Людмила Сурская - НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.
- Заложники есть?
- Квартирантка с двумя детьми, не считая матери с отцом.
- Значит, штурм отменяется.
- Какой к лешему штурм, уже штурмовали.
- Жертвы?
- Один тут сразу лёг, одного увезли на операционный стол, выживет или нет, бабушка надвое сказала. У трёх лёгкие ранения.
- Бугров, ты в отпуск приехал, иди голову не морочь, тошно.
- Предлагаю свою помощь. Для вас шанс. Мне ясно, вам, думаю, тоже, что отстреливаться он будет до последнего. Много положить может. Я надежду даю на спасение многих жизней. Это немало, подполковник.
- Меня отец твой сам пристрелит, случись с тобой беда. Брр!- передёрнулся он в доказательство, что это не шутки, плечами.- И инструкция, серьёзный документ между прочим...
- Приложи её к заднице своей, если ребята вот эти, что перед тобой стоят, погибнут, - озлился Бугров. - Что ты не знаешь на какой ляд они пишутся. А что касается моего отца, я неделю назад вернулся из Югославии, мальчик большой уже, не может же он меня водить за ручку по войнам.
- Чёрт с тобой, лезь в пекло, если охота. Вот порода...
Роман, забрав у капитана мегафон, хриплым от волнения голосом, прокричал.
- Колян, посмотри сюда, я вышел так, чтоб тебе было меня видно. Помнишь Бугра? Ты не можешь меня забыть. Узнаёшь, я перед тобой. Открой ворота, впусти только меня, нам надо поговорить.
Бросив милиционерам теперь уже ненужный ему мегафон, Роман зашагал к открываемой калитке.
- Это, между прочим, имущество, раскидался он, а если б не поймал, - ворчал капитан вслед шагнувшего за разумную черту Бугрову.
Протикал час - ни гугу. Два - тишина. Сыскари, молодые, горячие ребята нервничали. - Надо штурмовать, парламентёр, может, уже мёртв.
- Молодняк, что с вас взять, Бугор-то мёртв? Он, кореш его бывший. И выстрела не было. - Раскуривая одну сигарету за другой, отбрехивался от молодых коллег начальник. - Не смотрите на меня так, в нёсущейся к чёрту на рога по задворкам жизни всё бывает. Подождём, нам спешить некуда, его нам сам Бог послал, если уж по сути-то.
И в этот момент тишину разорвал вскрик- один, второй, а потом пробарабанила автоматная очередь. Роняя сигарету, начальник вместе с просочившимися зеваками и своим войском, грохнулся на землю.
- Чёрт, кто стрелял? - опомнившись, закрутился он, не слыша дальнейшей стрельбы.
- Там стреляли, - махнул в сторону дома капитан. - Теперь штурмуем?
- Погоди штурмовать, кто-то ворота открывает.
- Женщина машет.
- Пошли, только аккуратно.
Ворвавшимся во двор злополучного дома ребятам предстали по ту сторону ворот двое с пришитыми к доскам ножами ногами. Один был мёртв. Нож торчал и в горле. Значит, Колян был не один. Кореша. У сарая вообще развернулась страшная картина. Автомат валялся на земле, около лежавшего на руках Романа с простреленной грудью и вспоротым животом Кольки. Залитая кровью одежда и страшный оскал смерти, заставили многих отвернуться. Над сыном беззвучным воплем голосила мать. На коленях, рядом с женой с опущенной на сына головой, сидел отец. На крыльце жались к матери дети жилички. Роман, скрежеща зубами, закрыл другу глаза.
- Он так решил сам, начальник. Сам себя приговорил и сам исполнил. Сам себе и судья и палач, вот такой расклад. Мы не стали мешать.
Начальник повёл вспотевшей шеей.
- Спасибо, Роман. А те у ворот?
- С ним были. Но иной породы. У второго был автомат. Пришлось убрать. Ещё вопросы ко мне есть?- Мент покачал головой.- Тогда они есть у меня. Вернее просьба у меня, отдай хоронить тело родителям.
Менты многозначительно переглянулись.
- Договорились, после определённых процедур, заберут из морга.
Прошептав ответ начальника отцу Кольки, Бугор пошёл со двора.
От криков и страшных выстрелов в соседском дворе истошно завизжала прислушивающаяся к шороху в соседнем дворе Зинаида. Не в силах удержаться на ватных ногах и, не имея возможности бежать, она орала, насмерть перепугав опять Дашу. Роман вошёл во двор, качаясь. На чёрном, осунувшемся лице ходуном ходили желваки.
- Слава тебе Господи, - только и смогла вымолвить мать.
- У нас водка есть, мам?
- Есть, как не быть.
- Принеси в мою холостяцкую комнату.
- Сколько?
- Всё что есть.
- Много ж...
- Всё.
Дашка с прижатыми к груди ручонками осталась стоять во дворе, так и не замеченная мужем.
- Сан Саныч, - послала садовника к соседям Зинаида. - Сходи, узнай, что там стряслось. Дашенька, - обняла она невестку, - успокойся девочка, всё хорошо. - Пойдём, я покормлю, потом отдохнёшь.
- А Рома? - стучала зубами невестка, не в силах успокоиться.- Он такой был, такой был...
- Напьётся, проспится, завтра будет, как огурчик. Пойдём, деточка, никто не властен над судьбой.
Заехавший во двор Фёдор, вызванный женой, притормозил вошедшего за ним следом садовника.
- Саныч, ты откуда летишь, не от соседей часом? Что там?
- Такая беда, Фёдор. "Скорая" стоит, соседка слегла, отец Колькин в шоке. Сам себя он. Рассказывают ещё двое было с ним. с Ромахой два часа обнявшись сидели, разговаривали, те двое ментов на мушке держали. Сговорились видно Ромаха с Колькой-то, только дружки автомат сдать Бугру отказались. Вот их Ромаха к воротам и приколол. Ножи метнул и раз, готово! Стоят говнюки. Тот, что с автоматом насмерть, второй живой. Правда от ворот ногу оторвали с большим трудом. Орал пока сознание не потерял... По ручку Ромаха лезвие загнал. Силушка-то ой-ой... Колька автомат забрал, потом попрощался со всеми и... Говорят, Ромка договорился, труп хоронить отдадут. Мозгую, денег на похороны у них не имеется. Оно понятно, кто ждал такого.
- Гроб куплю, похороны оплачу, денег дам. Зайди, скажи им. Ромка как?
- Хреново, взял водки под горло, заперся. Страшный был.
- Вот надо было такому именно в день приезда детей случиться, - сетовал Фёдор Егорович.
- Дашенька, девочка, - прижал он к себе вышедшую на встречу ему сноху.- Обойдётся, голубонька, не плачь. Подумаешь, напьётся, ерунда какая. Он парень крепкий, очухается. Пойдём, тяпнем по коньячку?
- Я не пью такое крепкое.
- Не беда, со мной за компанию посидишь. Родители твои уже на подъезде. Телефонные операторы у нас в полную силу работают.
Праздника понятно не получилось. Роман не вышел и к себе никого не пустил. Понурая Дашка, без аппетита ковыряя в своей тарелке, с тоской смотрела на отца в надежде, что хоть он что-то придумает. Все говорили в полголоса, как будто в доме покойник. Не выдержав умоляющего взгляда дочери, Громов решил рискнуть. Поднявшись под сомневающимися взглядами Бугровых, прошёл к комнате Бугра.
- Роман, открой, - постучал он в запертую дверь. Остальные выглядывали из-за угла, ожидая результата. После пятиминутной тишины, щёлкнул замок. Все ободряюще переглянулись: Ооо!
