Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии
— Ну, когда поедем на пляж? — Мэдди возбужденно захлопала в ладоши, и мне в этой ее взвинченности вновь почудилась какая-то наигранность. — Становится все жарче. Я обещала себе, что буду весь отпуск пить местное вино, но на таком пекле меня сразу развезет, так что придется ограничиться водой. Может, джин-тоник пойдет лучше? Что скажешь, Тесс? Не присоединишься?
Я покачала головой, и Мэдди повернулась к мужу.
— А ты, Фергус? Принести тебе пива?
Фергус многозначительно глянул на часы, рот дернулся, словно червяк. Судя по всему, так он выражал свое неодобрение.
— Да ладно, мы же отдыхаем! — весело хихикнула Мэд. — Ну, как хотите, а я себе налью. Кольм, могу захватить тебе колу.
Она прошагала мимо меня в дом. Вздохнув, я посмотрела на Фергуса. Его голова снова была склонена над сценарием.
Глава 8
Мэдди, девчата, Джек и даже Кольм шумно играли в пляжный волейбол. Они составляли одну команду против троих мужей. Мы с Ритой сидели под зонтиками и периодически поглядывали в сторону Тома, который строил маленький замок из песка. Он делал это очень тщательно, затем злобно топтал произведение ногами и начинал сначала. Том отказался переодеться в плавки, оставшись в шортах и в очередной любимой футболке, рисунок на которой поблек еще несколько месяцев назад. Слава Богу, Рита никак не прокомментировала его выбор. Перед ней мне никогда не приходилось защищать сына и его право на маленькие странности. Пожалуй, Рита — единственная из всех моих друзей и близких, кто принимает Тома таким, какой он есть. Всем бы такую лояльную подругу!
Припоминаю, как часто мы продолжали видеться втроем после Ритиной свадьбы. Будь на ее месте любая другая, наше общение плавно перетекло бы в разряд символических, а потом и вовсе ограничилось бы открытками и звонками под Рождество. Но Рита по-прежнему была с нами, обожала встречаться, таскалась на вечеринки, словно была не замужем. Она приглашала нас с Мэдди к себе домой. Ее гнездышко оказалось совсем не таким, каким мы его себе представляли, — жилищем замужней дамы. Нет! Дом Риты, конечно, разительно отличался от наших холостяцких апартаментов, но только в лучшую сторону. В нем было уютно и мило, и мы с Мэд никогда не упускали случая заскочить на чаек и потрепаться.
— Здесь так хорошо! Век бы лежала на пляже! — Рита вытянула ноги и подвигала пальцами. Затем она деловито поправила купальник — раздельный, без лямок, словно сплетенный из тонкой бечевки. — Ты не представляешь, сколько я за него выложила!
— Не-а, не представляю. — Я усмехнулась. Мой собственный купальник, цельный, черный и очень скромный, обошелся мне в астрономическую сумму, но совсем не выглядел таким дорогим, как бикини Риты.
— И не спрашивай, сколько стоит, все равно не скажу! — Рита удовлетворенно усмехнулась. Я промолчала. Судя по всему, она ожидала лавины вопросов и была чуть разочарована. — Короче, если бы я отнесла эти деньги в какой-нибудь благотворительный фонд, можно было бы накормить целую африканскую деревню, — самодовольно уточнила Рита и закрыла глаза.
Пляж оказался великолепным. Широкая полоса белоснежного песка, облизываемая голубыми волнами прибоя. Наша компания взяла напрокат все принадлежности для пляжного отдыха, какие только продавались в городке, включая зонтики, лежаки, надувные матрацы и прочее. Пляж пустовал. Мы устроились у самой воды, и нас овевал прохладный прибрежный ветерок. Кольм, чьи наручные часы имели встроенный датчик температуры, утверждал, что воздух прогрелся до двадцати девяти.
Пляж располагался километров в двух от Коллиура, в Аржелес-сюр-Мер. Именно его нахваливала рекламная листовка, оставленная агентом в снятом нами коттедже. Предполагалось, что здесь есть оборудование для различных видов пляжного и водного молодежного спорта, а также несколько ресторанов с чудесной кухней.
В отдыхе вне сезона есть огромное преимущество: туристов почти нет, поэтому к вашим услугам многое из того, что недоступно простым смертным в разгар отпусков. К примеру, обширный пустой пляж. Но тут есть и свои подводные камни. Аржелес, маленький городок с большими автостоянками и множеством развлекательных центров, явно относился к тем местечкам, что практически вымирают в межсезонье. Кроме торгового центра и рынка изделий народных промыслов, здесь были лавочки сувениров и одежды, кафешки и бары, которые в мае казались заброшенными. Аржелес выглядел вымершим. Нам оставалось лишь с тоской глазеть сквозь витрины на манекены в цветастых парео, керамику, свечи ручной работы и плетеные босоножки. Подавляющее большинство магазинов имели на дверях, увы, амбарные замки.
Но скажу вам по секрету, лично мне это понравилось. Я с детства привыкла отдыхать в межсезонье. Поначалу такие поездки оставляли в моей душе лишь недоумение, а затем я привыкла и даже их полюбила. Это напоминает мне, как вместе с родителями мы ездили в Эннискрон. Мы постоянно оказывались на пляже в дождь, частенько простужались и возвращались домой бледными и в соплях. Мама, папа и я уныло бродили по сырому песку, затем забредали в какое-нибудь кафе-мороженое, где брали по два шарика ванильного и запихивали их в себя почти против воли. «Раз уж мы приехали отдыхать, то просто обязаны наслаждаться» — вот как это называлось.
Короче, закрытые магазины вовсе меня не угнетали. Наверное, Риту позабавил бы ход моих мыслей. Она сказала бы, что любовь к отдыху в межсезонье отлично сочетается с моей увлеченностью «похоронной» музыкой.
Меж тем Рита снова открыла глаза и, прищурившись, посмотрела на Мэдди.
— Кстати, о голодных африканских деревнях, — заметила она. — Тебе не кажется, что с нашей подругой пора что-то делать? Она похожа на ходячий скелет.
— Да уж. Увидела ее утром и пришла в ужас, — согласилась я шепотом. — Знаешь, зимой Мэд предпочитала объемные свитера, так что было невозможно представить, до чего она отощала.
Мы следили за подругой, бегущей к мячу. Когда она наклонилась, чтобы его поднять, я отметила, что чашечки крохотного купальника жалобно накренились, открывая не округлости груди, а два крохотных мешочка, наполненных водой. Мэд выглядела как девочка-подросток.
— Может, с ней нужно поговорить? — неуверенно спросила Рита. — У нее же явная анорексия. Конечно, я не слишком в этом разбираюсь. Или разговор лишь усугубит ситуацию?
— Возможно. Несколько недель назад я видела документальный фильм о людях, больных анорексией. Там говорилось, что они часто носят объемные вещи, чтобы не привлекать к себе внимания. Они кажутся себе уродливыми и жирными. Но этот открытый купальник развенчивает всю теорию. Может, Мэд просто перестаралась с диетой? Анорексия — очень запущенный случай; может, рано ставить диагноз? Как я поняла, при этом заболевании главная проблема вовсе не в еде. Такие люди пытаются контролировать свою жизнь, свое тело, но делают это слишком радикально. Давай понаблюдаем за Мэд несколько дней, а потом уж решим, как быть. Может, на свежем воздухе она расслабится и начнет больше есть? Пара стаканчиков джина с тоником, и она в задумчивости сжует пакетик чипсов?
