Джейн Морни - Корабельная медсестра
Гейл смотрела на проносящиеся мимо нее в танце пары. Площадка была почти переполнена. Увидев белоснежный китель, она вздрогнула – но это был всего лишь второй помощник, Боб Маккензи – симпатичный, жизнерадостный парень. Он танцевал с сурового вида дамой из-за его стола. Гейл улыбнулась, наблюдая эту пару.
Внезапно в поле зрения Гейл появились доктор Бретт и Бэрри. Он вел ее в танце. В свете фонариков ее запрокинутое лицо было похоже на благородную камею, созданную рукой искусного резчика. Ее волосы вздымались и падали в такт раскованным и грациозным движениям.
Взгляд Гейл был прикован к лицу Бэрри. И не только потому, что в этот момент она была потрясающе красива. Лицо девушки было как будто освещено изнутри тем чувством, которое невозможно спутать ни с каким другим. Ее губы шептали что-то Бретту, и Гейл видела, как он с улыбкой наклонил голову и прошептал что-то в ответ. Затем он крепче привлек Бэрри к себе, и танец унес их из поля зрения Гейл.
Гейл стояла, чуть дыша, Ее сердце замерло. Бэрри влюблена в Грэма Бретта! Какой бы искусной притворщицей она ни была – все равно то, что увидела в ней Гейл, не смогла бы изобразить и величайшая актриса в мире. Только настоящее, неподдельное желание может зажечь такой свет в глазах женщины.
Способность двигаться вернулась к Гейл, она повернулась и пошла, пытаясь успокоить себя мыслью о том, что Бэрри – невеста Гарри Мэтьюсона и, скорее всего, она выйдет за него замуж.
По пути вниз Гейл заметила миссис Мэтьюсон, входящую в дверь каюты Гарри. Интересно, была ли она на танцевальной палубе сегодня вечером?
Гарри Мэтьюсон курил, сидя в постели и выглядел совершенно несчастным. Его лицо оживилось на секунду, когда он услышал стук в дверь, но едва он увидел свою мать, приняло прежнее выражение.
– Прости – это всего лишь я, – безо всякой горечи сказала миссис Мэтьюсон. – Она что, не заходила еще к тебе пожелать спокойной ночи?
– Пока нет. Я думаю, она танцует. Она любит танцевать. Как долго еще они собираются там шуметь? – Через открытое окно отчетливо доносились звуки танго. Миссис Мэтьюсон глянула на усыпанные бриллиантами наручные часики.
– Еще совсем рано. Даже десяти нет. А что, тебе не нравится музыка? – Она окинула взглядом каюту – полную пепельницу окурков, книгу, небрежно валяющуюся на полу и стол, заваленный бумагой. Все говорило о том, что ее обитатель так и не смог сосредоточиться на работе – а Гарри собирался сделать наброски для очередного телесценария.
– Надоело сидеть здесь одному, – пожаловался Гарри. – Меня уже томит от собственных мыслей.
– Я думала, тебе составят компанию сегодня вечером, иначе я бы не пошла играть в покер, – сказала его мать. – А что, к тебе вообще никто не заходил?
Обычно Бэрри проводила с ним полчаса после ужина, который, по настоянию доктора, Гарри подавали в постель. Сегодня вечером она не появлялась. Их послеобеденная ссора все еще не была забыта, и это мучило Гарри. Он был склонен обвинять во всем свою мать; она была причиной – той напряженности, которая нарастала в отношениях между ним и Бэрри.
Миссис Мэтьюсон примерно догадывалась о том, что происходит у него в голове. Она понимала, что настроение ее сына вряд ли улучшилось бы, проведи она с ним хоть весь вечер. Мать раздражала Гарри в последние дни больше, чем кто-либо другой.
– Будет тебе ворчать, – ласково сказала миссис Мэтьюсон. – Ты не так уж и плохо провел время – большую часть дня на палубе, с людьми, потом эта очаровательная молоденькая медсестра...
– Ради Бога! Перестань относиться ко мне так, будто я младенец, – взорвался вдруг Гарри.
– В таком случае, не веди себя, как младенец. Нет, в самом деле, Гарри – иногда мне жаль, что ты вышел из того возраста, когда тебя можно было отшлепать.
– Я знаю, – ответил Гарри со жгучей обидой в голосе. – По-твоему, Я никогда не вырасту, так ведь? Но ты не можешь больше меня ограничивать в свободе выбора и должна это, наконец, понять.
Настроение миссис Мэтьюсон испортилось. Улыбка застыла на ее устах, она с достоинством поднялась со стула.
– Ты говоришь обидные вещи, Гарри. Мне жаль, что я прервала партию в бридж только для того, чтобы застать тебя в таком отвратительном настроении. Должна ли я страдать из-за того, что тобою пренебрегла твоя невеста? – Она сделала паузу перед последним словом и произнесла его с плохо скрываемой неприязнью.
Она раздумывала, не стоит ли сказать Гарри, что его невеста, скорее всего, слишком хорошо проводит время за танцами, чтобы думать о посещении больных. Но он, наверняка, примет это за еще одну попытку поссорить их с Бэрри.
– Ты сама начала этот разговор, – нахмурился еще больше Гарри. – Бэрри не может больше выносить это твое отношение. Ты изо всех сил стараешься сделать ее жизнь на корабле невыносимой. Но почему? Почему? – его как будто прорвало. – Чем она тебе не угодила?
– Бесполезно объяснять, если ты сам не понимаешь. – У тебя, просто привычка такая. Ты всякий раз вмешиваешься, стоит мне только проявить к кому-нибудь интерес. Мне надо было сразу обручиться с Бэрри, вместо того, чтобы объявлять о помолвке.
Миссис Мэтьюсон подавила охватившую ее было легкую дрожь и теперь спокойно смотрела на сына.
– Почему ты так настроена против моей женитьбы? – продолжал Гарри. – Ты ведь не боишься стать бабушкой?
– Вовсе нет, сынок. – Миссис Мэтьюсон грустно улыбнулась. – Напротив – я была бы рада оказаться в этой роли.
Гарри, казалось, не слышит ее. – На этот раз я сделаю, как решил, мрачно сообщил он. – Как только мы высаживаемся в Мельбурне – я женюсь на этой девушке. Мать задумчиво смотрела на Гарри. Она была встревожена, когда поняла, что Бэрри удалось так серьезно осложнить их отношения. Да никогда раньше он не позволял себе с ней такого.
Может быть она перестаралась? Миссис Мэтьюсон медленно подошла и села в ногах его койки. Перед тем, как заговорить, она взяла со столика одну из его сигарет и закурила.
Послушай, мой мальчик. Вспомни, сколько раз я оказывалась права. Можешь мне поверить, – продолжала она с горькой усмешкой. – Ничего на свете не желала бы я больше, чем увидеть тебя женатым на достойной девушке.
Лицо Гарри опять вспыхнуло гневом.
– Как ты можешь сравнивать тех, прежних, с Бэрри? Кто может быть достойнее ее? У нее есть все качества – красота, ум и воспитание.
– Первые два – пожалуй; она, несомненно, умна.
– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросил Гарри. – Разве она не рассказала нам о своем семействе?
– Ну-ну. Они все мертвы – не так ли? Вместе с их былой славой. – Она тут же пожалела о сказанном, увидев, как покраснело разгневанное лицо Гарри. Он напряженно выпрямился, сидя в постели.
