KnigaRead.com/

Тина Сескис - Шаг за край

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Тина Сескис, "Шаг за край" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— А‑а. — Я опускаю взгляд.

— А у тебя что за оправдание, детка? — спрашивает Ангел. От доброты ее голоса на глаза наворачиваются слезы.

— На самом деле то же, что и у тебя, полагаю. Не хочу, чтоб меня за какую–то извращенку принимали, понимаю, мы только–только познакомились, но я подумала: сгодится и этот жуткий дом, если ты в нем.

— Не дрейфь, детка, — успокаивает Ангел. — Я еще съезжать не собираюсь.

Как–то нелепо становится оттого, что я так привязалась к Ангел, но она, похоже, не возражает: у меня такое чувство, что она привыкла опекать людей, что ей это нравится, нравится ощущать себя нужной. Порой кажется, в чем–то она взрослее, чем я была когда бы то ни было, хотя я, должно быть, лет на 10 ее старше и уже побывала и женой, и матерью.

— Знаешь, нам надо будет связь поддерживать, когда ты и впрямь уедешь, — жалобным тоном говорю я.

— Конечно, будем поддерживать, детка. В любом случае, пока я тут и в этом доме больше нет никого, с кем бы мне хотелось тусоваться. — Она улыбается мне, и взгляд ее искрится коварным огнем. Она напускает на себя зловещий вид и произносит с жутким американским выговором: — Не дрейфьте, мисс Браун. Вы да я, мы уж на славу позабавимся.

Я успокаиваюсь, словно девчонка–капризуля, которой дали мороженое, а Ангел, хотя уже и покончила с едой, все равно с радостью остается. И мы продолжаем сидеть, заказываем себе еще кофе и болтаем обо всем и ни о чем, а я приканчиваю горкой высившиеся меж нами жареные хлебцы с маслом — все до последнего кусочка.

Когда мы вернулись домой, Ангел сразу же отправилась спать: она всю ночь работала, а я, поскольку не знала, чем заняться, пошла проверить кухню, просто посмотреть, а вдруг в ней нет никого. Я еще не выведала, кто в этом доме чем занимается, кто когда (если вообще) работает, кто когда бывает дома. Поскольку общей гостиной не было, я предположила, что на кухне всегда полно народу, но пока там было довольно тихо. Бев, ту девицу из Барнсли, у которой шоколадку украли, я не видела с того самого первого вечера, зато сейчас она была на кухне, хлопотала возле раковины. Идти на попятный было поздно: она меня услышала. Повернула голову и, глядя через плечо, засияла улыбкой.

— Доброе утро! Офигеть от этих собак, только что, на фиг, прямо в собачье дерьмо вляпалась. Понять не могу, зачем людям эти маленькие сучки с кобельками, могли бы, по крайности, убрать за ними их фигню, только народ в этой округе такой, на фиг, неграмотный. — До меня доходит, что в руке у Бев деревянное сабо и она скребет обувку столовым ножом над горкой грязных тарелок в раковине. Замечает гримасу на моем лице. — А‑а, не бойся, жидкость для мойки посуды офигеть какая штука, она избавляет от девяносто девяти процентов бактерий. Я об этом статью читала, все в порядке.

Я в растерянности, не знаю, как на такое реагировать. Пока длится молчание, входит австралийка Эрика. На ней темно–лиловый костюм с юбкой, хорошо подчеркивающий ее невероятно изящную фигурку, а на заурядном личике толстый слой косметики, темные волосы подняты вверх, лежат на голове эдакой высокой волной. Я улыбаюсь ей, но она в ответ только супится на меня, потом подходит к раковине и замечает, чем Бев занимается.

— Бев, побойся бога! — морщится Эрика.

— Ой, Эрика, не страдай, я после все подчищу.

— Это отвратительно! — рубит Эрика, и, хотя она мне не очень нравится, в этом приходится с ней согласиться. Бев смеется и продолжает чистить свою обувку. Эрика разворачивается на невысоких каблучках и топает из кухни вон, громко хлопая дверью.

— Удачи на собеседовании! — весело кричит ей вслед Бев и вполголоса прибавляет: — Сучка ты кисломордая.

Ругань обычно оскорбляла мой слух, но на этот раз, чувствую, проникаюсь, едва смехом не захожусь. Никак не решаюсь, но она вроде настроена по–дружески.

— Бев, — спрашиваю, — не знаешь, где тут поблизости можно шлепы купить, знаешь, такие резиновые?

— Что? Милочка, уж не думаешь ли, что ты в, фиг его знает, каком–нибудь Скегнессе?[9] Может, ты еще и, на фиг, резиновое колечко хочешь? — Бев смеется собственной шутке, но я не в обиде, Бев мне нравится, при всех ее выраженьицах, от которых уши вянут.

Ее полное пренебрежение светскими условностями действует как–то освежающе.

— Попробуй поискать на Нагз — Хэд, там полно дешевых лавок типа «все по фунту» и обувных лавок тоже, может, и подберешь что. Кстати, будешь там, купи, пожалуйста, мешки для мусора, большие и покрепче, у нас они всегда кончаются. — Это первое предложение, услышанное мною из уст Бев, в котором нет ругательств. Я покорно киваю и покидаю пропахшую собачьим калом кухню.

Как напророчила Бев, силюсь отыскать резиновые шлепанцы и в Холлоуэй[10]. Ищу навесные моечные чехлы, но, когда спрашиваю, народ, похоже, не понимает, о чем я говорю. Когда поиски утомили, то не знаю, что делать дальше, — как беглянкам положено распоряжаться своим временем? Решаю побродить–посмотреть, пробую сориентироваться в новых своих окрестностях, отвлечься от покупок и вещей. Ухожу от главной улицы и иду, по ощущениям, много–много миль примерно в направлении к дому, оставляя позади ветхие улочки, где полно спутниковых тарелок, где крошится каменная кладка, где на каждом шагу мусорные баки на колесиках. У дома на нечетной стороне все окна забраны решетками, мне такая жизнь кажется жуткой, все равно что жить в собственной частной тюрьме. Бреду безо всякой цели, сворачиваю налево с очередной жалкой улочки и неожиданно для себя выхожу на площадь, заставленную роскошными ухоженными домами с прелестным садиком посредине. Усаживаюсь на травку, поднимаю лицо к ласковому солнцу. Приятно — сегодня совсем не так жарко. На лавочке сидит модно одетая молодая мать и кормит с ложечки йогуртом невидимого младенца, расположившегося где–то в глубине ярко–красной коляски, улыбка ее широка и восторженна. Замечаю, что переношу эту сцену почти спокойно, разве что быстро отвожу взгляд. Два потеющих молодых человека в костюмных брюках и распахнутых рубашках едят бутерброды, лежащие на вощеной бумаге, запивая их «кокой» из жестянок. Укладываюсь, положив голову на сумку, и чувствую, что намоталась так, что мне уж вовек не подняться, меня словно притягивает сквозь траву к ядру планеты, к земле забвения, в бесконечный сон…

Просыпаюсь как от толчка, понятия не имею, сколько уже времени, а оттого снова всполошилась. Какого дьявола разлеглась тут спать, да еще со всеми деньгами, что у меня при себе, ну не дурочка ли? Решаю непременно постараться открыть наконец счет в банке: не могу же я расхаживать по улицам с такими деньгами в сумке, особенно в таких местах, — а потому направляюсь обратно примерно тем же путем, каким добралась, по тем же похожим друг на друга унылым улочкам, мимо еще большего числа машин, не обремененных уплатой налогов, и истертых входных дверей, на этот раз волнуясь от мысли, что сейчас возьмут и ограбят. Не могу нигде найти ни одного банка, а спросить становится боязно, едва взгляну на чье–то лицо, уже паранойя охватывает, а потому ускоряю шаг, торопливо иду и иду, пока наконец не отыскиваю банк на Холлоуэй — Роуд. По–моему, мне можно открыть заранее обеспеченный счет: он вполне подойдет на первое время, и это легко сделать, поскольку я на самом деле Кэтрин Эмили Браун, как записано в моем паспорте. Хоть и странно, но я признательна своей матери, которая настояла, чтобы мое имя именно так было записано в моем свидетельстве о рождении, хотя, разумеется, меня всегда звали Эмили, — как будто ей мало было беспокойств, когда она вдруг родила близняшек. По меньшей мере, это упростит формальности.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*