Шералин Пратт - Поцелуй на 1000 гифок
Пару секунд он просто разглядывал её в темноте, а потом кивнул.
– Ага, – бросил он и пошёл к машине как ни в чем не бывало.
«Серьезно? Ага? Это нереально. Похоже на сон или точней – кошмар».
Три года жизни …и все закончилось простым «Ага»?
Она хлопнула дверью до того, как слёзы хлынули из глаз. Хотелось добежать до своей комнаты, но от вспышки боли пришлось скинуть туфли и скрутится на полу как никчёмная тряпка. Кровать была намного удобней, но когда горячие слёзы побежали по щекам, холодный пол прихожей приковал Грейс к месту, пока покрасневшие глаза не стали совсем сухими. Лишь после этого она нашла в себе силы свернуться в клубочек и уснуть на ковре.
ГЛАВА 10
В мире просто не существовало столько кофе, чтобы время не перестало казаться Грейс сюрреалистично искаженным. Слезы перед сном не прошли бесследно. Она проснулась совершенно разбитой. Выпитое прошлым вечером на дегустации вино лишь ухудшило самочувствие. Под весом всего этого она забылась тяжелым сном, а на утро проснулась с туманом в голове.
И даже если сегодня можно было отпроситься с работы, Грейс вскочила, когда будильник на смартфоне зазвонил по восьмому кругу, после чего раздался характерный писк умирающей батареи. Отказавшись от утренней тренировки, она привела в божеский вид вчерашнюю причёску и живым зомби поползла на работу с единственной мыслью, что всё происходящее с ней – дурной сон.
Невозможно, чтобы они с Филиппом расстались, особенно таким образом. Они никогда раньше так не ссорились. Расходились во мнениях? Да. Подкалывали друг друга? Бесспорно. Но разыгрывать карту с «другими вариантами» или опускаться до ультиматумов? Никогда.
«Это точно сон», – продолжала убеждать себя Грейс, уставившись в монитор компьютера и ровным счетом ничего не добиваясь. Ну, единственное, она закончила отбирать женский персонал в ресторане Филиппа по рангу от менее привлекательной до сногсшибательной, чем в принципе занималась всё утро.
Когда дело доходило до официанток, у Филиппа были определенные требования к внешним данным сотрудниц. Миниатюрные девушки, для которых бюстгальтер – просто украшение. Грейс, конечно же, заметила эту тенденцию. Пару лет назад она даже спросила Филиппа об этом, но тот отмахнулся от неё со словами, что людям нравится, когда еду подают милашки, и они больше заказывают. Объяснение звучало вполне разумно, и Грейс больше не возвращалась к этому вопросу.
«Но что, если миниатюрные девушки с узкими бедрами – типаж Филиппа?»
Эта мысль плотно засела в голове, не давая покоя и изводя её все утро, пока Грейс делала репортаж из здания суда для дневных новостей.
Грейс едва не слетела с катушек, когда вернулась в офис и услышала хихиканье крошечной Эмили, прислонившейся к столу Эштона.
Усевшись в кресло, Грейс стала сверлить парочку взглядом. У них явно зарождался роман. Чем дольше она наблюдала за ними, тем быстрее депрессия переходила в ярость.
«Они на работе, а не в каком-то баре, чтобы так громко болтать!»
А ещё то, как Эмили прислонилась к столу Эштона… или как улыбалась… как придвинулась ближе, чем это было необходимо, показывая что-то в его телефоне? Кокетничала. Всё это вместе взятое. А Эштон подыгрывал каждому её шагу: улыбнулся в ответ и освободил место, чтобы Эмили могла встать там, где хотела.
«Неужели профессионализм для всех пустой звук?»
Почти полчаса Эмили вертелась возле стола Эштона, болтая и смеясь, при этом время от времени показывала что-то в его телефоне с таким видом, будто они занимаются какой-то неизвестной Грейс работой. Однако интервью или набором текста даже не пахло, и уж точно речь не шла о мозговом штурме.
Нет, они просто болтали. Узнавали друг друга. Флиртовали. Всё это продолжалась, пока Грейс не вскочила и пошла в комнату звукозаписи.
Эштон тут же пошёл за ней.
– С тобой всё нормально? – спросил он так тихо, чтобы только она могла услышать.
Грейс смотрела прямо перед собой.
– О чем ты?
– Ты почти полчаса сверлила меня кровожадным взглядом. Чем я умудрился тебя задеть?
Грейс продолжала идти.
– Как будто тебе не всё равно.
– Если у тебя есть реальный повод злиться, тогда мне не всё равно, – ответил Эштон, легко шагая с ней в ногу.
Грейс завернула в комнату звукозаписи и подождала, когда Эш закроет дверь, чтобы они смогли поговорить наедине. Только после этого она повернулась к нему и… растерялась. Серьезный взгляд небесно-голубых глаз застал её врасплох и остудил гнев.
– Просто на работе держи штаны застегнутыми, лады? – её голос прозвучал напряженней, чем она планировала.
Эштон нахмурился в замешательстве.
– Держать штаны застегнутыми?! Грейс, я не понимаю, о чем ты. Я никогда не встречался ни с кем с работы.
– Да? – Грейс шагнула вперед. – А Эмили в курсе?
Он покачал головой.
– Это не свидание. Эмили давала мне советы, как пользоваться Инстаграмом.
Они стояли слишком близко. И хотя она это заметила, появилось дикое желание придвинутся к нему ещё ближе. Не удержавшись, Грейс подалась порыву, но Эштон положил руку ей на предплечье, удерживая на расстоянии.
– Что с тобой сегодня? – спросил он.
– Убери от меня свои лапы, – предупредила она, сбрасывая его руки. Он сразу же отстранился и отступил, но по необъяснимой причине это взбесило её ещё больше.
Эш засунул руки в карманы.
– Грейс, я знаю, мы не часто говорим вне эфира, но если тебе нужно выговориться, я здесь.
Отзывчивость. Внимание. Сейчас ей хотелось от Эштона Миллера совсем не этого.
– Мы должны записать шоу, – заявила она, направляясь к своему стулу.
– Я в курсе. Но если тебе надо выговориться, давай сделаем это сейчас, – сказал он. – Нашим слушателям нравятся подколы, но не шумные ссоры. Если я тебя взбесил, объясни на милость, что я такого сделал.
«Зашибись».
Из всех дней Эштон Миллер решил проявить профессионализм и рациональность именно тогда, когда Грейс необходимо выпустить пар.
«Походу жизнь не собирается давать мне ни малейшей передышки».
– Слушай, дело не в тебе, – призналась она. – Просто… проблема в другом.
– Проблемы с флиртом на работе? Ты сейчас о Филиппе?
Грейс удивленно моргнула от его абсурдно точного выстрела в небо. Казалось, Эштону хватило одного взгляда на неё, чтобы он якобы всё понял.
– Я был вчера в его ресторане, – объяснил он. – И благодаря чудовищной проницательности моей племянницы, тебе не о чем больше беспокоиться.
Такое глубокое понимание не утешило Грейс. По сути, ей стало в пятьдесят раз хуже.
