Кэтлин Тессаро - Элегантность
3. И наконец подруга, для которой тряпки и наряды являются единственным, смыслом жизни и чей совет, как вам кажется, вам бы не помешал. Эта избалованная и самоуверенная женщина, тут же завладеет вниманием продавцов, которые быстро определяют в человеке знающею покупателя. О вас все немедленно забудут, занятые решением вопроса, что лучше идет не вам, а вашей подруге.
Вывод. Всегда делайте покупки в одиночку. Женщина, которая берет в магазин подругу, может быть компанейской, но элегантной – НИКОГДА!
Я еду в Ноттинг-Хилл на встречу со своей подругой Ники Сэндз, с которой мы около года вместе пишем киносценарий. Обе мы действительно мало знакомы с писательским трудом, возможно, этим и объясняется медленное продвижение нашего проекта. С пунктуальностью ревностных прихожан мы встречаемся дважды в неделю, но прогресса никакого – только топчемся на месте. Тем не менее, это «писательство» обеспечивает нас весьма полезным алиби, надежно ограждая нас от всяких каверзных вопросов, вроде: «И чем ты сейчас занимаешься?»
В конце семидесятых – начале восьмидесятых Ники была моделью, а теперь живет с одним музыкальным продюсером в огромном доме в Ноттинг-Хилл. Они открыто, не таясь, презирают друг друга. Не отягощенные необходимостью работать, оба целый день слоняются по дому из комнаты в комнату, выискивая новые способы помучить друг друга.
Приехав в половине одиннадцатого, я застаю Ники и Дэна на кухне, где они воюют друг с другом и электрической кофеваркой. Ни один из них не умеет ею пользоваться, поэтому сейчас они стоят перед ней, держа в руках пустые чашки.
То и дело один из них пытается запустить «адскую» машину, в то время как другой отпускает на его счет ядовитые комментарии.
– Ну вот, засыпь туда кофе и поверни ручку… Нет, нет, нет!.. Только не так!
– Да заткнись ты!
– Боже! Ты опять все делаешь неправильно!
– Нет, правильно!
– А пар? Там должен появиться пар!
– Да помолчи ты! Что с тобой такое сегодня?!
– Что со мной такое сегодня?! Ты спрашиваешь, что со мной?! Да я с шести утра на ногах и все никак не могу получить вонючую чашку кофе!
Чтение инструкций к бытовым электроприборам здесь считается пустым времяпрепровождением.
Наконец Дэн не выдерживает и делает себе растворимый «Нескафе». Пятнадцатикилограммовая вершина итальянского инженерного искусства снова победила. Мы с Ники решаем, что нам надо выпить кофе где-нибудь еще, чтобы обсудить развитие сюжетной линии. На самом деле, сидя в ближайшем кафе за углом, мы в подробностях мусолим ее «высокие» отношения с Дэном.
– Он думает, что молодо выглядит! – шипит она мне, со всем драматизмом перегнувшись через стол, как будто нас кто-то собирается подслушивать. – Знаешь, что он мне сказал несколько дней назад? «Я выгляжу с натяжкой на тридцать пять, и ни днем больше!» Нет, ты представляешь? Да я чуть не поперхнулась тогда своим капуччино. (Сразу становится понятно, что они были не дома.)
Разговаривая со мной, она не спускает глаз с двери, на случай если в зал войдет кто-нибудь стройнее фигурой, смазливее личиком или в более шикарной одежде. Такого обычно не случается. Я начинаю делиться с ней соображениями насчет собственной супружеской жизни, внушающей мне в последнее время опасения, когда она вдруг вскрикивает, хватает меня за руку, заставляя обернуться.
– Боже мой, Луиза! Вон та сумочка, о которой я тебе все уши прожужжала! Вон там, смотри!
Я улыбаюсь и киваю.
Я уже привыкла к манерам Ники и к тому, что она вечно меня не слушает.
Ники принадлежит к тем женщинам, у которых всегда есть только одна подруга. Объясняется это тем, что такие, как она, кого хочешь изведут своими капризами и постоянным требованием внимания, а кроме того, в них слишком развит дух соперничества, чтобы вынести рядом с собой больше одной женщины. Мне, как никому другому, это хорошо известно. Впрочем, умение поддерживать прочные отношения с подругами никогда не было моим сильным местом. Несмотря на то, что я довольно общительна – люблю провести часок-другой в непринужденной болтовне со знакомой компашкой, – главная трудность заключается в том, что мне туго даются всевозможные признания и интимные откровения, являющиеся основой крепкой женской дружбы. Я бываю открыта для людей, если только моя жизнь в этот момент не дает трещину. Сейчас как раз совсем не подходящий момент. Дело тут еще и в том, что, если я начну доверять кому-то свои личные проблемы, мне придется как-то решать их, а к этому я пока не готова. Возможно, когда-нибудь я все-таки соберусь с духом и попробую сдвинуть что-то с места, вот тогда, наверное, и найду, кому поплакаться в жилетку. Впрочем, дружба с Ники отнюдь не предполагает какого-то особенно глубокого участия с моей стороны. Все, что от меня требуется, – просто приехать и поболтать с ней. Это нас обеих вполне устраивает, так как ни к чему не обязывает. Мы щебечем о новой дорогущей губной помаде, хотя она мне не по карману, о хатха-йоге и о тысяче других милых пустяков. В этих еженедельных отлучках из дома есть своеобразная прелесть. Я обожаю приезжать к Ники и погружаться в ее мир, где на одни только кремы для лица уходит по сто фунтов в месяц, где чашка кофе стоит никак не меньше четырех фунтов и где, разгуливая по многомиллионным хоромам, я всякий раз неизменно убеждаюсь, что, несмотря на все свои деньги, Ники с Дэном умудряются быть чудовищно несчастливы вместе. Когда собственная жизнь ставит тебя в тупик, нет ничего более утешительного, чем наблюдать за чужими дрязгами.
Нагрузившись кофеином до состояния слезливости, мы возвращаемся к Ники домой, в ее роскошную гостиную, обставленную в марокканском стиле. Всю нерастраченную друг на друга нежность Ники с Дэном вложили в эту комнату, где прежде всего в глаза бросаются громадные горы всевозможных восточных подушек и пуфиков. Они даже занавески умудрились сделать из старинных арабских ковров, так что, сидя здесь, чувствуешь, будто тебя посадили в гигантский ковровый мешок.
Бросаем в гостиной сумочки и поднимаемся в викторианский кабинет Ники, где она тотчас же усаживается за компьютер, примостившийся на антикварном туалетном столике. Я опускаюсь на диван – тоже настоящий викторианский и мучительно неудобный, по-видимому, специально устроенный так, чтобы поддерживать светских дам в состоянии бодрствования.
– Так… Что тут у нас? – Ники включает компьютер, открывает наш файл и находит место, на котором мы остановились.
– Вот, страница пятнадцать! – с торжественным видом объявляет она.
Сколько мы ни работаем и как часто ни встречаемся, мы всегда торчим на пятнадцатой странице.
– И на чем же мы тогда остановились? – Я пытаюсь собрать весь свой энтузиазм.
