hunnyfresh - Письма с войны
- Я тебе всё расскажу, – сказала Эмма. – Как я уже говорила, они хотели меня обменять, – она подняла протез и пошевелила пальцами, подчеркивая свои слова этим жестом. – Как только наша машина уехала, меня схватили и потащили в…
-Нет, я не то имела в виду, – Реджина быстро покачала головой. – Я не хочу, чтоб ты рассказывала сейчас.
- Ты хотела знать. Я могу рассказать тебе.
- Не так. Я не хочу, чтоб ты рассказывала, потому что я тебя заставила.
- Тогда что я должна сделать, чтоб ты успокоилась?
- Не знаю! – рявкнула Реджина, почти срываясь на визг, она покраснела, и венка на лбу пульсировала, вздувшись. Тяжело дыша так, что грудная клетка ходила ходуном, женщина закрыла лицо руками. Отзвук её крика смешался с тишиной этой, ставшей их личным чистилищем, комнаты. Они смотрели друг на друга, не видя выхода. – Я не знаю, – тихо повторила Реджина. – Я просто…
- В таком смятении, – смиренно закончила за неё Эмма.
Брюнетка кивнула, скрестив руки на груди:
- Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как мы попрощались в аэропорту.
- Так и есть.
- Но…
- Знаю, – умоляюще выдохнула Эмма.
Тишина снова пронизала комнату. Луч полуденного солнца, пробивающийся сквозь приоткрытые шторы, и танцующие в нем пылинки были единственными свидетелями молчаливого противостояния женщин, застывших друг напротив друга. Воздух между ними, сгустившись, звенел он напряжения.
С Реджиной всегда было легко. Она была человеком, которому Эмма могла написать, о чем угодно, с которым могла говорить часами. В её мире, в её кочевой жизни Реджина была единственной константой. Если она её потеряет… Панический ужас поднялся из живота к груди, заставив легкие болезненно сжаться. Нет, нет, она не может потерять Реджину. Они должны были стать семьёй. У них всё должно было быть нормально. Её всхлип разрушил тишину, и Реджина вскинула голову.
Эмма никогда не была спокойной. Она реагировала. Она принимала поспешные решения, посылая предусмотрительность к черту. А Реджина всегда была готова успокоить её, обнять тёплыми руками, смиряя эмоции девушки. Но сейчас никто из них не был готов исполнить эту роль.
Эмма глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках:
- Что случилось?
Реджина рухнула на кровать рядом с ней, руки у неё дрожали ничуть не меньше:
- Я не знаю.
- Всё не так, как прежде, – прошептала блондинка, сжавшись и опустив голову.
- Знаю. Прости, – кивнула Реджина со сдержанным вздохом.
- Не твоя вина, что я пропала, – Свон издала сухой смешок, хотя в горле стоял такой плотный комок, что хотелось закашляться.
- Нет, – рука Реджины коснулась её бедра, и, быстро подняв взгляд, Эмма увидела карие полные отчаяния глаза. – Твоей вины тоже в этом нет.
- Мы не можем притвориться? – хотя Эмма произнесла эту фразу с вопросительной интонацией, это был не вопрос, и обе понимали это. Они больше не могут притворяться, что Эмма уезжает по работе в другой штат, что она поздно звонит потому, что деловая встреча затянулась, и она вернулась в гостиницу только к ночи. Слишком много всего произошло. Слишком много. И хотя, когда Эмма ехала сюда, она мысленно приготовилась к самому худшему развитию событий, теперь, когда этот сценарий воплощался в жизнь, ей казалось, что весь её мир рушится, рассыпаясь на куски. Её пальцы коснулись пальцев Реджины, лежащих на её бедре, и переплелись с ними, надеясь хоть на секунду продлить счастье их притворства, которое так хорошо удавалось обеим. «Ладно, – уговаривала себя она, пока глаза наполнялись слезами, оплакивая потерю, которой Эмма не могла подобрать имени. – Ладно, ладно».
- Я не хочу больше притворяться, – тихо призналась Реджина. – Я хочу, чтоб мы хоть раз были настоящими.
- Мы сможем? – последняя надежда заставила Эмму молить, выпрашивать такую же последнюю попытку спасти то, что от них осталось. Внутренний голос настойчиво твердил, что уже слишком поздно, и все, чего ей хотелось, это вышибить из него дух, чтоб заставить заткнуться.
Медленно, пристально глядя ей в глаза, Реджина подняла руку Эммы и поднесла к губам, целуя костяшки:
- Да.
* * *
Кофеварка зашипела, наполняя емкость свежим колумбийским кофе, и по кухне плыл пьянящий аромат. Женщины сосредоточились каждая на своём занятии. Когда, одевшись, они спустились вниз, собираясь поговорить, урчание желудков сообщило им, что, как бы важен не был их разговор, ему придётся подождать. Так что Реджина как гостеприимная хозяйка начала готовить панини[11], а Эмма занялась кофе. Блондинка двигалась скованно, хотя кухня и все движения были такими знакомыми. Чувство поднимающейся лёгкости наполняло её, бежало по венам, пузырилось под кожей, но она сдерживалась, чтоб не погрузится в него с головой, потому что они дали обещание. Прошлое миновало, и им нужно двигаться дальше. И хотя разум говорил ей, что это больше не её кухня, моторная память сработала безошибочно, когда она налила кофе в любимую кружку Реджины, всё ещё стоящую на второй полке шкафчика, и добавила две ложки сахара и сливки. Реджина пила чёрный кофе без сахара, когда работала или нервничала, но однажды Эмма видела, как брюнетка пьёт кофе с сахаром и сливками, и сейчас приготовила его, повинуясь бессознательному побуждению.
Поставив чашки на островок, она вышла из кухни в прихожую, где оставила сумку. Когда она вернулась, надев косметический протез, Реджина уже накрыла на стол и теперь сидела рядом с местом Эммы. Взглянув на вошедшую девушку, Миллс на секунду замерла и перевела взгляд на аккуратную конечность. Пожав плечами, Эмма села слева от неё, тихо поблагодарив за лежащие на тарелке бутерброды.
Она знала, что им нужно поговорить. Затем они и вышли из спальни. Трудно не забыться, когда они так близко друг к другу, и постель рядом. Но, сидя около Реджины в освещенной ярким солнцем до смешного ярко-желтой кухне, Эмма растеряла все слова. С чего ей начать? Как к этому подступиться?
Украдкой она посмотрела на брюнетку и увидела, что та разглядывает протез, выглядевший так натурально, что иногда Эмма почти забывала, что не чувствует эту руку. Проглотив кусок бутерброда и запив его кофе, девушка прочистила горло и произнесла:
- Он отлично выглядит, но управлять им сложнее, чем механическим, – она осторожно пошевелила пальцами протеза.
