Оливия Голдсмит - Фаворитка месяца
Ибо только так она могла быть вместе с Сэмом, человеком, который так жестоко предал ее.
Джан вновь почувствовала колики в животе. Ну почему она нервничает перед встречей с Майклом? Ведь это он, Майкл, а не она вел себя как скотина. И если он не звонил ей, то и Джан ему не звонила. Почему она чувствует себя почти так, будто ей стыдно?
«Странно, нелепо», – сказала она себе.
Но колики продолжались. Любопытно, что за отношения связывают Сэма и Эйприл Айронз? Если Джан посмотрит на них, поймет ли их суть? Может ли она узнать, с кем спал Сэм все это время?
Сэм выглядел очень хорошо. Даже лучше, чем обычно. И рот, и подбородок. Он был загорелым, это ему шло, но не скрывало темные круги под глазами.
Джан представила себе, как Сэм сидит возле какого-нибудь пруда, лицо повернуто к солнцу, на лице крем для загара. Как-то получилось, что, думая о нем, Джан вспомнила о голливудской косметике. Ну почему она берется судить других? Джан почти вздохнула, но вспомнила о Джоеле, который не упустил шанса поинтересоваться ее здоровьем, работой желудка, а представься возможность, полез бы и в ее духовную жизнь.
Сэм прервал разговор, который вел с кем-то из съемочной группы. Он не улыбался. Вернее, он это делал, но по-особому: губы оставались неподвижными, но взгляд потеплел. Джан чувствовала, как греет ее эта теплота.
«О Господи, – сказала она себе. – Не будь дурой!»
Джан Прошла под тент, расположенный несколько в стороне от центра площадки. Там сидела Эйприл, выглядела она как обычно: холодно и элегантно. Рядом с ней сидели двое незнакомых Джан актеров и Майкл. Когда появилась Джан, Майкл как бы невзначай повернулся и посмотрел на нее.
– Джан! – вскрикнул он и встал. – Джан!
И не успела она что-либо предпринять, как его руки обвили ее, а губы прижались к ее губам! Джан была так удивлена, что не могла вымолвить ни слова. Майкл обнял ее и повел к Эйприл. Джан заметила удовлетворенную улыбку Эйприл и пристальный взгляд Сэма.
Она покраснела, как школьница, и ничего не смогла поделать с собой.
– Присядь здесь, рядышком со мной, – проворковал Майкл и по-хозяйски положил руку на спинку ее стула. Джан присела, озабоченная тем, что все смотрели на нее.
К счастью, появился ассистент режиссера и обратился с каким-то вопросом к Сэму. В это время Боб Грантли и Саманта Рейджер, актеры, которые тоже были заняты в этом фильме, представились и поздоровались. Совещание началось.
Джан не отводила глаз от сценария. Майкл вел себя так, как будто в их отношениях ничего не изменилось. Можно было подумать и так, что, несмотря на его исчезновение, Джан полностью забыла все, и поэтому он вернулся! Конечно, Майкл не знает, что ей известно о Шарлин, об ожерельях, о звонках Лайле – и, возможно, об ожерелье для Лайлы. Ну, для Джан теперь не имело значения, кого Майкл трахал с тех пор как он убрал от нее свои руки и перестал насиловать ее подруг. Она старалась стереть со своих губ ощущение от его губ. Джан была так рассержена, что сценарий в ее руке затрепетал. Совещание казалось бесконечным.
Наконец Эйприл пожелала всем удачи и покинула их, чтобы улететь обратно в Лос-Анджелес. Вот тут-то Майкл обратился к бывшей любовнице.
– Ну как ты?
– Отлично. А как ты? Как Шарлин? Лайла? – спросила она холодным и твердым голосом. О, это она умела.
Майкл на мгновение замялся, а потом на его лице засияла улыбка.
– В чем дело? – спросил он. – Не бывает более свирепой женщины…
– Не бывает более свирепой женщины, чем изнасилованная женщина, Майкл? Ты это хотел процитировать?
Его известные всему миру голубые глаза стали холодными, как лед в Арктике.
– Ты это о чем?
– О Шарлин Смит. Пьяной и боровшейся с тобой. Майкл залился смехом, похожим на лай.
– Брось, Джан. Это было только один раз. Меня упросили. Малышка Оки.
Джан вздрогнула. На какое-то мгновение – половину мгновения – она подумала, а не преувеличила ли все Шарлин, или, может быть, не поняла. Потом, с чувством отвращения к Майклу и к себе она взглянула ему в глаза.
– Ты свинья!
– А ты б…, – ответил он и пошел прочь.
И тогда в Джан поднялась ненависть: и к Майклу, и ко всем мужчинам, которые делают что хотят, а потом спокойно уходят прочь. Не прошел негодяй и трех шагов, как она оказалась рядом и схватила его за плечо. Он обернулся, удивленный, и Джан с размаха изо всей силы залепила ему пощечину по всемирно известному левому профилю. Удар прозвучал громко. Все застыли в ожидании продолжения. Воцарилась тишина. Майкл закрыл лицо руками и застонал.
Ни слова ни говоря, Джан повернулась и пошла к своему трейлеру.
– Иисусе Христе! – простонал Сэм. И побежал к Майклу.
Скандал был погашен. Сэм бегал взад и вперед, между возбужденным Майклом и холодной Джан, пока одному не были принесены лед и извинения, а другую подкупили обещаниями, что она нигде больше не увидит Майкла за исключением съемки и приглашения на обед.
Съемочная группа немного погудела днем, но к вечеру скандал затих. Сэм вздохнул, поправил что-то в машине и подошел к Джан.
– Не могла подождать, пока он отвернется? Потом бы и лупила! – Сэм говорил мягко и вдруг рассмеялся. – Снимать фильм становится, как говоришь ты… дифисиль.[21]
Джан пожала плечами. Она вела себя плохо, и эта поездка была как бы возмещением. Она фактически еще ничего не видела в Калифорнии, хотя и прожила тут уже некоторое время. Она прибыла в Лос-Анджелес, получила работу в «Меллроуз», а затем в постановке «Трое на дороге». Она разъезжала по Луизиане и Айдахо, где тоже жила некоторое время, но она ничего не видела в Золотом Штате. Сейчас же она могла кое-что увидеть, если бы оторвала свой взгляд от Сэма. Он взял ее покататься перед обедом. Это выглядело, как намерение успокоить ее и обсудить сценарий.
Лицо Майкла было обложено льдом. Сэм поговорил с ним. Теперь он занялся Джан. Она улыбалась и чувствовала себя отлично. Джан никогда в жизни не вела себя как примадонна, никогда не устраивала скандалы. И сейчас ее не наказывали, о ней «заботились». Джан улыбнулась и снова посмотрела на Сэма. «Это деловая поездка», – сказала она себе. Сэм попросил ее об этом. И как молоденькая девушка-подросток, она начала гадать, нравится ли она ему или нет.
«Но это все старая Мери Джейн. Я должна беспокоиться только о том, нравится ли он мне».
Сэм сразу посадил ее в машину, как будто не мог вынести промедления, так хотел пообщаться с Джан.
«Хватит фантазировать, – строго сказала она себе. – Хватит!»
Но Джан не могла остановиться. Она скользнула на низкое сиденье его шикарной автомашины и стала дышать тем же воздухом, что и он. В автомобиле играла музыка «Айне кляйне нахтмузик».[22] Как только они отъехали от отеля, Джан почувствовала, как ее прижало к сиденью, будто Сэм уже навалился на нее всем своим весом.
