Юлия Шолох - Прятки
— Тебе нужно завести молодого человека, — сделали вывод подружки, в очередной раз не очень аккуратно разворачивая меня от входа, у которого толпились Бшники, в сторону лестницы. Соня уже почти две недели встречалась со старшим братом своего одноклассника и вот уже почти две недели девчонки имели привычку каждую свободную минуту пускаться в длинные подробные обсуждения своей сексуальной жизни, отчего у меня вначале вообще волосы дыбом становились, но со временем я попривыкла и относилось к происходящему философски, как к неизбежному злу.
— Ты что, все еще… э-э-э, ну… — совместно с любопытством неудачно пыталась проявить такт Настя.
— Нет.
— А чего тогда кривляешься? Слушай, что говорят. Заведи себе мужчину, нам они тоже нужны для физического и психологического здоровья. Может, не будешь… пялиться куда не следует.
— Я подумаю, — если быстро согласиться, есть шанс, что от меня отстанут хотя бы на время и перестанут заострять внимание на моментах, о которых говорить совсем не хотелось.
— Нет, жить без парней все-таки скучновато, — добивала Соня. — Хотя Вадик такой упрямый и не хочет…
От подробного пояснения, чего не хочет делать Вадик, я нервно закашлялась и в результате привлекла к себе оба задумчивых взгляда.
— Павлова, а ты получаешь удовольствие от секса? — уже не пытаясь проявить деликатность, в лоб спросила Настя.
— Э-э-э, нет, — на вопросы в лоб я почему-то всегда отвечаю правду. Какое там удовольствие? Про первый раз вообще молчу, да и вторая попытка тоже к удовольствию никакого отношения не имеет.
Обе понятливо кивнули.
— Надо над этим работать, — заявила Соня. Обе тут же приняли вид прожжённых куртизанок.
— Как? — опешила я.
Мне прочли целую лекцию, которую прервать я так и не решилась. Если пересказать приличными словами и вкратце, таких, как я, в мире как минимум треть и они сами виноваты, потому что ничего не делают со своей чувственностью. И что мужики в этом могут, конечно, помочь, но лучше практиковаться самостоятельно.
Неужели я считала, что когда-то действительно сильно краснела?! Похоже, всегда остается возможность провалиться под землю глубже, чем уже провалился.
— Так что в идеале найти бы такого, который сможет и бревно разогреть, но их слишком мало, — с сожалением закончила Соня.
Я не стала говорить, что моя вторая попытка как раз имела отношение к такому "мачо". Половина подруг была от него в восторге. Этакий местный вариант Казановы с философией свободного волка. Иными словами, нежелающий ни за кого отвечать слабак (как я такую философию понимаю). Да ладно, мне фиолетово на его философию, но тот вечер, что я у него провела, я бы провела с большим удовольствием, читая какую-нибудь интересную книжку.
— Так что фригидности в принципе не бывает.
— Да найду, найду, отстаньте! — взмолилась я, в конце концов. Похоже, они так и не поняли, откуда такая странная реакция на искреннюю заботу.
Заканчивался апрель. Помню один чудесный даже для весны день, слишком необыкновенный, настолько все вокруг буквально сияло, а людей окружала аура доброты и умиротворения. Весь день институт плавал на волнах смеха и даже самые строгие преподаватели все время улыбались и ни к кому слишком сильно не придирались. На работу я ехала с таким удовольствием, будто там меня сейчас, как минимум, коронуют. Нина Алексеевна притащила огромный торт, усыпанный орехами, а Никита преподнес мне цветок какой-то неизвестного вида, который опознать не получилось. Пах он противно, но я вежливо улыбнулась (хотя и получилось слишком криво) и поблагодарила.
— На сдачу дали, — пояснил он происхождение странного растения, — завтра завянет уже.
Ни разу за время нашей совместной работы Никита не проявлял ко мне никакого интереса, как к женщине, так что прямо отлегло, стоило узнать, что цветок ему просто деть некуда, а домой тащить лень. Меня полностью устраивала форма нашего общения и было бы обидно ее менять. Как я обожаю таких людей — ни одного косого взгляда, ни одного намека, ему было совершено без разницы, какого я пола!
Чай мы пили, наверное, целый час. Потом Нина Алексеевна ушла домой, спрятав остатки торта в холодильник, я вернулась к секретарской стойке и включила какую-то музыку. Было девять часов и, судя по прошедшему месяцу, в такое время уже никто не придет, а звонок я услышу.
Через минуту из коридора раздался громкий протяжный стон. Я побежала посмотреть, что случилось — Никита выкатывал из комнаты, сидя в компьютерном кресле на колесиках, демонстративно уронив голову на бок и держась рукой за раздувшийся живот.
— Объелся, дышать не могу, — пожаловался, не поднимая головы и потребовал срочно раздобыть ему лекарство от желудка. Ногами, однако, он перебирал довольно бодро, причем настолько, что оттолкнулся слишком сильно, не успел затормозить и наехал мне прямо на ногу. Больно-то как было! Я шипела, ругалась и плевалась так, что Никите пришлось забыть о несварении желудка, быстро вскочить и уступить мне место. Я уселась в его кресло и стала тереть ступню, вспоминая, есть ли в нашей аптечке что-нибудь, кроме лейкопластыря, за чем можно послать провинившегося. Оставалось надеяться, что все кости остались целы!
В отличие от меня, сам Никита происшествием особо не опечалился и вскоре выкатил из серверной на другом кресле, посолиднее, с ручками, на вид угрожающе массивном. Таким можно и насмерть переехать… Невозможно было удержаться от попытки от него укатиться (так как убежать мешала больная нога). В результате через пять минут мы столкнулись и упали где-то в районе стойки, он с хохотом пытался подняться, почему-то вставая коленом мне на ногу, а я, естественно, его отталкивала, не желая, чтобы на меня наступали.
Одно из кресел уперлось в стену и Никита, поднимаясь, бился о сиденье лбом и падал назад, отчего я хохотала еще громче.
Давно я так не веселилась! Встать не получалась, так что я сдалась, осталась лежать на полу и попыталась успокоиться. Еще через минуту, когда удалось совладать с приступами хохота, приподнялась на локтях… И увидела у входа Танкалина младшего.
Никита тоже его увидел, потому уже молча поднялся и подал мне руку. М-да, такое настроение испортить, я схватилась за руку, встала, отряхнула юбку и, сделав лицо кирпичом, молча проследовала за стойку. Хотела предложить Никите помощь, но он уже укатывал сразу оба кресла, причем слушались они его гораздо лучше, чем несколько минут назад. Танкалин поворачивал вслед нашим передвижениям голову, но так и не отвернулся. Мог бы сделать вид, что не заметил, как тут выселяться, пока он не появляется! Должен же знать, что вежливый человек — это не тот, кому не бывает неловко за собственное поведение, а тот, кто не замечает, когда неловко другим.
