Анастасия Эльберг - Ночь, когда она умерла
Глава шестая
Вивиан
2010
Мирквуд
— Есть женщины, к которым, помимо желания, чувствуешь что-то еще. К примеру, уважение, интерес, можешь даже чисто эстетически оценить их тело. А эта — какое-то заколдованное существо, сгусток темной энергии. Как только я к ней… — Я снова прикоснулся к какой-то кнопке на экране сотового телефона, и нужный список испарился. Адам по возвращении из Англии привез мне в подарок iPhone. Он с гордостью сообщил мне, что это «последняя модель», и что мне «уже давно пора сменить свое старье на что-то более современное и многофункциональное». Это нечто «более современное и многофункциональное» я осваивал уже дня три, но в исследовании нового аппарата практически не продвинулся. Теперь мне стала недоступна даже простейшая функция отсылки сообщений. — Что я, черт побери, опять сделал не так?!
Ванесса подняла голову от бумаг и посмотрела на меня.
— Одно из двух, Вивиан: либо меня доведет твой новый телефон, либо меня доведешь ты. Потому что ты в очередной раз…
— … мешаешь мне работать. Кажется, я еще два часа назад сказал, что хочу с тобой поговорить?
— Тебе нужно было приходить два часа назад.
— Но у меня был пациент!
— А потом ты сорок минут сражался с этим чертовым iPhone. Дай мне полчаса, а потом мы поговорим.
Я отложил аппарат.
— Это меня не устраивает. Мне нужно будет уйти по делам, потом я обедаю с Адамом, а после обеда у меня не будет ни одной свободной минуты до шести вечера. Давай сойдемся на десяти минутах. Ты будешь работать, а я тебе что-нибудь расскажу.
— Что, например? Как вы провели время с Изольдой? Ты мне об этом уже рассказал во всех подробностях.
— Вовсе нет, не во всех.
Ванесса подняла руку, жестом заставляя меня замолчать.
— Хватит. Мне нужно сосредоточиться.
— Кстати, что ты о ней думаешь?
Она задумчиво прикоснулась к подбородку карандашом, который держала в руке.
— Интересная особа. А еще — отлично выглядит для своего возраста. Сколько ей? Чуть за сорок, я права? — Видимо, мой ответ не требовался, потому что Ванесса тут же добавила тем самым едким тоном, которым могут говорить только женщины и исключительно о женщинах: — Правда, на ее месте я бы воспользовалась услугами пластического хирурга и убрала пару морщин на шее — вот тут, справа, это не очень хорошо смотрится. И, на мой взгляд, у нее многовато жира на боках. Конечно, одежда позволяет это скрывать, но ведь женщина не всегда в одежде…
Я покачал головой.
— Уж лучше бы я не спрашивал.
— Но ведь ты все равно от меня не отстанешь. — Ванесса отложила папки. — Если тебе что-то нужно, то ты будешь мешать всему миру, пока не добьешься своего. Так о чем ты хотел поговорить?
— Мне нужно будет уехать на пару дней. И у меня есть пара пациентов, сеансы которых я не могу перенести. Ты сможешь их принять?
Ванесса откинулась в кресле.
— Пациенты, разумеется, мужчины?
— Да. С меня любая услуга.
— Любая? — переспросила она, прищурившись.
— Абсолютно.
Ванесса взяла со стола небольшую статуэтку кошки и повертела ее в руках.
— Хорошо, — протянула она. — Нормальный мужчина ответил бы «в разумных пределах», но ты к нормальным мужчинам не относишься, так что для тебя я придумаю что-нибудь особенное.
— Я могу принять пару твоих пациенток. Ту же самую госпожу Ларсен. Я до сих пор чувствую себя виноватым перед ней.
Она рассмеялась.
— Очень хороший ход, доктор Мори. То есть, я два дня буду терпеть ваших пациентов-чурбанов, которые будут разглядывать мою грудь и мои ноги, а вы отделаетесь парой приятных бесед с красивыми женщинами?
— Если твоя юбка будет подлиннее, а декольте — поскромнее, то они смогут сосредоточиться на сеансе психоанализа. Потому что, если честно — а ты знаешь, что я привык говорить прямо — при взгляде на тебя мне приходит в голову мысль о том, что у тебя красивая грудь и красивые ноги. И потом уже о том, что ты — врач.
— Ладно. Вот мое условие. Я приму твоих пациентов. А ты по возвращении будешь в течение недели воздерживаться от пошлых шуток в мой адрес.
Я в растерянности поднял руки.
— Так не честно! О чем же мы будем разговаривать?
— О работе. Если ты забыл, мы с тобой компаньоны, оба психоаналитики, у нас своя клиника. И есть много случаев, которые мы могли бы обсудить.
— Нет, Ванесса. Неделя — это чересчур. Пусть будет… три дня. Или знаешь, что? Пусть будет неделя. Но я буду позволять себе одну пошлую шутку в день.
Она вернула статуэтку на стол.
— Хорошо. Но за каждую пошлую шутку я буду добавлять тебе еще день. — Она подняла палец. — Семь дней, доктор Мори.
— Но юбку бы я все же посоветовал немного удлинить. Иначе за этими двумя пациентами придут другие, и тогда у тебя будет маленький мужской клуб.
— Уже восемь.
Адам, разумеется, не пришел в восторг, когда узнал о моем решении поехать в гости к Изольде.
— Ты хоть понимаешь, сколько организационных вопросов мне нужно будет решить без тебя? Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти переговоры.
— Если бы не твое отсутствие, я бы мог предположить, что тебе не понравилась Изольда — и поэтому ты мне это говоришь.
— Наплевать мне на твою Изольду. Просто, если ты не забыл, у нас общий бизнес, и управлять мы им должны вместе.
Я свернул с центральной улицы на узкую дорогу, решив, что пробку в центре города лучше будет объехать окольными путями.
— Я думаю, ты понимаешь, что этот визит будет нести деловой характер.
— Деловой характер! — передразнил Адам. — Если бы я знал тебя первый день, то, возможно, и купился бы на это.
— Что бы там ни было, я уже заказал билет на поезд до Треверберга. — Я посмотрел на него и, заметив, что он хочет что-то сказать, поспешил добавить: — Если уж на то пошло, ты сам часто говоришь о роли полезных знакомств и деловых контактов в развитии бизнеса.
Адам передернул плечами.
— Делай то, что считаешь нужным, — ответил он.
В Треверберге я был только проездом — это время пришлось на конец моего незапланированного путешествия по Европе. После шести месяцев, проведенных за океаном, при мысли о возвращении в холодный Мирквуд накатывала смертная тоска. В результате Адам отправился домой в одиночестве, а я навестил Италию, Венгрию, Польшу и Чехословакию. Хотел поехать и во Францию, но какая-то неведомая сила внутри меня не дала мне купить билет до Парижа. Поэтому я вернулся домой.
Поезд мой проходил через Треверберг, где он остановился на сутки в связи с профилактическими работами на путях, и пассажирам пришлось коротать время и изучать достопримечательности. Мы прогулялись возле реки, осмотрели старую часть города с особняками и каменными домами, напоминавшими средневековые постройки, но на ознакомление с главной достопримечательностью Треверберга — ночной жизнью — времени у нас не осталось. Город производил странное впечатление: контраст старых домов и небоскребов в новой части казался диковатым, но вместе с тем придавал атмосфере особый шарм.
