Ника Сафронова - Все мужчины её жизни
– Угу.
– Ну все, люблю тебя, мой пухлик!
– И я тебя люблю, мамочка. Пока!
После разговоров с дочкой мне всегда становилось немного грустно. А в этот раз почему-то особенно. Я вдруг подумала, что мой птенчик вот-вот оперится. Я пропущу этот момент – и однажды ко мне приедет совсем уже взрослая, самостоятельная барышня, в которой ничего не останется от моего нынешнего неуклюжего медвежонка. А медвежонок, увы, больше никогда, никогда ко мне не вернется.
Растрогавшись, я взяла со стола дочкину фотографию, сделанную этим летом во время нашей прогулки в Коломенском. Долго разглядывала ее с ностальгической улыбкой. Как будто все то, о чем я подумала, уже свершилось.
А потом снова раздался звонок.
– Ало, Ирка! Ты куда пропала? – затрещал в трубку графовский голос. – На работе не объявилась. К мобильному тоже целый день не подходишь. Я уж думала, тебя этот Кощей Бессмертный прибил ненароком!
– Ой, Ладочка, солнышко мое, если бы ты знала, как ты права! Он меня чуть без мозжечка не оставил!
– А чего ты вообще к нему поперлась? Мелкая говорит, звезду из него делать будешь… – Ладка зашлась хрипловатым смехом. – Ну ты даешь, Чижова! Тебя к водке-то подпускать нельзя, оказывается! Мало того, что жениха у сеструхи увела, так еще под каким поэтическим предлогом!
– Никого я не уводила! – возмутилась я. – Ладка, побойся Бога! Как у тебя, вообще, язык повернулся сказать такое? Я действовала чисто из профессиональных побуждений. Ну, подумаешь, была слегка подшофе…
Графова развеселилась пуще прежнего:
– Вот я и говорю. Упилась до беспамятства и давай ущербному по ушам ездить. Он-то небось губы раскатал – думал по популярности самого Тимати затмит!.. Но не тут-то было… На утро продюсер слегка протрезвел. Да, Чижова?
Мне показалось, окончание фразы Ладка произнесла с явным намеком. И точно. Вслед за этим она спросила:
– Ну что, не впечатлил? Обошелся банальным трахом?
Я взорвалась:
– Слушай, Лад! Я согласна, с твоей сестрой он обошелся по-свински! Но я-то здесь при чем? Уж поверь мне, трахаться с таким, как он, я бы не стала, даже если бы все мужики вымерли, как мамонты! – И вкрадчиво добавила про себя: – Ну, разве что, только на минуточку представила бы, что занимаюсь любовью с Алексом…
– Да ладно, проехали, – неожиданно миролюбивым тоном сказала моя собеседница. – На самом деле, я рада, что мелкая по носу получила. Теперь хоть путаться с ним не будет. Самое время. Пока он ее на иглу не успел подсадить.
– И вообще! – не унималась я. – У него жена есть! Она нам мясо с картошкой готовила!
– Жена?! Во дает козел! И как только Ксюху мою угораздило?
– Как угораздило, как угораздило! Да ведь у нее живой пример перед глазами. Твой Витусик-то лучше, что ли? Но ты же его с моста не сбросила, как собиралась!
– Ну ты тоже сравнила! Витусика просто с прошлой квартиры попросили, поэтому я его там и не застала. А этот… Ну ничего, я еще его зубы в шахматном порядке расставлю!
– Не сомневаюсь, – проворчала я. – Ладно, пойду себе ужин готовить… – И тут же опомнилась: – На работе, кстати, никто не спрашивал обо мне? Талов, к примеру?
– Нет, его, вообще, сегодня целый день не было. Так что считай, твой прогул остался незамеченным.
– Ну и чудно! Тогда давай, до завтра!
– Ага, покеда!
Ладка отключилась.
А я, поговорив с ней, окончательно пришла в себя. Теперь, пожалуй, можно было действительно что-то перехватить. А то, кроме злосчастного жаркого, я за весь день так ничего и не ела.
Холодильник был пуст, как черепные глазницы. Только кастрюля с недельными щами и пакет майонеза.
«Прекрасно! Будем надеяться, что желудок мой не подкачает», – подумала я, извлекая посудину. Но не успела я еще никуда ее донести, как она вместе со всем содержимым грохнулась на пол. Щи разбрызгались по обоям. Оставляя слюнявые следы, поползла капуста. А мои тапочки – главным образом мои восхитительно белые помпоны! – скрылись из виду под загустевшей морковно-картофельной смесью.
Нда…. Следовало признать, что сегодня я осталась без ужина.
Брякнув грязную посуду в раковину, я кое-как обтерлась полотенцем и вся раздосадованная уселась перед компьютером. Даже убирать не стала. Пусть воняет кислятиной! Надоело! Что я в самом деле, как Пьер Ришар в «Невезучих»? Хоть эксперименты на мне ставь. Тридцать три несчастья!
Полезу в Интернет. Попробую среди знакомых найти кого-то, кто варится в музыкальной среде. Или таскается по гламурным тусовкам. Или, по крайней мере, хоть что-то полезное расскажет мне о мире шоу-бизнеса.
Я активизировалась сразу на нескольких сайтах. Подключилась к аське. И меня тут же оккупировали со всех сторон.
«Брусника! Приветище!!! Сколько лет, сколько зим!»
«Ирка, здорово! Где ты пропадаешь?»
«Брусничка, я соскучился! Что делаешь сегодня ночью?»
«Сударыня! Осмелюсь задать Вам вопрос. Куда Вы так внезапно исчезли в прошлый раз?»
Когда я прочла это последнее сообщение, щеки мои так и вспыхнули. Как будто мне в лицо дыхнули огнем. Я моментально забыла обо всех благих намерениях, ради которых затевался этот сеанс интернет-связи.
Перед глазами неизменно предстал образ Алекса.
Вот он, исполненный снисходительности, беседует с Оксанкой в аэропорту. А теперь в точно таком же виде он перенесся в просторный гостиничный номер. Снял пиджак, оставшись в белоснежной рубашке. Расстегнул несколько верхних пуговиц. Прошелся по номеру, чтобы плеснуть себе виски, и вернулся к столу.
Перед ним голубоватое свечение монитора. Шторы задернуты. Он курит. Толстая дорогая сигара дымит в его пальцах. В ожидании ответа он делает из стакана неспешный глоток. Он слегка напряжен, но его улыбка спокойна и холодна.
Поддавшись этому мимолетному видению, я запаниковала. Перепугалась, что могу разочаровать его своим ответом. Несколько раз я подступалась к тексту своего послания – и каждый раз стирала.
Наконец я написала:
«Сударь! Я забыла, зачем явилась тем вечером в мир виртуальных знакомств. Вы все перевернули в моей душе вверх тормашками. Мне стоило в себе разобраться!»
«Так не за этим ли Вы являлись, сударыня?»
Он так быстро ответил. Ему ничего не стоили эти несколько слов. А я всю следующую минуту билась над единственной фразой, словно рожала ее.
Сударь… сударь… что сударь? Не писать же ему: мол, являлась за тем, чтобы устроить судьбу дурнушки-кузины! М-м-м… Сударь, я хотела… я думала…
«Кто Вы? Как Ваше имя, сударыня?».
Мое имя? Он хочет его знать? Так быстро? Это значит, что сейчас начнется банальный обмен телефонами? Передача фотографий по мылу? Предложение на скорую руку совокупиться у него дома… скажем, где-нибудь в районе Чертаново? И все? Прощайте, задернутые шторы! Прощай, милый, далекий Алекс! Ту-ту…
