Заклятый друг (СИ) - Джойс Нэн

А сам боялся шелохнуться. Боялся, что она убежит. Или что кто-то снова заберёт её.

— Извини, что звонил. Я не должен был этого делать. Но увидел тебя, и просто не смог. Коля не давал твой новый номер. Я сам достал.

Молчит.

— Я тебя не искал, когда вы с Серёжей уехали. Хотя мне очень хотелось. Все эти фотографии, которые ты с ним выкладывала из Перу. Вы улыбались и были счастливы. Я понимал, что не нужно о себе напоминать.

Молчит.

Подошёл ближе.

— Я звонил, потому что сказать хотел. Попросить прощения. Поговорить. Попытаться объяснить, почему я так сделал тогда. Я должен убедить тебя, что ты не виновата.

Её глаза сфокусировались на мне, обрели тяжесть. Ненависть их напитала этой тяжестью.

— Просто…читал — они всегда думают, что виноваты…

— Где твоя машина?

Кивнул.

Она идёт туда.

Остановилась. И стоя ко мне спиной говорит:

— Мне нужно сто пятьдесят миллионов рублей. Иначе, — кладёт на багажник флешку, — все узнают, что ты со мной сделал.

Я сначала собственным ушам не поверил. А потом мне было стыдно за то, с каким отвращением я посмотрел на Соболеву, когда она повернулась ко мне лицом.

— Ты забрала видеозапись из Марининой квартиры?

И собственным выводам я тоже не верил.

— Да.

Она вернулась в ту квартиру за рюкзаком на следующий день. И оказавшись в помещении, где я её…подумала о том, чтобы проверить, записали ли нас камеры? И забрала видео? Даша? Даша думала о том, как потом использует это против меня?

Она поэтому вытащила меня из полиции? Чтобы шантажировать?

Бред. Только не Соболева. Чуточка бы никогда так не поступила.

— Я тебе не верю.

— А ты посмотри. Там всё очень хорошо видно, — едко улыбается.

— Я не про запись. Ты не могла…

— Надеялся, что я просто забуду? За свои поступки надо отвечать, Арский.

— Зачем… — я поморщился от накатившей головной боли, — зачем тебе такая большая сумма?

— Не твоё собачье дело.

— Серёжа знает? Ты рассказала ему?

— Не твоё грёбаное дело! — её начинает трясти. — Ты дашь мне денег?

Делаю к ней шаг. Просто по привычке. Чтобы успокоить.

— Что, отобрать хочешь? У меня ещё есть.

— Даша…

— Или убьёшь? Ты на это тоже способен? — она начинает плакать.

Я стою на месте, упираю ладони в пространство между нами.

— Давай сядем в машину и спокойно поговорим.

— Я идиотка по-твоему? — хохотнула. — Ты дашь мне денег? Или нет? Просто ответь. Если нет — я выложу видео. Сегодня же. Я отправлю его в СМИ. И всем твоим близким. И Кате отправлю. Все тебя возненавидят. Все отвернутся от тебя.

— А тебя это осчастливит? Если да — я сам готов видео выложить. Я тогда пошёл в полицию — зачем ты сказала им, что я ничего тебе не сделал? Если сделал.

Даша краснеет.

— Потому что выгоды от того, что ты в тюрьму сядешь, мне никакой не было. А сейчас…я могу получить с тебя денег. Вот и всё, Макс.

Мотаю головой.

— У тебя всё так хорошо, — вытирает слёзы маленькими ладошками. — Ты богат, успешен, любим. И любишь. Да? Быстро справился с потерей. Даже выиграл в итоге. Ты всегда всё получаешь. И меня получил. А я всё, всё из-за тебе потеряла! Тебе придётся заплатить. Хоть раз. И ты заплатишь. Сто пятьдесят миллионов, Макс. Сегодня.

Сто пятьдесят миллионов. Какое интересное совпадение. Ровно такую сумму называл Серёжа. Когда говорил о реализации задуманного им проекта. Солнечные батареи…нет, электростанции. Я отказал. И он предложил весьма «интересные» условия сделки.

Даже глазом не моргнул, предложив мне свою невесту. Он сказал, что порвёт с ней все отношения. Как можно жёстче. И тогда я тёпленькой смогу её забрать.…

И почему я не рассказал Даше про сволочную натуру её возлюбленного?

— Нет.

— Что?

Повторяю:

— Нет. Я не дам тебе денег. У меня нет гарантий, что ты не выложишь это видео после. Или не попросишь заплатить ещё. И ещё.

— Ты…ты думаешь, что я могла бы…

— Как оказалось, мы оба друг друга совсем не знаем.

Это обесценивание нашей дружбы, искренней, драгоценной, по-настоящему близкой, бьёт и по ней, и по мне. Одним контрольным выстрелом на двоих.

Зловонная пропасть между нами разрастается, хотя казалось, что она и так уже непреодолима.

Я проебал всё. Последнее хорошее, что у нас было.

Но пох. Пусть я буду некрофилом.

— А если ты выйдешь за меня замуж — получишь деньги.

Она округлила глаза. Попыталась что-то сказать, но осеклась.

— Ты не ослышалась. Если мы поженимся, будет совершенно без разницы, чем и как мы занимались до свадьбы. Твоё согласие быть моей женой станет для меня гарантией. Того, что всё было обоюдно. И обоснованием причины, по которой я дал тебе так много денег. Иначе ты не получишь ничего, кроме позора, Соболева. Сама подумай. Вспомни, что о нас говорили друзья. Что думали. Вспомни, в каком платье ты пришла ко мне…

— Замолчи! Я не виновата…

— Это твой единственный шанс получить то, что ты хочешь.

— Я беременна! — выпалила. И быстро добавила: — От Серёжи.

Меня как током ударило.

Даша носит в себе ребёнка.

Не моего.

Но он её. Дашин ребёнок.

— Значит, вот зачем вам с Серёжей такие деньги? В связи с пополнением решили убыстрить его карьеру? Это была его идея, да? Он ведь всегда вытаскивал из тебя бабло, — я подхожу к ней. Даша прижимается спиной к стойке машины. Мои руки упираются рядом с её маленьким тельцем. — На билеты в Москву. На институт. На тёплые вещи для поездки в Норильск. А ты так любишь его, что всё готова отдать, да? Что же в нём, блядь, такого особенного, а? — приближаюсь к её лицу. Почти нос к носу.

— Перестань! — она отворачивается.

— Ты рассказала ему, что случилось. И он, вместо того чтобы избить меня до смерти, решил бабла срубить. Вот такой ценой. Ценой тебя? Ты понимаешь, какую тварину любишь?

— Его нет! Нет!

Она разрыдалась. Громко всхлипывая, как всегда делала. Кусая губы в кровь.

— Он утонул. Они до сих пор ищут тело. А я здесь. Живая. Даже не дождалась, пока его найдут. Дважды его предала.

Я потянулся руками к её голове. Чтобы зажать ушки. Прямо через капюшон. И сдуть со лба чёлку. Пусть она и промокла от дождя. Но просто… Просто сделать что-то как раньше.

Вовремя остановился.

Я ведь больше не могу к ней прикасаться.

Замер так и мысленно гладил её по голове, пока она не перестала рыдать.

— Я просто хочу начать новую жизнь.

— Хорошо. Тогда я вообще не вижу никаких проблем.

— Да? Так у тебя их и нет. Проблемы у меня. Но устранить их я не смогла.

Капюшон сполз с её головы. И она яростно сжала шею ладонью.

— Не смогла его убить. Слабачка. Не смогла убить этого ребёнка.

Я отступил на несколько шагов.

— Ты не слабачка, Соболева. И у тебя будет новая жизнь.

— Но я не хочу, — сжимает куртку у грудной клетки, — не хочу его. Я уже его не люблю!

— Я позабочусь о вас обоих.

— Просто дай мне денег, Макс. Пожалуйста, — она смотрит на меня умоляюще. — Ради того, что было у нас до того вечера. Ведь оно было настоящим.

Мотаю головой:

— Только после того, как между нами будет заключён брак.

— Я тебя ненавижу! Я не могу видеть тебя! Я не хочу вспоминать! Мне и так всё, ВСЁ о тебе напоминает! Как?! Как ты представляешь себе этот брак?!

— Ты будешь жить в доме, который отец купил для нас с Мариной. Я — в городе. Мы распишемся. Без шумихи. С брачным договором. И в течение года я перечислю тебе необходимую сумму. Частями. Чтобы не вызвать никаких подозрений. Затем мы разведёмся. И ты начнёшь новую жизнь. А я продолжу свою. Каждый получит что хочет. Я — гарантии. Ты — деньги.

— А ребёнок?

— Всем скажем, что ребёнок — мой.

25. Даша

Серёжа сидит со мной за одним столом. Прямо напротив.

Живой. И на первый взгляд вполне себе здоровый.

Мы молчим уже долго. Но я точно не смогу начать первой. Даже несмотря на то, что очень-очень-очень рада его видеть.