Клетка. Нечеловеческий приём (СИ) - Грозд Евгения

Выплюнув все эти откровения, он уткнул своё лицо мне в ключицу и умолк.

По телу гуляла дрожь. Я не могла ничего ответить. Многое из того, что он говорил, не в состоянии вспомнить, а знание о его, оказывается, чувствах вообще ввело в тупик и шок. Любить, потому ненавидеть? Бред!

Он испустил тяжёлый выдох. Приподнялся на локти и… ласково поцеловал в уголок губ. Вздрогнула и напряглась, стараясь инстинктивно отстраниться, но он не дал, удержал за лицо.

— Тш-ш-ш, пожалуйста…

Он просит?!

— Пожалуйста, пожалуйста…

Снова поцелуи в нижнюю губу, нос, глаза, виски — нежные и осторожные. Его рука коснулась волос, отстранился и посмотрел в мои глаза.

— Как же я люблю тебя, — словно удар ножа. — Милая. Родная моя.

В сознании переклинило, и я вдруг невольно обмякла. Услышать столь приятные слуху слова для меня в новинку. Захотелось понять, что бывает после таких фраз. Тепло растеклось от висков к груди.

Словно ощутив мои виртуозы внутри, посмотрел в глаза. Видела, как ласково смотрит на меня, ещё больше порабощая моё тело в непонятный вакуум. Опустила взгляд на его губы. А целовал ли он меня когда-нибудь? Какие они на вкус? Мужчина прочёл всё в моих глазах, и жарко впился в рот, проник языком, придавил телом, рука обвила талию и страстно прижала к себе. Сильные и нежные руки, сжимали и страстно владели.

Я добровольно шагнула в клетку зверя, впервые испытав что-то потустороннее и неведомое. Оно сладко до онемения в конечностях, до взрыва где-то внизу живота.

Он целовал и я… впервые отвечала!

Я не помню его, не помню какой он, насколько презираю его. Или же это реакция на то, что, в данный момент, увидела в нём побитую собаку, жалобно просящую ласки и нежности?

Почувствовала, как мой мучитель развязывает оковы. Осознав свободу, даже не подумала бежать. Он был настолько нежен, что хотелось продолжения. Обвила его руками, продолжая целовать. Сильные и тёплые ладони почему-то вселили чувство защищенности. Всё тело, каждая клеточка тонули в нём, в его крепких объятиях. Гормоны пошли впляс. Я забыла кто передо мной. Забыла себя, забыла ВСЁ! Тело его, а душа порхнула в прострацию безмятежности.

Тут почувствовала его эрекцию. Шлепком рухнула с небес, вспоминая, что это больно и мерзко. Я не хочу! Боже, нет! Только не это! Мгновенно среагировала и панически уткнулась в его грудь кулаками.

— Нет, прошу…

Это явно его разозлило и ввело в бешеное отчаяние. Мужчина зарычал, подобно раненному зверю, и распял мои руки в стороны, припечатав к матрасу. Вновь навис, убивая ненавистью и злобой.

— Не можешь! — дико зашипел мне в лицо. В голосе мужчины явное разочарование и боль. — Не можешь! Никогда не сможешь!

Размахнулся для удара, но притормозил. Снова болезненная дикость в его глазах, рык. Схватил за затылок и швырнул на пол. Упав и ещё не успев осознать, что делать, как себя спасать, всё же удостоилась его жестокости. Секунда, и мир резко растворился во тьме.

В чувство привёл нестерпимый холод и шум улицы. Запах сухой травы, которая словно иглы врезалась в лицо и руки. Я постаралась шевельнуться, но боль в теле и висках, лишь наградила стоном. Шум колёс об асфальт. Щебетание птиц. Свобода?

Как же холодно! С трудом перевернулась на спину и увидела бесконечную синь неба, свободные и манящие облака. Улыбка коснулась губ, слеза выкатилась из глаз. Умоляю, заберите меня с собой! Хочу так же легко и свободно плыть среди вас, ощущать блаженство и покой.

Шорох. Хруст травы от чьей-то поступи. Тень коснулась лица с левой стороны. Меня нашли.

— Сюда! Здесь! Быстрее! — мужчина крикнул кому-то вдаль и наклонился. Меня вернут обратно, снова назад. Слёзы вышли наружу, и я, отдаваясь безысходности, зарыдала навзрыд.

— Ты меня слышишь? — вопросил мужчина-санитар, пытаясь понять моё состояние.

Невероятная боль внутри, чуть не задушила, когда он начал поднимать моё тело с земли, я охнула от боли и вцепилась в него.

— Больно, — пропищала, закусив губы.

Санитар осмотрел меня, осторожно завернул в термоодеяло и, взяв на руки, понёс к группе поисковиков.

— Потерпи немного. Сейчас.

Полностью сдавшись, зарылась в мужскую грудь и продолжила реветь, пока мою никчёмную субстанцию грузили в машину и увезли обратно в то место, откуда отчаянно бежала.

Как же холодно! С трудом перевернулась на спину и увидела бесконечную синь неба, свободные и манящие облака. Улыбка коснулась губ, слеза выкатилась из глаз. Умоляю, заберите меня с собой! Хочу так же легко и свободно плыть среди вас, ощущать блаженство и покой.

Шорох. Хруст травы от чьей-то поступи. Тень коснулась лица с левой стороны. Меня нашли.

— Сюда! Здесь! Быстрее! — мужчина крикнул кому-то вдаль и наклонился. Меня вернут обратно, снова назад. Слёзы вышли наружу, и я, отдаваясь безысходности, зарыдала навзрыд.

— Ты меня слышишь? — вопросил мужчина-санитар, пытаясь понять моё состояние.

Невероятная боль внутри, чуть не задушила, когда он начал поднимать моё тело с земли, я охнула от боли и вцепилась в него.

— Больно, — пропищала, закусив губы.

Санитар осмотрел меня, осторожно завернул в термоодеяло и, взяв на руки, понёс к группе поисковиков.

— Потерпи немного. Сейчас.

Полностью сдавшись, зарылась в мужскую грудь и продолжила реветь, пока мою никчёмную субстанцию грузили в машину и увезли обратно в то место, откуда отчаянно бежала.

КАСТЕР

Наконец полноправно заступил на смену. Робертс не вылазила из ординаторской, окружённая коллегами, членами администрации и полицией.

Мне ничего не оставалось, как заняться обходами, так как сегодня с этим явно глухо.

Где-то к обеду встретил Чейза, который был невероятно зол и раздражён.

— Привет.

— Здорово, — ответствовал мужчина. — Только не спрашивай меня ни о чём. Я пять часов прочёсывал лес. Вдобавок, меня похоже какая-то тварюга покусала. И все из-за твоей Джилл.

— Не нашли? — в надежде смотрел на него.

— Нет, но там ещё три поисковые группы. А мне надо к медику. Зудит, сука, до невозможности.

— Может помощь нужна? — осмотрел его, пытаясь понять, что у него пострадало.

— Не дай Бог, — попытка юмора, и Чейз спешит от меня в раздевалку. — Будут вести, скажешь!

Кивнул, но уже его спине.

Ещё часа два я совершал обходы, пока в ординаторской не опустело. Робертс возилась с картами, хотя чётко знал, что она очень редко этим занимается, обычно это прерогатива её интернов, в частности моя. Увидев меня в дверях, доктор монотонно начала давать поручения.

— Калеба из триста девятой нужно сопроводить к наркологу, а после к нейрохирургу. София снова себя избила, её нужно отвести на перевязку, Энни необходимо…

— Доктор Робертс, — уже не сдержался и грубо прервал. Эмма подняла голову и тускло окинула меня взглядом. — Как можно выйти из токсилогической комы и сбежать в один день?!

Ординатор снова потеряла интерес и опустила голову в медкарты:

— Майерс, этим сейчас заняты профессионалы. Наша с вами задача делать свою работу.

— Вы же знаете, что здесь творится! — буравил её насквозь, но женщина оставалась непоколебимой.

— Знаю, — кивнула. — И ещё вижу ваше завышенное внимание к пациентке. Вы в курсе, что это грозит вам переводом в другое отделение?

Подействовало. Мгновенно проглотил всё, что хотел сказать до этого — опасно.

— Майерс, начните наконец выполнять свою работу. Если мне что-то станет известно, я дам вам знать. Беспокойство о подопечных, тоже хорошее дело, — она выдавила улыбку. — Идите.

Стремительно вышел из ординаторской. Я связан по рукам и ногам, невидимыми нитями.

Во время обеда наконец смог задать и Ричеру волнующие меня вопросы.

— Ты умолчал, что вы с Льюисом друзья.

Тот жуя бутерброд, поправил меня без малейшей эмоций:

— Были. В колледже. Кейт что-ль брякнула? Он стал главврачом, а я несчастный санитар. Как думаешь, мы всё ещё друзья?! — Есть логика. — Плюс — ты не спрашивал меня об этом.