Под твоей защитой (СИ) - Норт Нателла

Я слишком расслабился. Позволил себе увлечься той, кем не должен был увлекаться ни при каких условиях. Мы с Алиной просто из разных миров, вот и все. Если бы не моя самоуверенность, обманчивое чувство, что я все держу под контролем, даже отдаваясь чувствам — ситуация могла бы обернуться иначе.

— Обещаю, что вытащу тебя отсюда! Я сделаю все, что попросит отец, буду послушной, примерной, самой лучшей дочерью, только бы он простил тебя и забрал заявление… — горячее дыхание Алины сбивалось, она говорила так быстро, что я понимал, насколько она сейчас напугана сложившейся ситуацией.

— Скажи ему, что я больше никогда тебя не трону, — я едва выдавил это из себя, понимая, что по сути признаю свое полное поражение.

— То есть… Как?! — Алина смотрела на меня расширившимися от непонимания глазами, в которых плескалось целое море эмоций. Я чувствовал себя долбаным романтиком, потому что хотелось подбирать самые невероятные описания для ее глаз, от взгляда которых я с ума сходил.

— Ты же сама все понимаешь, Алин!

— Не понимаю…

Я не знал, как правильно подобрать слова, чтобы у Алины здесь не случилась истерика. Как объяснить, что наше небольшое приключение стало для меня особенным эпизодом, что я никогда не забуду того, что произошло между нами.

Но при этом отлично понимаю перспективы. Точнее, их отсутствие.

Как бы Алине ни хотелось верить в сказки, в хэппи-энд, я рассуждал здраво и трезво, настолько, насколько мог. Ее отец ни при каких условиях не дал бы согласия на наши отношения. Даже если вдруг представить, что сейчас он все поймет, разберется в ситуации, все равно сам факт того, что дочь встречается с охранником — его не порадует точно.

— Для твоего отца охранники, телохранители, водители — это прислуга. Я и от тебя однажды такое слышал, — попытался начать издалека.

— И что?

— Отец не будет в восторге, если ты скажешь, что мы с тобой… Что у нас есть чувства.

Так глупо звучали мои слова, что башкой о стену биться хотелось. Я подбирал фразы, осторожно, стараясь говорить спокойно.

— Хочешь сказать, что ты просто откажешься от меня?! — в ее словах прозвучало такое отчаяние, что я едва не зарычал от бессилия.

— Я ничего не смогу сделать, понимаешь? Вообще ничего!

Алина высвободилась из моих рук, обхватила себя за плечи, как будто ей вдруг стало холодно, и зачем-то спросила полнейшую ерунду:

— Ты бы хотел быть со мной?

— Да какая разница, что я хочу?! — не имея больше возможности держать себя в руках, взорвался, со всей дури ударив кулаком в стену. Послышался шорох штукатурки под краской, а костяшки пальцев теперь неприятно ныли. — Ты знаешь своего отца. И я его хорошо знаю. Все, Алин. Мы вернулись в реальность.

— Мне не нравится такая реальность, — у нее дрожали губы и ей едва удавалось сдержать слезы.

— Прости, Алин…

Я подошел к двери и несколько раз громко постучал, показывая тем самым, что разговор окончен. Понимал, если все затягивать и дальше, то нам обоим будет еще сложнее, лучше обрубать сейчас.

— Ты же обещал, что будешь всегда защищать меня!

Услышал ее голос, слова за моей спиной. Но не стал оборачиваться, просто вышел в коридор. Достаточно. Я и так влип, попал в такое болото, из которого выбраться будет практически нереально.

Глава 16

Алина.

Я больше не могла разговаривать с отцом спокойно, не повышая голос, меня всю трясло от эмоций, от неизвестности, от страха за Марата. Вот только папа меня как будто не слышал, все мои объяснения и доводы встречались со стеной холодного равнодушия.

— Ты понимаешь, что испортишь ему жизнь?! — в очередной раз сорвалась я на крик. — Он виноват только в том, что хотел меня защитить!

— Это не защита, дорогая моя! — отец прошелся по гостиной, сцепив за спиной руки и сосредоточенно что-то обдумывая. — Он воспользовался ситуацией. Хотел приятно провести с тобой время. А потом и денег срубить со своей подельницей.

— Пап, да ты о чем вообще?! Та девчонка сама хотела заработать, Марат к ней никакого отношения не имеет!

— У меня другая информация. Ваша соседка рассказала моим парням, что Марат регулярно ходил к ней в гости и мило болтал с юной прелестницей. Тебя нагло обманывали, а ты как слепой котенок тычешься. Пытаешься оправдать этого недоумка.

— Ты же мудрый мужчина! — я по-прежнему не оставляла попыток призвать папу к логике. — Подумай, зачем Марату это все?! Он работал на Рамиля, работал на тебя, столько раз вас выручал!

— Алина! — отец чуть ли не прошипел мое имя. — Хватит! Я не понимаю, чем этот щенок тебя так зацепил, что он тебе наобещал…

— Он… — я осеклась. Как я могла объяснить папе то, чего не знала сама.

— Ну что ОН?!

— Мне с ним хорошо. Так, как еще ни с кем не было.

— Гормоны у тебя играют, милая. Всего лишь. Попался симпатичный пацан, вот ты и поплыла, — папа погладил меня по голове, как маленькую. — Пройдет. Улетишь в Эдинбург, там учеба, друзья, новая жизнь. Забудешь своего Марата. Развлеклись, хорошо провели время, за это тебя ругать не стану.

— Да причем здесь гормоны?! — мне стало до того обидно, что защипало глаза. Противное ощущение. Хотелось тереть и тереть веки, чтобы избавиться от этого. — Мне с ним просто хорошо. Рядом. Даже за руку держать!

— Это подросткам хорошо просто за руку держаться. Тебе нужен взрослый, состоятельный мужчина, который сможет дать все самое лучшее. А у Марата теперь ничего нет. Была неплохая работа, личный телохранитель у крупного бизнесмена. Просрал все.

— Пап… Я прошу тебя. Забери заявление! Он не сможет в тюрьме!

— Лет пять отсидит и выйдет.

— Ты так спокойно об этом говоришь?! — мое возмущение зашкаливало. — И куда он потом сможет устроиться?! На какую работу?

— Если честно, мне плевать. Дворы пойдет мести. Грузчиком, фрукты на рынке таскать. Найдет что-то, если захочет.

Я уже догадалась, что папе действительно плевать на судьбу Марата. Все, он вычеркнул его, как ненужный пунктик в своем списке дел. И у меня не оставалось никаких вариантов, я ничем не могла помочь в этой ситуации. Наверное, я впервые чувствовала себя такой беспомощной, осознавала, что Марату светит срок в тюрьме. И если вдруг его посадят — это перечеркнет вообще все.

— О чем задумалась? — отец, кажется, понял, что я в замешательстве.

— За что ты с ним так? — прозвучало это слишком уж обреченно. — Он ведь не причинил мне вреда.

— Он взял на себя слишком много. Самовольно увез тебя неизвестно куда, скрывал, где ты находишься. Не выходил на связь, хотя мог мне позвонить от той же соседки.

Я покачала головой и отошла к стене. Уставилась на большую картину, изображающую закат над спокойным морем. На меня накатила такая апатия, равнодушие и безразличие, что вдруг в один момент стало наплевать на все. Убеждать отца, плакать, взывать к его разуму было бессмысленно.

Отец вел себя подобным образом всегда, сколько я себя помню. Если кто-то попадал ему под горячую руку, то папа легко мог избавиться от этого человека. Разумеется, не криминальными методами, но вот испортить карьеру, убрать из города — без проблем.

При этом к обслуживающему персоналу он всегда относился с разумным уважением, я не могла даже предположить, что однажды отец поступит с Маратом вот так…

— Пап. Если я скажу, что не поеду в Эдинбург, не стану сближаться с Альбертом?

Папа ухмыльнулся и, подойдя ко мне, встал рядом. Внимательно рассматривал картину, словно видел ее впервые, потирал подбородок.

— Ты знаешь, что это подарок Альберта?

— Впервые слышу, — я безразлично пожала плечами.

— Он — известный в Европе коллекционер, помимо своей основной деятельности, разумеется. У него связи, недвижимость…

— Папа! — я прервала его. — Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Затем, что мне не нужно портить с ним отношения. Мы давно договорились, что когда ты приедешь в Эдинбург, он начнет за тобой присматривать, ухаживать, приглашать на свидание…