Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Сокольская Екатерина

— Что ты говоришь такое?

— Правду. Мне плевать на других. Я готов всем пожертвовать ради тебя. Не говоря уж о совершенно постороннем человеке. Пообещай, что не заставишь больше так переживать за тебя.

Его горячая ладонь скользнула по моим рёбрам. Одна моя половина возмущалась его словам. Эгоистичным словам. Но вторая трепетала внутри, заставляя смотреть на него другими глазами.

— Паш…

— М?

— А чего я голая?

— Голая? Точно, — Пашка вскинул брови, лаская моё бедро. — Ты была похожа на снеговика. Я грел тебя.

— Может надо было вызвать врача?

— А я по-твоему кто? Я лучше, чем врач.

— Так и скажи, что просто хотел полапать меня. Доволен? — я укоризненно посмотрела на него, но всё же не смогла сдержать улыбки.

— Не совсем. Ещё не везде согрел.

Ловким движением он перекатился, нависая надо мной. Он вглядывался в моё лицо, медленно поглаживая медные волосы. Моё сердце билось в предвкушении дальнейших действий. Секса между нами раньше не было, но целовался он умело. Я надеялась, что и в остальном он так же хорош

Язык Пашки так же медленно наслаждаясь провёл по моей нижней губе, скользнул между зубов. Я обхватила его плечи, прижимая к своей обнаженной груди. Хотелось впитать жар его тела, чтобы он согрел мою душу. Чтобы заставил, наконец, что-то почувствовать. Его ладонь скользнула по моему бедру, приподнимая его и мягко поглаживая ягодицы. Полноватые губы исследовали кожу, спускаясь от губ к шее и ниже к ложбинке между ключицами. Возвращались и снова целовали. Я чувствовала, как чуть намечающаяся щетина покалывала подбородок. Обхватив моё лицо руками, он хотел углубить поцелуй, но неосторожное прикосновение к старому шраму, словно разряд током пронзило меня. Я дёрнулась, пытаясь выбраться из-под Пашки.

— Прости! — он опёрся на локоть, обеспокоенно разглядывая меня.

— Всё в порядке, — я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

Неужели так будет всегда?..

Пашка аккуратно поцеловал моё плечо, подбираясь к шее, но стараясь не заходить на запретную зону. Я же не смогла больше расслабиться и отключить мозг, всё чувствуя, но не получая должного удовольствия. Его движения были плавными, неторопливыми. Его ладонь скользила между моих бёдер. Я прикрыла глаза в надежде, что он не сможет прочитать то, что творилось в моей душе…

— Я готов разрешить тебе каждый день купаться в ледяной воде, если таким будет рецепт твоего лечения.

— Паш, когда мы уже поедем домой?

Он повернулся с виноватым лицом. Прикоснулся к моей здоровой щеке, скользнул пальцами до подбородка и, задержавшись на губах, призывал к молчанию.

— Я должен попросить прощения. Мне жаль, что ты это услышала. Моя мать не плохая. Но она из тех, кто уверен, что знает, как мне будет лучше. На ком жениться. Кем работать. Какую обувь носить. Но я уже взрослый мальчик и её мнение ничего не изменит. Не изменит моих чувств к тебе.

— Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня… — мы почему-то перешли на шёпот. Это было даже интимнее секса. Мы лежали в нескольких сантиметрах друг от друга, прикасаясь лишь дыханием. — Не хочу, чтобы ты возненавидел меня за это.

— Это моя жизнь и я решаю с кем её прожить. Я. Не родители. Они увидят, какая ты замечательная. Мне не нужна другая, Маш. Мне ТЫ нужна.

— Почему мне кажется, что надвигается буря? — я поёжилась, словно от холодного ветра.

— Я с тобой. Даже в бурю. Я всегда буду рядом.

От воспоминаний, вызванных этими словами, я вздрогнула, покрывшись мурашками. Рука невольно сжала колечко, болтающееся на груди, заставляя всё холодеть внутри.

Глава 19. Маша

Следующее утро началось с двух новостей. По традиции — хорошая и плохая.

Мой организм решил, что прошлым вечером я просто-напросто решила его закалить и не высказывал претензий по этому поводу. Голова не болела, горло тоже, легкие работали без проблем в виде хрипов и кашля. И это настоящее чудо. Раньше стоило мне в своих стареньких ботинках пройтись по луже, и течение из носа не заставило бы себя ждать. А тут несколько долгих минут в ледяной воде, которые казались вечностью, и на утро я как огурчик.

Может быть ароматный чай с травами и грелка на всё тело действительно залог здоровья? А секс излечивает даже высокую температуру.

Жаркие объятия и сладкие поцелуи, вот и весь рецепт счастья. Только с правильным человеком. Как бы мужчина ни относился к тебе, какие бы слова ни шептал, если он не затрагивал твоего желания внизу живота, то ничего не поможет. Ни деньги, ни забота. Чувствовала ли я это к Пашке?

Ну а возвращаясь к плохой новости… Мне пришлось встречаться с Татьяной Алексеевной. После всех брошенных в порыве злости слов, ни ей ни мне не хотелось смотреть в глаза друг другу.

Поэтому, не позавтракав, мы сухо попрощались и выдвинулись в город. Работу никто не отменял. А с родителями Пашки я решила больше дел не иметь. Сам пусть разбирается.

Спустя три часа коридоры больницы встречали меня стойким запахом хлорки и делающим вид усердной работы медперсоналом. Я тоже спешила на мини-планерку интернов. Василий Степанович, как всегда, обязательно проверит не отупели ли мы за ночь и раздаст всем задания по заслугам. Ходили слухи, что пару лет назад он невзлюбил одного интерна и посылал каждый день выносить «утки» у престарелых пациентов, которые ночью уже не в состоянии дойти до туалета. А однажды просто закрыл в кладовке, строго настрого запретив выпускать оттуда. Ещё и влепил «прогул». Поэтому в чёрном списке этого инквизитора никому не хотелось засветиться. Не представляю, как отец мог с ним дружить.

Я прилежно каждый день выполняла свою работу. Приходила вовремя. На вопросы отвечала четко и по делу. Этакий отличник-трудоголик, которого так любят учителя и работодатели, но недолюбливают другие студенты, считая тебя скучным занудой. По сути, с детства это не изменилось.

А порой так хотелось отключить разум. Побыть той беззаботной девчонкой. Как раньше. Сделать какую-то глупость. Просто идти и улыбаться своим мыслям. Просто жить так, как хочется. Но я уже не та. Давно не та.

Быстрым шагом заворачивая за очередной угол, я услышала не ровный топот ног и громкие крики. Не думала, что меня что-то может сегодня удивить. Но хотя бы отвлекло от никому ненужных мыслей.

По коридору со спущенными штанами бежал Яковенко из десятой палаты. Босиком, с болтающимся средних размеров отдыхавшим членом, он с хохотом убегал от предпенсионного возраста санитарочки. Парень чуть младше меня, худощавого телосложения, заливаясь звонким смехом, путаясь в штанах и периодически оглядываясь бежал в мою сторону. Не поспевая за ним, пухлая Наталья Ильинична, громко охая трясла кулаком в сторону убегающего.

— Лёшка, ох! А ну стой, подлец курчавый! Я вот тебе пипирку сейчас на шею завяжу. Стой говорю! Слабительного в следующий раз со снотворным намешаю! Ох…

Уже не такая шустрая женщина не могла угнаться за молодым парнем, который не первый раз решил поиздеваться над персоналом. Мне тоже от него доставалось. Поэтому я ловко выставила ногу. Не профессионально, но действенно. Со всего маху налетев на мою ногу, он с трехэтажным матом рухнул на начищенный пол. Слаженная работа.

Трясущейся рукой довольная женщина дала мне «пять», задыхаясь от быстрого для неё бега.

— Мария Зиновьевна! — парень, лёжа на холодном полу, обвёл руками мой силуэт с наигранной печалью на лице. — Машенька, вот от тебя я такого предательства никак не ожидал. Ранила в самое сердце, — он стыдливо прикрыл лежачий член руками.

Вот кто живет полной жизнью. Моя задница ни единожды была подвергнута нападению его шаловливых рук. Мне было в радость наказать его.

— А ну вставай, пока я санитаров не привела! У нас с тобой проверка простаты, — Наталья Ильинична с кровожадной улыбкой Ганнибала нависла над сжавшимся парнем.

Я же, оценив обстановку, поспешила на пятиминутку, не обращая внимания на призывы о помощи, раздающиеся за спиной.