Ужин с папочкой (ЛП) - Шейд Сигги

— Так вот как он хочет от меня избавиться? — рычит он.

Я задыхаюсь, моя киска все еще сжимается.

— Может, мне перезвонить ему?

— Тогда он захочет узнать, почему ты такая любопытная, и возникнут подозрения.

— Ты прав, — кладу руку на плечо Барда. — Но думаю, что мне следует хотя бы попытаться помочь ему получить какой-нибудь яд.

Он нахмуривает брови.

— Так мы узнаем, как он собирается его вводить, — говорю я, и слова срываются с губ. — Если это инъекция, то ты будешь держать дистанцию. Если это таблетки, то будешь следить за тем, что ешь и пьешь.

— Верно, — он щиплет себя за переносицу. — Какой трусливый маленький ублюдок.

Я киваю, жалея, что не могу ничего сделать, чтобы облегчить боль. Время, проведенное с Бардом, уже помогло мне забыть Коннора. Если бы Коннор действительно заботился обо мне, он бы сделал это. Деньги, которые он давал мне каждую неделю, были полезны, но мне все равно приходилось вкалывать за каждую копейку.

Странно, но, увидев, как настоящий мужчина заботится о женщине, я поняла, что все в моей жизни были эгоистичными мальчишками.

Обнадеживающе сжав Барда за руку, я говорю:

— К тому времени, когда мы с ним покончим, он пожалеет, что не принял этот яд сам.

Он смотрит на меня с кривой улыбкой.

— У тебя есть план?

— Вообще-то, есть, — слова срываются с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить, но продолжаю. — Коннор собирается сделать свой ход на твоем дне рождения, в присутствии свидетелей из обеих семей, верно?

Он кивает.

— Значит, инъекция исключается.

Взгляд Барда хитрый.

— Потому что, напав на меня, он погибнет.

— Он или Лайра подмешают что-нибудь в твою еду или питье, а значит, у тебя есть шанс.

— Как это?

— Мы не знаем, откуда возьмется яд, только день, когда они его введут, — прикусываю нижнюю губу. — Мы можем даже не знать, в какой форме он будет действовать, поэтому никак не найдем противоядие.

Бард хмурится.

— Я-то могу ничего не есть и не пить, но в гостях будут греки.

— И у них возникнет подозрение.

— Именно, — отвечает он.

— Но ты можешь выпить большое количество активированного угля. Его используют в больнице, чтобы лекарства и яды не всасывались в кровь.

Бард качает головой в сторону и смотрит так, как будто никогда меня раньше не видел.

— Он не нейтрализует яд, просто связывает молекулы и не дает атаковать органы. Прием угля — это как упреждающий удар.

— А у него есть побочные эффекты?

Я качаю головой.

— Это так же безвредно, как съесть подгоревший тост. Есть даже марка, которая выпускается в капсулах.

Его взгляд смягчается.

— Ты гениальна.

По моим щекам разливается тепло, и я наклоняю голову, чтобы спрятать улыбку. Никто никогда не делал мне комплиментов по поводу моего ума, и уж тем более не называл гениальной.

— Ты можешь принять большое количество препарата перед ужином, чтобы укрепить желудок. Я поищу максимальную дозу.

Бард подхватывает меня на руки и прижимает к своей груди. В тот момент, когда я наклоняю голову, чтобы встретиться с его сияющими глазами, раздается звонок телефона.

Это сообщение от Коннора.

Пришли мне номер своего друга.

Мой взгляд переходит на Барда.

— Мы должны знать, какой яд он собирается использовать.

Бард усаживает меня к себе на колени.

— Сделай это.

Я сажусь и отправляю несколько сообщений Кельвину, моему другу, который работает в больничной аптеке и часто снабжает меня лекарствами, которые я использую для оказания первой помощи в бойцовском клубе. Когда Кевин соглашается сообщить мне, какой яд закажет Коннор, я пересылаю его контактные данные.

— Готово, — бормочу я и прислоняюсь к груди Барда. — Теперь ждем.

Бард обнимает меня за плечи и резко выдыхает.

— Глупый ублюдок. Он будет мертв, как только Лайра получит то, что хочет.

— Ты имеешь в виду, она убьет его?

— Не сомневаюсь.

Положив голову ему на плечо, я провожу руками вверх и вниз по его мускулистым предплечьям, пытаясь дать ему такое же утешение, какое он мне.

— Ты мог бы взять Коннора и Лайру в оборот, как сделал это со сборщиком долгов. Тогда избавишься от угрозы.

— И я никогда не узнаю, с кем из греческой мафии сотрудничает Лайра, если это так.

— Верно, — теперь моя очередь хмуриться. — Но я полагаю, что между всеми основными семьями заключено перемирие.

— Это не мешает людям вести себя как идиоты, — говорит он.

Я прижимаюсь к его груди.

— Мне не нравится мысль о том, что ты можешь попасть в ловушку. Они могут подсыпать яд во что угодно, даже в соль.

— Волнуешься? — спрашивает он с усмешкой.

Моя рука скользит по его бедру.

— Скажем так, я немного привязалась к тому, что из-за тебя у мены пальцы на ногах подрагивают.

Его глубокий смех вибрацией прокатывается по моей спине.

— И все?

— И твои... — прижимаюсь бедрами к его эрекции. — Более значительные штучки. Было бы обидно потерять что-то столь приятное.

— Очаровательно, — говорит он с задором. — Вот я делаю комплимент твоему блестящему уму, а ты только моему члену.

Я смеюсь так сильно, что у меня болит грудь, а глаза наполняются слезами. Бард поворачивает меня к себе, осыпает мое лицо поцелуями и щекочет ребра, пока я не задыхаюсь.

Его пальцы посылают разряды ощущений в мою грудь, отчего я дергаюсь. Я настолько податлива и слаба, что не могу сопротивляться, когда он переворачивает меня на спину и прижимает к себе. Его растущая эрекция упирается мне в живот, вызывая дрожь по позвоночнику.

— С-стоп, — говорю я между задыхающимися хихиканьями. — Я не могу...

Бард заставляет меня замолчать, целуя так глубоко, что у меня подгибаются пальцы ног. Прижимаясь к его огромному телу, я стону, когда его язык ласкает меня восхитительными движениями. Клитор набухает, а киска сжимается, требуя большего.

— Тебе нравится мой член? — спрашивает он с придыханием.

— Нравится, — бормочу я. — Но это не самая лучшая твоя особенность.

Он отступает назад, его глаза темнеют.

— Да ну?

Мои губы кривятся в улыбке.

— Я не хочу, чтобы ты зазнавался.

— Слишком поздно.

— Твое сердце, — чмокаю его в губы. — Оно даже больше, чем этот чудовищный член.

Смех Барда заставляет всех бабочек в моем животе взлететь. Если я смогу отвлечь его от сокрушительного предательства, то, надеюсь, он поймет, что меня стоит удержать рядом с собой.

— Только ради этого я позволю тебе немного поиграть, — с рычанием говорит он.

— В догонялки? — шепчу ему в губы.

Он отстраняется и одаривает меня ухмылкой, способной перерезать горло.

— Я дам тебе фору, а ты будешь убегать.

— А что я получу, если сбегу?

— Не сбежишь.

— А если ты меня поймаешь?

— Тогда я буду жестко и быстро трахать тебя у стены этим чудовищным членом.

Глава 16

Бард скатывается с меня и садится обратно на матрас, позволяя мне встать на четвереньки. Я все еще задыхаюсь от его безжалостной щекотки, а моя киска пульсирует от поцелуя.

— Десять, — говорит он.

Мои глаза расширяются.

— Подожди. Ты не можешь начать обратный отсчет. Какие правила?

— Никаких правил. Просто беги. Девять.

— Черт! — вскакиваю с кровати, предвкушение бьет в сердце. Бард играет нечестно, но я не жалуюсь. Не обращая на него ни малейшего внимания, кувыркаюсь через полог кровати и бегу через всю комнату.

— Восемь.

Мое сердце делает тройное сальто назад.

Черт.

Я переступаю порог гостиной, переводя взгляд слева направо. Солнечный свет проникает через стену окон, которые выходят на балкон, длиннее, чем весь мой дом, с мебелью из тикового дерева и джакузи. Впереди входная дверь, но я не могу бегать голышом по коридорам.

Бросаюсь к балкону. Бард подозрительно притих, но я продолжаю. Пальцы обхватывают ручку двери, я толкаю ее и обнаруживаю, что она не заперта.