Энджи Гейнор - Тлеющие угольки
— Ах так?! — Забыв о том, что только что готова была расплакаться, Линн шлепнула Тейлора по руке.
Он с улыбкой чмокнул ее в щеку.
— Прощай, куколка. До скорого, надеюсь?
— Да. — Теперь она могла с уверенностью сказать, что скоро снова приедет домой. Раз ей не пришлось тратиться на переезд, значит, через месяц она сможет оплатить страховку за машину.
Прощание с Энн и малюткой Манди тоже кончилось бы слезами, если бы золовка не сказала:
— Он в тебя по уши влюблен. Голову потерял из-за тебя... Знаешь, сколько у меня ушло времени на то, чтобы уговорить твоего братца позволить мне сесть за руль его машины? Два года!
— Оставим эту тему, — зловещим шепотом проронила Линн. — Это совсем не то, что ты думаешь.
— Поживем — увидим, — сказала Энн, снисходительно улыбаясь. — А теперь тебе лучше поторопиться. Твой поводырь, наверное, уже заждался.
Поводырь! Ладно. Посмотрим, кто чей поводырь.
Не успели они выехать на шоссе, как Линн нажала на педаль газа и обогнала фургон. Всю дорогу до паромной переправы она ехала впереди. Нет, она не гнала, не лихачила и все же...
Не нашелся еще такой мужчина, который мог бы командовать ею. Разве что на работе.
— Спасибо, ребята. — Линн с нескрываемым восхищением взирала на новую обстановку квартиры.
Ким Вонг скромно потупился, отчего черные прямые волосы упали ему на лоб, закрыв раскосые миндалевидные глаза. При всей своей внешней неказистости он обладал недюжинной силой, ни в чем не уступая ни крепышу Джо Барнсу, ни мускулистому статному Клиффу. Линн понятия не имела, когда Клифф успел позаботиться о том, чтобы к их возвращению оба сотрудника уже ждали их у ее квартиры. Возможно, он устроил все еще до отъезда.
— Ну, а теперь прошу садиться, — сказала она, указывая на диван и стулья. — Я принесу вам чего-нибудь выпить, а потом будем есть.
Пока они разгружали фургон, она наспех сделала салат и поджарила куриные грудки. Этого да еще мягкой французской булки должно было хватить, чтобы накормить всю компанию.
— Извини, — сказал Ким, — меня ждет жена. Мы идем на ужин к ее предкам.
— Я с удовольствием, — промолвил Джо, однако, перехватив многозначительный, говорящий сам за себя взгляд Клиффа, поспешно поправился: — Как-нибудь в другой раз.
— Но как же так? — пробовала возразить Линн, провожая их к двери. — Вы так мне помогли... Могу я хотя бы?..
— Ты можешь отпустить их с Богом, — сказал Клифф, хватая ее за руку. Ладонь у него была сухая и теплая. Повернув ее к себе лицом, он закрыл за двумя мужчинами дверь. — Да будет тебе известно, Джо не женат и сам себе хозяин. Может, у него свидание.
— Что-то не похоже. Мне показалось, он был не прочь остаться.
Мысль о том, что это Клифф не хотел, чтобы Джо остался, одновременно пугала и возбуждала. Линн с содроганием вспомнила слова Энн: «голову потерял из-за тебя...»
Клифф, не обращая внимания на возражения, увлек ее за собой на кухню.
— Зато я совершенно свободен, — сказал он.
Линн часто заморгала; она не забыла, как совсем недавно он сказал, чтобы она не смела смотреть на него так.
— Совершенно? — выпалила она, склонив голову набок и нарочито подозрительно глядя на него.
Клифф невесело рассмеялся.
— Можешь не сомневаться. И мое нынешнее положение меня вполне устраивает.
Он выпустил ее руку, и Линн вдруг почувствовала ледяной холод в том самом месте, где только что была его ладонь. Она машинально потерла руку.
Клифф мгновенно насторожился.
— Я сделал тебе больно?
— Нет-нет, не волнуйся. Ты необыкновенно... необыкновенно деликатный человек, Клифф. И мой брат, и его жена сказали, что ты им очень понравился. Они просто без ума от тебя.
Устремив на нее испытующий взгляд, он сухо проронил:
— Ошибаешься, Линн. Мне не свойственно благородство устремлений. Ты заблуждаешься на мой счет. Я тяжелый человек, жесткий. Я... я заставляю людей страдать.
— Я сказала, деликатный. Деликатность и благородство все-таки разные вещи, хотя думаю, что и второе тебе не чуждо. А теперь, раз ты разогнал всех помощников, придется тебе отдуваться самому. Я имею в виду, что будем есть приготовленное мною.
— А я хотел пригласить тебя в ресторан, — разочарованно произнес он.
— Клифф, не может же все всегда выходить по-твоему, — сказала Линн, лавируя между коробками с домашним скарбом.
— Это я понял, когда ты обогнала меня на шоссе, — сухо заметил Клифф.
Линн недоверчиво покосилась на него. На пароме, к немалому ее удивлению, он не проронил об этом ни слова. Ее даже огорчило это обстоятельство, ведь в душе она уже приготовилась к небольшому скандалу.
— Он меня предупредил, — сказал Клифф. Линн достала из холодильника бутылку шабли и протянула ему.
— Кто?
— Твой брат. Сказал, что я совершил ошибку, когда говорил с тобой в приказном тоне, и что теперь мне остается только наблюдать, как ты будешь все делать мне назло. Он объяснил, что приказывает тебе лишь в тех случаях, когда хочет, чтобы ты поступила наоборот.
Линн остановилась и подбоченилась.
— Вон оно что. А я-то думала, брат решил, что я уже взрослая и он уже не имеет права мною командовать. — Она рассмеялась. — Надеюсь, он не знает, что я догадалась о его дурацких уловках, когда мне было лет десять. Он, конечно, милашка, и я его обожаю, но иногда бывает ужасный зануда.
Ей было приятно видеть улыбку на лице Клиффа, который сидел на одном из принадлежавших еще ее матери дубовых стульев с округлой спинкой, плавно переходящей в подлокотники. Клифф как будто всю жизнь сидел на этом стуле. Он поднял бокал и провозгласил тост за ее новый дом.
— И за новых друзей, — добавила Линн и смущенно потупилась, увидев, как загорелись его глаза.
Смутная тревога охватила ее. Никто еще не вызывал в ее душе такого трепета.
Клифф Форман, несомненно, опасный человек.
С появлением Линн Касл душевный покой его был нарушен, и Клиффу это не нравилось. Всю ночь с воскресенья на понедельник, как, впрочем, и в предыдущие ночи, он беспокойно ворочался, а если и забывался тревожным сном, то во сне ему непременно являлась она. Вдруг заныл желудок, и он испугался, что у него вновь разыгрался колит. Больше всего этот недуг беспокоил его, когда он был женат. Может, действительно, таким образом его организм реагирует на женщин, а вовсе не на стрессы, в чем Клиффа пытались убедить врачи.
Впрочем, где женщины, там и стресс. Это закон.
Эта мысль вызвала у него улыбку. Как он мог сравнивать невинную Линн Касл и Джулию, свою бывшую жену?
У Джулии был тяжелый характер — даже еще более тяжелый, чем у него, — хотя поначалу он этого не понимал. Он просто видел в ней красивую женщину, которая хотела делить с ним все радости и горести. О том же мечтал и он сам. Клифф наслаждался ее обществом, ему нравилось ее чувство юмора, он прощал ей недостатки, мирился с периодически повторяющимися приступами меланхолии. Он принимал ее такой, какая она есть, потому что знал, что и сам далеко не ангел. Словом, он любил ее.
