Развод. Моя (не) желанная (СИ) - Зорина Лада

Илона с готовностью оставила в покое его спину, и стоило ему усесться в постели, опустила глаза вниз и с удовольствием заулыбалась.

— О… так мой массаж дал нужные плоды?..

Да как сказать, Илона… Как сказать…

— Знаешь, что? — её голос охрип, а глаза зажглись жадностью. — Я сегодня вот как хочу…

И она с неожиданной силой толкнула его на подушки, склоняя голову к его паху.

Слова застряли у него в горле, но он и не подумал бы возражать.

В себя пришёл только когда омывшее его с головы до пят наслаждение отступило, позволив мыслям вновь зациркулировать в голове.

— Сразу заметно, соскучился, — Илона прижималась к нему, очень довольная тем, как быстро довела его до пика. Приписывала все лавры себе.

Знала бы она…

— Я уж думала, ты и не позвонишь, — в её голосе прорезалась искренняя печаль. — Думала, ты пересмотрел свои… приоритеты.

— Работы было полно, — хрипло отозвался он, размышляя совсем не о работе. — И других забот. Я и сегодня спонтанно решил.

Да, потому что думал, поможет.

Охренеть как помогло.

Всё только больше запутало.

— Яр…

— М?..

Илона заелозила пальцем у него по груди, будто поначалу не знала, как задать этот вопрос.

— А её… ну, жену твою… её не заботит, что ты по сути ей изменяешь?

Менее удачного момента такое спросить было сложно придумать.

Яр невольно нахмурился.

— Я с ней не спал, чтобы ей изменять.

— О… — Илона притворилась, что искренне удивлена.

— Слушай, ты знаешь наше с ней положение, — его злило, что приходилось оправдываться.

— Я знаю, знаю, но… я думала, может, что-нибудь с тех пор изменилось.

Ему захотелось расхохотаться, и вовсе не потому, что он находил её догадку нелепой или забавной.

— Не изменилось, — процедил он, но настроение продолжать начатое в постели с Илоной, стремительно испарялось.

— Надеюсь, так и останется, — шепнула она, сильнее прижимаясь к нему.

— Менять я ничего не собираюсь.

И он не врал.

Ей он не врал.

А себе?..

Глава 27

Пробуждение было, мягко говоря, непривычным.

Я даже не сразу сообразила, где вообще нахожусь.

Воспоминания о вчерашнем суматошном вечере и не менее суматошной ночи настигали меня постепенно, а уж когда я как следует припомнила всё, что последовало за тем, как Громов бесцеремонно втащил меня на постель, я окончательно проснулась.

В спальне никого, кроме него, не было. Я знала об этом ещё до того, как остатки дрёмы слетели с меня, потому что припомнила кое-что. Как в тёмно-серых сумерках утра Громов выполз из постели и, стараясь не шуметь, отправился в душевую.

В душевой зашуршала вода, а вся правая половина моего тела ещё помнила его тепло, потому что… Ой-ёй-ёй!

Выпутавшись из вороха одеял, я едва не полетела носом в пол, но кое-как удержала равновесие и поковыляла в душевую.

Мамочки, до чего тут всё было современно и фешенебельно…

Но надолго сосредоточиться на удобствах хозяйского быта я не успела — стала под тропический душ и уставилась в покрытую матовым камнем стену.

Он же не просто из постели выползал, он из-под меня выползал. Я преспокойно сопела у него на груди до самого утра!

Как это произошло? Как я умудрилась?!

И что он теперь подумает?

А он обязательно что-нибудь подумает. Особенно после всего, что… после…

Я приложила пальцы к губам, не в силах отогнать от себя воспоминания о поцелуе.

И никакой надежды на то, что мне это приснилось?

Нет, никакой.

Я слишком отчётливо помнила, как его губы прижимались к моим. И как по-хозяйски настойчиво требовали ответа.

Ох, Митина…

Даже если бы это был всё-таки сон, то что в этом хорошего? Мне не должно подобное сниться!

В душе я проторчала непростительно долго — пыталась прийти в себя, да так и не пришла.

Встречавшая меня по возвращении в спальню постель теперь выглядела немым упрёком.

Да как я сюда вернусь?

Не смогу я с ним спать в одной постели!

Он грубый, своенравный и совершенно непредсказуемый.

Кушетка, софа, диван, вот тут, у окна, подальше от постели — будет лучшим для нас вариантом.

Эта мысль немного меня успокоила.

Кто же знал, что переживать мне сегодня было особенно не о чем…

Поздний завтрак тоже порадовать не сумел. Стоило мне, худо-бедно отогнав от себя назойливые воспоминания, приняться за свою овсяную кашу с фруктами, как на пороге обнаружился наш подозрительный гость.

— Доброе утро, Алина Сергеевна.

Едва не поперхнувшись горячей кашей, я кивнула.

— Приятного аппетита. А ваш муж, я так понимаю, уже на работе?

Я проглотила едва не ставшую колом в горле кашу. Вот бы я ещё доподлинно это знала.

— Думаю, да. В смысле… у него сейчас уйма дел. Он либо в столице, в офисе, либо… э-э-э… на объекте.

— На производственном? На старом предприятии, которое пытается восстановить?

— Ага, — я в панике гадала, не пытается ли этот Лисицын загнать меня своими наводящими вопросами в какую-нибудь ловушку.

— Разделяете его стремление?

— По поводу?

— По поводу восстановления предприятия. В конце концов это ваш общий проект, верно я понимаю? Через земли Митиных будут прокладывать коммуникации. Наверное, вам как-то придётся решать вопрос реорганизации сада?..

Я стиснула ложку, чтобы она ненароком не застучала о край пиалы.

Я совершенно об этом не думала. Громов как-то обмолвился, что покажет мне чертежи, но у него пока слишком много работы не сделано в главном здании и пристройках. Коммуникации мы не обсуждали.

— Вы потому на курсы записаться решили?

Лисицын бомбардировал меня вопросами, от которых мне становилось дурно.

Откуда он знает про курсы? Разве мы с ним об этом когда-нибудь заговаривали?

— Я… да, можно и так сказать. Перепланировка пространства и… реорганизация… — блеяла я.

— Но вы ведь могли и специалистов нанять. Средства-то у вас теперь есть. Вряд ли вы успеете обучиться к тому времени, когда начнутся работы.

Он поймал меня на вранье. Но при этом по Лисицыну совершенно не было заметно, что он как-то это отметил. Мой собеседник к тому времени приступил к своему завтраку — преспокойно мазал масло на тост, словно мы о погоде сейчас говорили.

— Ну… это на будущее. Меня это всё вдохновило. Ну, работы на участке. Планировать буду, конечно, не я.

— Но супруг-то советоваться с вами собирается? — Лисицын отвлёкся от тоста, чтобы метнуть на меня внимательный взгляд.

— О, безусловно! Само собой. Конечно. Общий проект же, и всё такое.

Я начинала неконтролируемо потеть и грозила согнуть пальцами ложку.

— Это замечательно, — Лисицын потянулся к чайнику. — Замечательно наблюдать такую слаженную работу. Понимать, что люди могут быть не только супругами, но и единомышленниками.

Замечательно, как же. Говорил так, будто верил мне на слово. И это тот человек, который рыскал ночью по коридорам, будто вот-вот собирался прямо в спальню к нам заглянуть!

— Я как раз хотел сегодня поподробнее расспросить вас об этом проекте, но надежды особенной не питаю, — Лисицын отпил из своей кружки.

Я окончательно забыла о своей каше:

— Почему это?

— Судя по рассказам вашей прислуги, Ярослав Дмитриевич частенько ночует в городе. Сегодня можем его и не дождаться. Но я очень надеюсь, что после ваше свадьбы обстоятельства хоть немного изменятся.

— Я тоже, — пробормотала я, заставив себя вернуться к своему завтраку.

Но очень скоро я убедилась, что мы оба надеялись зря.

Глава 28

— Возможно, именно это как раз одна из причин, по которым вы решили не афишировать ваше бракосочетание?

— А… простите, какая именно?

Все мои мысли поглотил предыдущий комментарий Лисицына о том, что он успел вытащить из прислуги информацию о частых отлучках Громова из дому. Я не смогла уследить за нитью нашего разговора, все силы бросив на внутренний монолог, в котором пыталась убедить себя, что меня постельные похождения Громова совершенно не трогают.