Ольга Мариуц - Любовь по объявлению
— Ну и что же ваш Платон? — поинтересовалась Вероника.
— О, Платон принял к сведению замечание Диогена. Он долго размышлял, а потом уточнил свое определение: человек — это двуногое бесперое существо с широкими ногтями.
Вероника, запрокинув голову, засмеялась, и Александр подумал, что, вероятно, в нее влюблены не только пациенты, но и весь медперсонал больницы, в которой она работает. Оставалось выяснить: зачем в таком случае ей нужно было откликаться на какое-то банальное объявление в газете? Александр запретил себе культивировать чувство ревности, здраво рассудив, что, во-первых, оно слабо обосновано, а во-вторых, ни к чему хорошему точно не приведет.
— Еще кофе? — предложила Вероника.
Она взяла у него из рук пустую чашку, и ее прохладное прикосновение подействовало на него как разряд тока. Джинсы плотно облегали бедра, а голубая футболочка производила впечатление маловатой…
Синий лев остался в одиночестве, без ласки хозяйки, и Александр вдруг пожалел его. «Хотя, — подумал он, — игрушками должны играть дети, а не взрослые». Он тут же отогнал эту мысль, признав ее преждевременность. Ему нравилось в этой уютной квартирке, где все было мило, мягко и пахло настоящим домом. Конечно, он осознавал, что ему, привыкшему к своей «берлоге», как назвала его жилище Ксения, понравилась бы обстановка и похуже.
— Ну, так что Диоген? — спросила Вероника, вернувшись из кухни с кофе.
— История об этом умалчивает, — скромно и с сожалением ответил Александр. — Но вот еще один философ охарактеризовал человека как существо с мягкой мочкой уха. По какому-то капризу природы, из всех живых существ только у человека мягкая мочка уха.
— В самом деле? — удивилась Вероника. Рассказывать, когда тебя слушают с таким вниманием, было легко и просто. Александр вспомнил Ксению, с которой такие трюки никогда не удавались. Конечно, хорошо быть эрудированным человеком, но, кажется, он понял, почему Ксения до сих пор не вышла замуж. Надо ей посоветовать принимать точно такой же восхищенно-заинтересованный вид, с каким его сейчас выслушивает Вероника.
Он решил, что обязательно запомнит это, и выдал еще несколько фактов, которые произвели на Веронику сильное впечатление.
— Писатель Рабле оставил знаменитое определение человека как животного, которое смеется. Француз Бергсон усматривал отличительную особенность человека в способности смешить других. А писатель Кардан определил человека как существо, способное к обману.
— Это просто замечательно, — сказала Вероника.
— А вы? — спросил Александр. — Что скажете вы по этому поводу? Честно говоря, мне было бы интересно выслушать мнение медика.
— А что я? — удивилась Вероника. — Ой, нет, это совсем неинтересно!
— И все-таки, — попробовал настоять Александр.
— Ну хорошо. — Она крепко обняла льва, чем вызвала у Александра еще большую вспышку зависти и почти неприятия, направленного на ни в чем не повинное животное. — Не думаю, что вам это понравится. Но я воспринимаю человека как существо… которое постоянно болеет.
— Да, действительно, — озадаченно сказал, Александр. — Как же еще вам воспринимать людей? С вашей профессией это нормально.
— Не очень нормально, — призналась Вероника. — Но по-другому почему-то не получается. Итак, с человечеством мы выяснили. И чем теперь будем заниматься?
— Чем? — как эхо повторил Александр. Он переадресовал вопрос, потому как не мог сказать прямо, чем бы на самом деле ему хотелось заняться.
— Она тебе нравится? — спросила Ксения, пытливо вглядываясь в него.
Нравилась ли ему Вероника? Он прислушался к своим ощущениям и кивнул. Вероника не могла не нравиться.
— Чем?
Как всегда. Прямая, как туго натянутая леска, и тяжелая, как артиллерия, Ксения не могла поймать ту незримую, невесомую, трепетную нить, которая возникает между двумя людьми в самом начале их отношений. Ей обязательно нужны весомые аргументы и непреложные факты. Александр задумался, пытаясь сообразить, как подоходчивее объяснить необъяснимое.
— Только не говори, что она красива, как лунная ночь, — предупредила Ксения.
— Ты думаешь, что я способен мыслить такими банальными категориями? — оскорбился Александр и подумал, что хоть это сравнение и банально, но точно.
— Просто у тебя такие глаза, — сказала Ксения. Они ехали в магазин одежды выбирать ему костюм.
Почему-то его вдруг стали раздражать водолазки.
— И правильно, — похвалила Ксения. — В хорошем классическом костюме смотрится любой мужчина, даже самый плюгавый.
Александр ничего не сказал. Хотя мог бы спросить, почему она не подала ему эту идею раньше?
В торговом зале он растерялся. Сотни костюмов на плечиках, манекены с застывшими в напряжении лицами. На мгновение ему показалось, что при таком одеянии его лицо будет нести точно такое же глупое выражение.
— Я думаю, вот этот, — сказала Ксения, указав на манекен.
Александр вздохнул — этот показался ему глупее всех. У манекена были выпуклые голубые глаза, глянцево-сияющая «кожа» и прическа «на пробор».
— Этот мне не нравится, — сказал он.
— Почему? — удивилась она.
— Не знаю.
Ксения еще раз посмотрела на манекен, который Александр про себя уже обозвал «кретином». Потому что только кретины могут улыбаться так лучезарно безо всякого на то основания.
— А мне нравится, — сказала она. — Очень даже ничего.
— Мы выбираем костюм для меня, — напомнил Александр.
— Чего ты хочешь — нравиться себе самому или другим? — задала провокационный вопрос Ксения.
— А что, это взаимоисключающие вещи?
— Думаю, да. Вкус у тебя, определенно, не из лучших.
— Ну и плевать! — зло сказал он. Впрочем, сразу же одумался — Ксения не обязана была тратить свое личное время на поездки с ним по магазинам, поэтому имела право высказать свое мнение. Вероятно, идея вообще была не очень удачной. Да, он не просил Ксению одевать его по своему вкусу, но она могла посоветовать лишь то, что нравилось ей самой! Он только что додумался, кого напоминает ему этот манекен — «бэби» из рекламного, бывшую пассию Ксении.
— Отвлекись от его физиономии, — сказала Ксения, трогая рукав изделия. — По-моему, очень удачная модель. И повседневная, и, если хочешь, торжественная.
— Мне нужен самый обыкновенный костюм, — сказал он. — Я не собираюсь устраивать приемы.
— Кто знает? — загадочно произнесла Ксения. «Кто знает?» — вслед за ней подумал он, догадываясь, что она имеет в виду. Она все-таки не рассталась с идеей женить его, но эта мысль, которая раньше казалась ему почти сумасшедшей, сейчас уже не вызывала такого неприятия или раздражения — он стал понемногу привыкать к ней.
