Алиса Лунина - Такси «Новогоднее»
Она рванула на крышу. А в этом офисном здании крыша – самое лучшее из всего, что там есть. С нее открывается потрясающий вид на город. Москва – как на ладони. Шел дождь, над городом рвался сильный ветер, буквально сбивая с ног, и казалось, что вот-вот подхватит, понесет над городом, но Саше было безразлично.
Она проревелась. Промерзла. Поглядела на Москву и происходящее с высокой крыши и чудесным образом успокоилась.
Она-то успокоилась, а народ нет! После ее возвращения началось светопреставление. На подмогу Манечке бросились стада миротворцев из старейших работниц отдела. Сметая все на своем пути, взахлеб, брызгая слюной, они рассказывали Саше какие-то нелепые притчи о примирении и угрожали пыткой зачесть Библию со всеми четырьмя Евангелиями. Требовали от Саши смирения и заповедовали поступить с Манечкой по-христиански – подойти и попросить у нее прощения за все мировое зло, подставить вторую щеку, а заодно, если понадобится, распять себя.
А Саша с ужасом понимала, что не вполне готова к подобному христианскому смирению. И в этой неразрешимой ситуации у нее оставался только один выход – пойти и уволиться. Прямо сейчас.
Остаться работать в этой компании – значит сильно ускорить для себя приход инопланетян, пришельцев и Марии Магдалины. Потому что в этом женском курятнике они к Саше придут не в семьдесят лет, как к той милейшей старушке уборщице, а гораздо раньше. Они, можно сказать, уже стоят на пороге.
Не успела она очухаться и стряхнуть с себя пыль курятника, как судьба выкинула очередной финт. На мобильном высветился незнакомый номер.
– Сашенька, это же Витя, не узнаешь?
Витя? А, Светин муж, депутат…
– Привет.
– Как поживаешь, Саня?
– Да ничего, Витя, не стоит беспокоиться. Это тебя Света попросила позвонить?
– Нет, она не просила. И вообще она про звонок ничего не знает. Это моя личная инициатива. Я у Светы в записной книжке нашел твой номер и решил позвонить. Я так понял, вы со Светкой поссорились?
– Я тоже так поняла.
– Ну, надеюсь, на наши с тобой отношения это не влияет? – захихикал Витя. – Мы ведь с тобой, Саня, старые друзья?
– Да ну? – Она искренне удивилась и задумалась, к чему он клонит.
– Я слышал, ты теперь безработная и без жилья?
– А ты что, Витя, хочешь вынести этот вопрос на заседание в Думе?
Он засмеялся:
– Вот за что я тебя, Саня, люблю, помимо того, что ты очень красивая женщина, так за веселый нрав!
Сашины подозрения стали усиливаться.
– Прикольная ты девушка, Александра Семенова! Знаешь, ты мне всегда нравилась.
Она усмехнулась:
– Очень любезно, Витя, что ты мне позвонил, чтобы сказать добрые слова и поддержать в трудной ситуации!
– Ну, я готов поддержать не только словами, а на деле!
– А на деле – это как?
– С работой помочь, да и квартиру для тебя снять.
– Витя, ты серьезно?
– Я вообще, Сашенька, серьезный человек!
– А чего Витя хочет взамен?
Он помолчал, а потом выдал:
– Немного твоего внимания. Я мог бы навещать тебя… Иногда.
– Понятно. А Света не станет возражать?
– Все шутишь, Сашенька. Нет, думаю, Свете не обязательно знать о наших встречах.
Вот вам и крепкий супружеский союз. Бедная Света! Видимо, ее теория о стервах дала сбой, если муж поглядывает налево.
– Витя! Ты же слуга народа! Сейчас, в эти трудные времена – не время думать о личном. В стране кризис. Вы бы там, в Думе, лучше страной занимались, решали, что делать!
– А мы думаем и страной занимаемся. Все в порядке!
Уже еле сдерживая раздражение, Саша произнесла:
– Вить, из депутатского набора я люблю только торт: бисквит, слой орехов, мак, изюм. Называется «Депутатский». Все остальное – и деятельность депутатская, и они сами в качестве любовников – мне глубоко безразлично. Привет супруге!
Саша часто слышала, что не существует проблемы отсутствия денег. А есть проблема несоответствия запросов и потребностей доходам. И еще есть пошлые люди, которые в силу своей отсталости принимают стесненность в деньгах за проблему. Это она такой пошлый и отсталый человек! Саша не готова была принять сию блестящую мысль на веру, а задавалась весьма пошлым вопросом: если вообще нет доходов, что делать? Свести потребности к нулю? И вот она над этой хитрой закавыкой думала-думала, ломала голову и так проголодалась, что прямо сил нет. Господа теоретики и прочие непошлые люди, ответьте: как быть с одной из главных потребностей несовершенных человеков – желанием иногда чего-нибудь скушать? Куда ее прикажете засунуть? И что посоветуете? Питаться солнечной энергией?
А ей скажут: «Ха, какая умная! Есть она хочет! Иди работай!»
Она бы и пошла. На биржу. Работу искать. Хотя ей почему-то было стыдно туда идти, будто на панель. Все-таки всякие комплексы в нас сидят крепко, их так просто не выдернешь. Засело где-то в подсознании, что биржа труда – это уж совсем крайний вариант, для неудачников. Пришлось Саше провести с собой психологический тренинг на тему, что каждый труд почетен и стыдно только деньги воровать, а честно работать – не стыдно.
Пришла, заняла очередь. В очереди, благо она была большая, как в советские времена за колбасой, Саша задумалась о специфике социальных учреждений, всяких там паспортных столов, жилконтор и поликлиник. К примеру, она давно заметила, что в этих учреждениях становишься каким-то пришибленным, ростом ниже, голосом тише, и спина не такая прямая, как в обычной жизни, вне этих стен. Почему так? Аура особенная? А может, это в нее совковые пережитки глубоко въелись? Но только она ничего не может с собой поделать – в каком-нибудь паспортном столе заранее ждет подвоха от всегда мрачной и озабоченной паспортистки. А если Саша видит милиционера, то подсознательно чувствует себя виноватой, поскольку знает: ее есть за что прижучить, и статья найдется. Это что-то на генетическом уровне? Так у всех или только у нее? Впрочем, судя по выражению лиц людей из очереди, не только у нее.
Похоже, очередь на бирже труда – особый вид очереди. Вот, например, летом в парке ЦПКиО стоит очередь за билетами в кассу. Там все по-другому. Другие люди с иными лицами. А тут люди какие-то потрепанные, и лица у них безрадостные.
Женщина-инспектор, к которой Саша попала на прием, тоже была безрадостная. Взглянула хмуро, даже подозрительно. У Саши сложилось ощущение, что инспектор изначально настроена негативно, словно Саша хочет ее обмануть и стащить у государства, а возможно, и у нее лично деньги на пропитание. А она вот тут сидит заслоном таким лживым расчетливым тварям, как Александра Семенова. И изо всех сил бдит.
Может, конечно, государство ей и будет за это благодарно, а Саша – нет. Саше, если честно, стало обидно, потому что лично она придерживалась в жизни принципа, что пока о человеке не стало известно что-нибудь плохое, надо думать о нем хорошо.
