Дорога к счастью (СИ) - Верон Ника
— Да так, — пожав плечами, Седых собирался сесть в машину. Однако Машка довольно проворно оказавшись рядом, с силой хлопнула дверцей, приказав:
— Давай, выкладывай, — не обратив никакого внимания на недоумевающий взгляд Николая, с нескрываемым раздражением добавила, — Ну, я жду.
Да, мог поставить данную дамочку на место. Давно руки чесались. Брала на себя слишком много. Впрочем, под стать своему кавалеру.
— Уверены, что хотите знать? — намеренно затягивая время, поинтересовался Седых.
— Уверена, что могу поговорить с Игорем, чтобы болтливых слуг вышвырнул на улицу, — с презрительной усмешкой обронила Машка.
Чувствовала себя королевой. Взлетела высоко. Парила относительно долго, учитывая, что до Эльвиры Соколовской в невестах у Рубальских никто не задерживался. Падение ожидалось болезненным. Причем — очень. Только сочувствия никакого не чувствовал.
— Ну, я хотя бы слуга, — получилось ответить ей в тон.
— Ты, о чем сейчас?
— Могу ошибаться, могу что-то не так понять, — продолжал в своей странно-снисходительной манере Седых. — Я ведь всего лишь слуга, — повторил слово в слово фразу Лагуновской. — Только вам, Мария Павловна, как мне кажется, скоро предстоит исполнить очень ответственную роль с попаданием в постель Аристова.
— Ты не забылся?
Машка сменилась в лице. Нет, она была в курсе планов Игоря с её помощью, подобраться к Аристову. Правда, сути вражды до сих пор не поняла. Да и не стремилась. Не её это бабское дело. Но вот чтобы разговор о постели шел…
Рубальских пил. Коньяк или виски, понять не могла. Да и не важно. Главное, что перебрать мог. А это уже чревато. Настроение у него всегда портилось от спиртного. Причем — количество значения не имело.
— Явилась, — приветствовал он появление любимой. По крайней мере, каковой считала себя Машка, вынашивая планы скорого замужества. — Ты когда-нибудь дома бываешь?
— Если бы ты предупредил…
— Я тебя предупреждать должен?! — поднимаясь с кресла, повысил голос Рубальских. — Ты ничего не попутала, дорогуша?! Это ты обязана предупреждать всех в этом доме, куда сваливаешь! Если я здесь и хочу тебя видеть, то не должен ждать! Время — деньги, знаешь такое?! Могу помочь узнать! Будешь за минималку впахивать по двенадцать часов в сутки!
Настроение его находилось не просто на нуле. Оно куда-то ухнуло и выбираться из неизвестного Машке ущелья, точно не собиралось. И, наверно впервые, в обществе этого человека почувствовала страх.
— Извини, — попыталась сгладить ситуацию и, по возможности, утихомирить начавшего расходиться Рубальских. — Я действительно не подумала, что могу понадобиться, — обычно смиренный тон ненаглядной действовал успокаивающе. — Что-то случилось?
— Сама-то как думаешь?! — не просто раздражение, непонятная ярость рвалась наружу, начиная пугать своим возможным выходом. — Новости смотрела сегодня? Хотя, да, какие тебе новости, мозги не потянут. Не знаю, как работать будешь…
И снова прозвучало пугающее слово «работать». Не для того приложена масса усилий, выстроены и подстроены ловкие ходы, чтобы по итогу отправиться туда, откуда с таким трудом получилось выбраться. Мария Лагуновская считала себя созданной для любви и купания в роскоши, а не для стояния за прилавком магазина или где там еще и чем зарабатывают себе на жизнь простые смертные, не умеющие приспосабливаться.
— Игорь, может ты объяснишь, что происходит?
— Тебе подыскивают место в клинике Аристова, — сообщил Рубальских без какого-либо вступления. — С твоей тупизной это сделать оказалось не так просто, — понимал ли, что оскорбляет её сейчас? Однозначно. Но, кажется, получал от этого какое-то особое удовлетворение. — До конца месяца выходишь на работу. Мне рядом с Аристовым нужны глаза и уши. Если потребуется, заберешься к нему в постель. Уверен, сможешь.
Как там мужики в подобных случаях говорят — удар ниже пояса? Так вот, её пытались растоптать, унизить. Стереть из собственной жизни. Что значит оставить Рубальских без присмотра? Один долго не будет. Рядом быстренько появится соперница. Если уже не появилась.
— Игорь, это слишком! — потеряв бдительность, возмутилась Машка. — Ты не забыл, что я твоя…
— Пока ты моя шлюха! — громогласно «выплюнул» владелец дома. — И будешь делать то, что я скажу! Заодно последишь и за Соколовской! Я хочу знать, спят они уже вместе или еще нет.
— Я все понимаю и принимаю, — определение «инстинкт самосохранения», точно был не для Лагуновской. Иначе незамедлительно прекратила бы спор до лучших времен. — Но ты говорил, что Соколовская для тебя в прошлом. Пусть катится со своим Аристовым…
— Дура, заткнись! — рявкнул состоятельный любовник-жених, залпом осушая очередной за сегодняшний день стакан чего-то горячительного (бутылку на столе — коньяк или виски — так и не получалось рассмотреть). — Эта сука кинула меня! Меня, Рубальских! Никому с рук не сходило! И ей не сойдет! Растопчу!
— Извини, я не собираюсь, ради твоих прихотей, ложиться под каждого мужика, на которого укажешь, — совершенно неожиданно и, не в самое подходящее время, решила показать характер. — Я не на помойке себя нашла. Тебе надо…
Пощечина оказалась слишком сильной. Вскрикнув, Машка упала на диван. Не особо церемонясь, Рубальских, рывком поставив ее на ноги, выплевывая в лицо рубленные слова, не особо церемонясь выдал:
— Ты! Будешь! Делать! То! Что! Скажу! Нет — улица! На завод! К станку! В дворники! Думай! Жду до утра! А сейчас вон пошла! Вон, — вытолкал он раздражающий элемент за дверь.
Ситуация выходила из-под контроля. Как и несколько лет назад. Только теперь тех ошибок не повторит. Не только «съест» Аристова с его заводами-пароходами, но и самого постарается убрать. Совсем. Чтобы больше не маячил на пути к заветной цели. А цель была одна — выйти вровень с такими, как Аристов. А может и выше…
Опустившись в кресло, в котором сидел до появления Машки, снова наполнил стакан спиртным. День сегодня не задался…
Глава 17. Наблюдения и сомнения
— Бать, а ты что, как не доволен чем? — поинтересовался Константин, проводив гостью задумчивым взглядом, когда та, извинившись и сославшись на необходимость позвонить, вышла из-за стола.
Вообще — из столовой. Что ж за такой звонок важный, который нельзя сделать с балкона, дверь на который сегодня открыта? И подслушивать никто не собирался. Спросить бы, да сомневался, что ответит. До сих пор свои губки дула, встречаясь с ним взглядом. Обиделась! Вот уж женский характер! И никакого инстинкта самосохранения!
— Пытаюсь понять, кому и для чего пыль в глаза нужна, — обронил Сергей Аристов, делая глоток чуть остывшего чая.
— А поконкретнее, — предложил Константин, совершенно не понимая отца. — Тебе, что, не понравилась Эльвира? — вот только подобных проблем не хватало! — Так извини, жить с ней мне, а не тебе. Внуков мы тебе сделаем, дай время.
— Костя, хочешь убедить меня, что любовь у вас?
Вопрос отца вызвал откровенное недоумение. Может, конечно, и не выглядели безумно влюбленной парой. В первую очередь, самому уже давно не двадцать, чтобы восторженные вздохи отправлять в адрес избранницы. Но, в целом, вроде, вполне всё съедобно. Даже Эльвира относительно спокойно воспринимала сегодня его знаки внимания.
— А в чем сомнения?
Ответил старший Аристов не сразу. Тяжело поднявшись со стула, направился в сторону балкона, на ходу обронив:
— Твоя мать ко мне на «вы» не обращалась, когда мы в ЗАГС тридцать девять лет назад собирались.
Не поспоришь. Хотя, черт его знает, как родители там друг к другу вообще обращались. Странный у них был брак. Не вмешивался. Отец мать не обижал. До последнего с ней оставался. К нему, опять же, отношение всегда было нормальным, хотя в другой семье, как выяснилось энное количество лет назад, рос еще один сын.
— Есть такое, — кивнул Константин, следом за отцом выходя на большой балкон столовой. — У девочки свои пунктики на данный счет. Да и разница в возрасте у нас, не два года. Сложно ей к взрослому дядьке на «ты».
