Кэролайн Хаддад - Отмщение
О Боже! Что ему надо в ее химической лаборатории? Более того, этот нахал начал обращаться с Одель как со своей давней подругой!
В студгородке Тома Паттерсона знали все — он получил скандальную известность благодаря своей знаменитой брошюре. Чтобы спасти свою репутацию и репутацию клуба «Три каппы», Одель хотела держаться от Тома подальше.
Это ей удавалось до первого же промежуточного экзамена. Она получила «F». За лабораторные работы ее оценки были немногим лучше — колебались в районе «D». Одель и ее партнер, специализирующийся в английском, вынуждены были проводить опыты только в вытяжном шкафу, и даже в том случае, когда в этом не было необходимости, — преподаватель им не доверял и боялся, что они напортачат так, что взорвут и распотрошат всю лабораторию.
— Я могу помочь тебе, — предложил Одель свои услуги Том, заметив ее низкую оценку.
— Не надо, спасибо, — холодно отказалась Одель. Но заметила, на свою беду, как из его учебника химии вместе с логарифмической линейкой торчит экзаменационный листок с оценкой «А». — Ого, Том! — воскликнула Одель в спину отвернувшемуся Тому. Он обернулся, и она сладко улыбнулась ему той самой улыбкой, излучающей женскую слабость, беспомощность, мольбу и призыв, искусством которой все женщины владеют почти с момента рождения. — Ты и в самом деле можешь помочь мне?
Он вовсе не так плох, как о нем говорят — в этом ей постоянно приходилось уверять своих «сестер» по женскому клубу. Естественно, что Том не заходил к ним после издания своей подлой брошюрки «Где больше шлюх». В течение того семестра Одель еще не встречалась с ним на любовных свиданиях. Но за это время она достаточно его изучила и обнаружила в нем неизвестные широкой публике более утонченные чувства. Да, не удивляйтесь, скрытые от посторонних глаз хорошие качества есть даже у таких людей, как Том Паттерсон.
Верно, впрочем, и то, что он был в некотором смысле деревенщиной, ему не хватало хороших манер, приобретенных Одель в Коннектикуте. Том был наглым и самоуверенным, он был ребенком, знающим о своих блестящих способностях, но еще не успевшим узнать, что одного интеллекта мало. Он не знал, чего хочет в этой жизни, кроме того, что хочет завоевать мир. Но под этой маской дерзости Одель сумела разглядеть в Томе неопытного мальчика, еще ребенка. Это юнец, лихо заказавший себе первую в своей жизни бутылку вина, но ему нужна такая девушка, как Одель, которая объяснит ему, как почувствовать его вкус, и вообще будет направлять Тома в его дальнейших опытах. Том был особенным. А эту особенность, так же как и в случае с Тони Мануэлло, Одель ставила выше всего остального, выше даже здравого смысла.
Тем не менее Одель не восстала против мнения своих «сестер». Она не создана для противостояния обществу. Давление «общественного мнения» женского клуба было для Одель столь невыносимым, что однажды в конце зимы она призналась Тому:
— Я и сама не знаю, зачем встречаюсь с тобой.
— Ты встречаешься со мной, потому что я нравлюсь тебе, — в свойственной ему самоуверенной манере ответил Том.
— А ты разве можешь кому-то нравиться?
— Надо прислушиваться к своим чувствам. Они и есть главное в нас. Только им можно верить. Одель, человек должен сам распоряжаться собой. — Много позже эта фраза Тома приобрела популярность, когда он начал широко проповедовать веру человека в свои собственные чувства.
Но распоряжаться собой оказалось нелегкой задачей, особенно в родительский день, наступивший, когда Одель заканчивала второй курс. На выходные ее родители приехали из Ричавена в Итаку. Хотя по случаю родительского дня женским клубом было запланировано немало праздничных мероприятий, все же студенткам удавалось выкроить немного времени для общения со своими мамами или папами наедине. В одну из таких неловких минут Одель представила своим родителям Тома.
Задолго до этого дня Одель совершила ошибку — рассказала маме о похождениях Тома Паттерсона и о его скандальной брошюрке «Где больше шлюх». И вот после этого она знакомила маму с тем самым пресловутым Томом, представляя его маме как своего друга. К несчастью, мать была рьяной республиканкой, да к тому же память у нее была не хуже, чем у слона. Во время знакомства она сделала вежливую улыбку и сказала Тому, пожимая руку: «Надеюсь, ты уже не балуешься писательством».
Увы! Том не прекратил писанину. Но слава Богу, мать Одель не знала об этом. К тому времени он успел написать целую книгу, она уже готовилась к публикации в издательстве «Блэк Маунтин Пресс». Этим судьбоносным фактом Том был очень взволнован.
— Если бы ты знала, что это для меня значит! — признался он в своих чувствах Одель. — Эти ребята из «Блэк Маунтин» любят публиковать все эзотерическое.
— Эзотерическое? — Одель не смогла скрыть своего беспокойства. — Том, тебе лучше бы не писать ничего…
— Ты обязательно должна прочитать мою книгу, — не унимался Том.
Так ей впервые попала в руки его книга «Полюбить телку».
Одель знала об английской литературе немало, прослушала по ней несколько спецкурсов, поэтому знала, что любая книга основана на личном жизненном опыте писателя. Читая книгу Тома, Одель ожидала узнать в ней Тома и его городок Онеонту с сельскими пейзажами за околицей. Но ничего подобного обнаружить ей не удалось. Тогда Одель подумала, что это просто фантазии на манер известной книги Оруэлла «1984». По всей видимости, решила Одель, телка в книге Тома является символом чего-то такого, чего она по своей тупости просто не может понять. Перечитав первые страницы, Одель наивно спросила у Тома:
— Разве у телки два вымени, да еще по одному соску в каждом?
— Ты что?! — театрально всплеснул руками Том. — Разве ты не поняла, что эта книга не о коровах? Это книга о женщинах и о сексе!
О сексе? О половых органах самцов и самок, о том, как они размножаются? Одель перечитала книгу. Разве это человеческий секс? Это голая физиология, медицинские подробности, никакой глубины и психологии, никакого проникновения в душу. Впрочем, может быть, размышляла Одель, Тому виднее. Ведь он знает, что ЭТО такое. Знает по собственному опыту, он уже испытал ЭТО, а у Одель такого опыта пока нет. Она еще только мечтает о настоящем сексе, лишь фантазирует о том, как ЭТО будет происходить. В силу своей невинности в этом вопросе Одель называла романтическими грезами то томление, которое она иногда испытывала в известном органе между ног. Половой акт ей представлялся вершиной взаимной нежности и глубочайших чувств, одним словом — вершиной настоящей любви. Секс для Одель был прежде всего возвышенным чувством, хотя, конечно, она знала, что тут замешаны и некоторые физиологические аспекты. И не только знала. Она, помнится, и ощущала на своем бедре твердость напрягшегося члена Тони Мануэлло, когда он ласкал ее обнаженные груди. Да и Том часто рассказывал ей кое-что, когда она прогуливалась с ним, а вокруг не было иных свидетелей, кроме травы и деревьев.
