Из пепла (ЛП) - Макадамс Молли

— Черт возьми, Гейдж! Громко сказала Аманда. — Ты вырубил Макса. Я думаю, ты сломал ему нос… снова.

— Аманда, — прорычал Тайлер.

— Заткнись, Манда! — прошипел Гейдж.

Мое тело начало трясти сильнее, и я прижалась ближе к Тайлеру и дальше от Гейджа. Я не хотела этого слышать, я не хотела думать о том, что произошло между ним и Максом. Я сосредоточилась только на Тайлере, чтобы эти образы не всплывали в моей голове.

— Мне нужно отвезти ее обратно в дом, — все еще тихо сказал Тайлер. — Мы готовы ехать?

Когда остальные согласились, он подвинул меня, чтобы тоже забраться на пассажирское сиденье и посадил меня к себе на колени. Моя голова мгновенно уткнулась в изгиб его шеи, и я позволила его большим рукам, теплому запаху, и нежным словам продолжать успокаивать меня всю обратную дорогу к ранчо.

Как только мы вернулись, Тайлер дал мне одну из своих рубашек и мягко подтолкнул меня в ванную. Я быстро приняла душ, надела его рубашку, которая доходила мне до бедер, и пошла обратно в комнату Аманды. Гейдж стоял там с Тайлером, но после одного взгляда на меня, выражение его лица стало обеспокоенным, он не сказал ни слова, когда я прошла мимо и направилась к раскладному дивану, в дальнем углу комнаты. Парни ушли. Пришла Аманда, чтобы лечь в свою постель, и, как только она уснула, Тайлер забрался ко мне под одеяло. Моя опора… мой лучший друг. Я не знала, что вообще без него бы делала. Его руки обвились вокруг меня, я крепче прижалась, делая глубокий вдох. Наконец, почувствовав себя в безопасности, в его объятиях, я закрыла глаза и, когда моя дрожь прекратилась, я погрузилась в сон.

Глава 6

Гейдж

Я продолжал ворочаться в постели. Завтра Кэссиди возвращалась в Остин, я не увижу ее еще три недели. Эта последняя неделя была еще более мучительной, чем жизнь с ними, и я всерьез задумался над тем, чтобы не позволить ей вернуться к Таю. Несмотря на все, что произошло за последний год, и на то, что произошло в начале недели у костра, я точно знал, что она тоже влюблена в меня. Маме не нужно было говорить мне, что она не смотрела на Тайлера так, как смотрела на меня; я знал это с самого первого дня. Но теперь, вся моя семья была убеждена, что она тоже хотела быть со мной, и я думаю, что из-за этого наблюдать за ней с Тайлером было еще тяжелее, чем раньше. Раньше, я твердил себе, что вижу только то, что хочу видеть; теперь я знал, что это не так, мне нужно было попробовать достучаться до нее еще раз. Кроме того, маме и моим сестрам, особенно Аманде, очень понравилась Кэссиди, и я знал, что теперь был не единственным, кто хотел видеть ее частью нашей семьи.

Вскочив с кровати, я надел джинсы и первую попавшуюся под руку рубашку, прежде чем тихо прокрасться в комнату Аманды. Убедившись, что сестра глубоко спит — так как, видимо, она просыпалась каждое утро, когда я будил Кэссиди, чтобы обнять ее, и решила поделиться с мамой и сестрами этой информацией — я подошел к кровати Кэссиди, и не стал зря тратить время. Я убрал волосы с ее лица, и прижался губами к ее шее и щеке, прежде чем тихо сказать ей на ухо:

— Просыпайся, дорогая.

Ее глаза распахнулись, она в замешательстве посмотрела на меня.

— Гейдж? Тебе уже пора на работу?

— Даже близко нет.

— О. Она зевнула и попыталась наклониться, чтобы посмотреть на Аманду. — Тогда что ты делаешь?

— Хочешь покататься со мной?

Она сделала паузу.

— Прямо сейчас?

— Нам необязательно идти, если ты не хочешь, можешь обратно лечь спать…. Боже, это была плохая идея.

— Кто еще идет?

— Только мы.

Ее глаза расширились, а мягкая улыбка тронула ее губы.

— Хорошо, пошли.

Она вылезла из кровати и посмотрела на меня, а затем на себя.

— Эм, что я должна надеть?

Я посмотрел на ее маленькое тело в этих коротеньких шортиках для сна и облегающей рубашке без рукавов; мое тело начало гореть, а в штанах стало тесно, только от одного лишь взгляда на нее.

— Это.

Кэсиди прикусила нижнюю губу, и даже в темноте я мог видеть, как покраснели ее щеки.

— Тогда, думаю, я готова.

Схватив ее за руку, я повел ее через темный дом, по пути схватив из шкафа одеяло. В два счета оседлал Медведя, и мы оба забрались на него. Я бы мог подготовить для нее Стар, но мне нужен был предлог, чтобы обнять ее и прижать спиной к моей груди.

Я отвел лошадь к ручью, протекавшему через мою любимую часть ранчо, и привязал его поводья к ветке дерева, росшему на вершине холма, прежде чем расстелить одеяло и лечь на него вместе с Кэсс. Мы два часа проговорили о ранчо, звездах, тишине, которую нарушал только легкий ветер и звуки цикад, и о светлячках, которых она любила. Кэссиди начла часто зевать, а я стал задумываться, не должен ли я отвезти ее обратно, но я не был готов к тому, чтобы все это закончилось.

— Я буду скучать по этому месту. Она тихо вздохнула. — Здесь так красиво, все это.

— Ты можешь приезжать сюда так часто, как захочешь.

Она улыбнулась и перекатилась на бок, чтобы посмотреть на меня.

— Я бы злоупотребила вашим гостеприимством, если бы стала приезжать сюда так часто, как мне бы хотелось.

— Это невозможно, моя семья любит тебя. Я люблю тебя.

— Я тоже буду скучать по ним, они такие замечательные. Я никогда не была по-настоящему близка ни с какими другими девушками, даже с Джеки. Я имею ввиду, она хорошая подруга и все такое, но я не чувствую себя с ней так, как с твоей мамой и сестрами. Я бы хотела, чтобы у меня была такая семья в детстве.

Боже, было так много вещей, которые я хотел ей сказать, но каждая из них, была слишком. Я бы просто отпугнул ее. Она снова зевнула, я сел.

— Ты устала, я должен отвезти тебя обратно.

Она схватила меня за руку и потянула обратно вниз, придвинувшись так, чтобы положить голову мне на грудь.

— Пока нет. Возвращение означает, что мне придется уехать от тебя, а я не хочу этого.

Мое сердце пропустило удар, а затем бешено заколотилось.

— Кэссиди. Я взял ее за подбородок и запрокинул назад ее голову; ее медовые глаза ярко горели в лунном свете. Я выскользнул из-под ее головы и навис над ней, мои губы были в сантиметре от ее губ.

— Пожалуйста, не уходи.

Я коснулся губами ее губ, у нее перехватило дыхание, а глаза потемнели, прежде чем она обвила руками мою шею и прижалась своим ртом к моему. Наши губы двигались в одном ритме, тихий стон вырвался из ее горла, когда я прикусил ее нижнюю губу. Именно так, как хотел сделать с той первой ночи, когда встретил ее. Я прижался к ней всем телом и не смог сдержать стон, когда ее язык встретился с моим, и она провела руками по моим волосам. Прижавшись к ней еще крепче, мне захотелось умереть, когда она обхватила коленями мои бедра; положив оба предплечья по обе стороны от ее головы, чтобы удержать свой вес, я прижался своими бедрами к ее, и был вознагражден сладким, как грех, стоном. Боже, я хотел ее, хотел чувствовать ее и слышать, как она произносит мое имя, но я знал, что сейчас мне нужно было сдерживать себя от чего-либо подобного, а это означало, что мне нужно было перестать целовать ее. Я просто не мог остановиться. Я хотел сорвать ее шорты и рубашку, провести остаток ночи поклоняясь ее телу, я хотел заставить стонать ее так снова и снова… черт, мне действительно нужно было остановиться. Я заставил наши поцелуи замедлиться, пока наши губы не стали едва касаться друг друга и постарался не думать о том, чтобы погрузиться в нее.

Когда я наконец успокоился, я открыл глаза и увидел, что она смотрит на меня потяжелевшим взглядом.

— Ты такая красивая, Кэссиди, — прошептал я ей в щеку, прежде чем поцеловать. Ее щеки все еще были раскрасневшимися от нашего поцелуя, а губы изогнулись в мягкой улыбке, которую, как я начал осознавать, она дарила только мне. Моя улыбка.

Мы смотрели друг на друга, пока ее глаза не стали медленно закрываться, и я знал, что у меня есть два варианта: отвести ее обратно в главный дом и пожелать спокойной ночи, или оставить ее здесь со мной.