стул, Сара открыла записную книжку и изумленно взглянула на Кимберли.
— О тебе трезвонят все колонки светских сплетен. Неужели ты не читала?
— Я не покупаю газет, — тихо заметила Кимберли.
— Твоя личная жизнь — твое дело. — Сара с нескрываемым любопытством разглядывала девушку. — Но есть реальный шанс вырваться на иную орбиту… Один из самых богатых людей в мире…
Кимберли вздрогнула.
— Не понимаю, о чем вы говорите…
Искусно подведенные брови Сары взлетели вверх.
— Я говорю о парне, который в один момент сделал тебе карьеру, даже пальцем не шевельнув. Во всех журналах мелькают фотографии той, с кем его видели…
— Так вы об Агостино?
— И когда меня посетил один джентльмен, который, насколько мне известно, близко знаком с итальянским магнатом, я была несказанно удивлена, даже потрясена, — щебетала Сара с нескрываемым восторгом. — Я выяснила твой адрес. Говорят, Агостино Мангано не забывает об оказанных ему… услугах.
Лицо Кимберли побелело как мел.
— Так почему же ты здесь, в этой дыре, в затворничестве? — Сара вопросительно смотрела на нее. — Светская хроника гласит, что на этой неделе он бросил ради тебя Патрицию Корадо. Что бы ты ни сделала, это сработало. Такой лакомый кусочек, великолепный бриллиант в двадцать два карата!..
— Между нами ничего нет, — резко оборвала ее Кимберли. Мысль о том, что он все еще встречается с роскошной итальянской певицей, больно ранила ее.
Молчание заставило ее почувствовать еще большую неловкость.
— Если все закончилось, держи это при себе. — Сара даже не пыталась скрыть разочарование. — Внезапный интерес к твоей персоне возник только благодаря ему. Истории о том, что тебе удалось очаровать самого Мангано, хватит для поднятия тебя до статуса знаменитости. Так что заставляй людей делать предположения как можно дольше…
Вот этого-то она и боялась — колонок светской хроники, намеков, предположений. Циничность последнего заявления потрясла девушку. Представив, в каком гневе находится Агостино после этих слухов, Кимберли едва не лишилась чувств.
Сара взглянула на часы.
— Послушай, почему бы тебе не поехать со мной в Лондон? Остановишься у какой-нибудь подруги. Репортеры рыщут в поисках тебя. Как можно тщательнее скрывай место своего пребывания, прежде чем определимся с ролью.
Кимберли потребовались немалые усилия, чтобы согласно кивнуть. Старая история, горько подумалось ей. Нужны деньги. Не только для крыши, конечно, но и чтобы сполна расплатиться с Агостино. Перспектива вновь оказаться в центре колонок светских сплетен заставляла ее холодеть от ужаса. На деньги не купишь счастья, но их отсутствие лишает свободы выбора. А больше всего на свете ей сейчас нужна именно свобода выбора.
Глядя на напряженное лицо Кимберли, Сара вздохнула.
— Что с тобой происходит?
Ответ напрашивался сам собой. Он крутился в голове, пока Кимберли упаковывала наверху свои вещи. Агостино. Он лишил ее покоя, разрушив стену холода и безразличия, заставив окунуться в океан чувств, доселе неведомых. Ранящих, приносящих боль. И Кимберли отчаянно желала восстановления прежней ледяной маски.
Она уединилась в гримерной, с облегчением покинув съемочную площадку. Уже на следующий день после кинопробы Кимберли утвердили на роль в художественном фильме модного режиссера. Это было похоже на сон. Кимберли захватил профессиональный азарт, но события последних недель так вымотали ее, что она беспокоилась, хватит ли у нее сил на крупную роль.
Не успела она переодеться, как продюсер фильма Пит Хаксли, грубоватый мужчина с бритой головой и проницательными глазами, возник на ее пути.
— Ты была великолепна! Сегодня важная встреча, которую ты должна украсить, — безапелляционно заявил Хаксли. — Это в интересах дела.
Кимберли послушно повиновалась. Когда она вышла на улицу, яркий солнечный свет на какое-то время ослепил ее. Она на ощупь отыскала открытую дверцу ожидающего ее автомобиля и села на заднее сиденье. Машина уже успела влиться в поток транспорта, когда Кимберли поняла, что сидит в роскошном лимузине с затененными стеклами.
Они ехали минут десять. Наконец машина остановилась, дверца распахнулась, и Кимберли увидела, что она находится на холодной подземной автостоянке. Она в изумлении застыла на месте и вдруг на другом конце огромного зала увидела одного из охранников Агостино. Земля начала уходить у нее из-под ног. Мысли о похищении завертелись в голове, сменяясь омерзительным ощущением дикой паники.
— Где я? — спросила она человека, стоявшего возле распахнутых дверей лифта.
— Мистер Мангано ожидает вас наверху, мисс Вудс.
— Я не знала, что это его лимузин… Боже, это ужасно! — Услышав дрожь в своем голосе, выдающую испуг, Кимберли прикусила губу и шагнула в лифт. Собственная глупость приводила ее в бешенство. Нельзя быть такой доверчивой.
С непроницаемым лицом Кимберли вышла из лифта в огромный холл с красивым паркетным полом. Это не апартаменты Агостино, хмуро подумала она. Так, где же я нахожусь? Двери лифта захлопнулись, отрезая единственный путь к отступлению.
Через широко распахнутую дверь в конце холла Кимберли прошла в просторную приемную, поражавшую своей роскошью. Солнечный свет заливал комнату сквозь высокие окна.
Сердце ее учащенно забилось, подгоняемое смешанным чувством волнения и восторга. Кимберли постаралась взять себя в руки, расправила хрупкие плечи и подошла к окну. Стоило Кимберли бросить взгляд вниз, как у нее закружилась голова. Она вскрикнула от ужаса, застыв на месте.
— Черт возьми, да ты боишься высоты, — лениво протянул знакомый голос.
