Элизабет Адлер - Наследницы
Анжу знала это наверняка, потому что уже была любовницей такого мужчины. Конечно, роман был коротким, впрочем, как и все ее романы. Но по крайней мере это было весело. А веселье – это то, что Анжу так нравилось. Ее не заботило, сколько сердец чьих-то жен и своих подруг она разбила: главное – веселье во всем. А также место в Сорбонне. Колледж был для нее единственной возможностью вырваться из цепких рук матери. Если она поступит в колледж, то сможет снять дешевую комнату и жить своей жизнью. Анжу улыбнулась: она может даже посещать несколько классов, если они ее заинтересуют.
– Мозги не моя проблема, Сесиль, – сказала Анжу, вздохнув. – А вот деньги – да. Я должна найти себе богатого мужчину. Я похожа на свою бабушку Мари: лучше я буду любовницей, чем женой.
Девушка посмотрела на часы: два часа. Слишком поздно, чтобы звонить матери. Она поговорит с ней завтра. Сев за стол, Анжу открыла учебник и начала заниматься.
Сюзетта позвонила в половине седьмого. Анжу встала, шатаясь, и побрела в холл к телефону.
– Алло, – сказала она, зевая.
– Анжу, слава Богу, я тебя поймала.
Анжу простонала, ее стон перешел в зевок, и она едва слышала, как мать рокотала в трубку что-то о частном детективе и графе Маунтджой.
– Граф – твой прадедушка, Анжу, и он богат. Он специально нанял детектива, чтобы разыскать тебя. Он говорит, что скоро ты узнаешь что-то интересное для себя.
Анжу слышала радость в голосе матери, когда та рассказывала ей о Маунтджоях.
– До свидания, маман, – сказала Анжу, повесив трубку, и вернулась в комнату.
Она легла на кровать и, закинув руки за голову, стала думать о возможности оказаться единственной наследницей старого лорда Маунтджоя. На лице Анжу появилась счастливая улыбка. Ее мечты становились былью. Она каким-то необъяснимым способом чувствовала это и раньше. В это утро Анжу спустилась вниз раньше всех. Она во всем стремилась быть первой. Одетая в серое платье-сарафан и белую блузку, длинные черные хлопчатобумажные чулки и черные ботинки, с аккуратно зачесанными назад и стянутыми черной ленточкой волосами, она выглядела невинной пай-девочкой. По ее виду нельзя было сказать, что она провела бессонную ночь.
На экзамене Анжу получила отличную отметку.
Глава 9
Суэйн с облегчением уехал из Парижа. Он думал, что никогда в жизни не видел ничего более желанного, чем белые скалы, очертания которых неясно вырисовывались сквозь туман и дождь. Ла-Манш штормило. Не в силах больше выносить спертый воздух внизу, Суэйн провел последние несколько часов на палубе, сидя под дождем с закрытыми глазами, чтобы не видеть накатывающиеся одна за другой огромные зеленые волны, и стараясь подавить приступ тошноты.
Зарубежные поездки были не для него. За границей не было ничего такого, чего не могла бы предложить Англия, и Суэйн недоумевал, почему богачи так любят эти поездки. Ему были не нужны их красное вино и вонючий сыр. Он хочет иметь старушку Англию, пинту горького пива и завтрак пахаря.
Суэйн благодарил Бога, что ему не пришлось ехать в Италию на поиски Фиоралди-Суинберн – отпрысков семьи Маунтджой, а тем более ему претило тащиться в Техас. Суэйна передернуло от этой мысли, что он, цивилизованный человек, ступит на землю ковбоев и снайперов за тысячу миль от родного дома. Да и времени было в обрез. Как только он доберется до Лондона, то сразу же позвонит в Америку.
Детектив стряхнул капли дождевой воды со своей новой коричневой фетровой шляпы и нахлобучил ее себе на голову. Его грязный плащ весь промок, но он был рад вернуться на «зеленую и милую сердцу английскую землю».
Суэйн, едва держась на ногах, вошел в станционный буфет, снова снял шляпу и заказал себе чашку чая. Добавив три полные ложки сахара, немного молока, он задумчиво помешал напиток и сделал глоток. Горячая жидкость, обжигая глотку, потекла в желудок. Выпив чай, детектив глубоко вздохнул. Заплатив три пенса, он надел шляпу, потуже затянул на плаще пояс и улыбнулся официантке. Нет ничего лучше, чем чашка крепкого английского чая. Он почувствовал себя совсем другим человеком.
Пока поезд, постукивая колесами, продвигался к Лондону, Суэйн размышлял над маленькими удовольствиями, которые ожидают его дома. Прежде всего он наведается в свой офис на Стрэнде и сразу же закажет разговор с Хьюстоном в Техасе, так как соединение может занять несколько дней. Затем напишет отчет и посмотрит, нет ли сообщений. Потом на автобусе доедет до своего маленького домика с террасой, где его ждет жена с вкусным горячим обедом. Но прежде чем сесть за стол, он выведет собаку на долгую прогулку. Суэйн знал, что спаниель соскучился по нему, а жена не любит ни собаку, ни прогулок с ней. Пожалуй, сегодня он выведет собаку на прогулку два раза: один раз до обеда, а второй – после, когда заглянет в «Лошадиную голову», чтобы пропустить кружечку пива и поболтать с друзьями. Глаза Суэйна закрывались, и вскоре он заснул с улыбкой на лице и не просыпался до самого Лондона.
В Лондоне шел дождь, но Суэйн не обращал на него внимания: обычная лондонская погода. Он доехал на автобусе до Стрэнда и быстро взбежал на четвертый этаж, где располагался его офис, чувствуя себя хорошо отдохнувшим.
Он поднял вверх раму окна, выбросил из пепельницы окурки, закурил сигарету и позвонил. К его удивлению, его немедленно соединили с полицейским управлением Хьюстона. Он попросил их содействия: ему был нужен достойный частный детектив, чтобы помочь в одном деле. Они назвали ему имя Эдгара Смолбоуна.
Из-за повреждений на линии Суэйну понадобилось несколько дней, чтобы связаться со Смолбоуном, а когда их наконец соединили, в трубке так трещало, что он едва мог что-то расслышать. Все же каким-то невероятным образом ему удалось рассказать свое дело Смолбоуну и попросить у него помощи.
После того как финансовые вопросы были отрегулированы, Смолбоун сказал, на взгляд Суэйна, несколько поспешно:
– Я уже в дверях, чтобы немедленно отправиться в Сан-Антонио.
Суэйн положил трубку, закурил вторую сигарету и тяжело вздохнул. Он надеялся, что поступил правильно и Смолбоун порядочный человек, так что он не зря потратит деньги.
Смолбоун был худым человеком гигантского роста и с тяжелым лицом. Он носил ботинки огромного размера и весил двести пятьдесят фунтов. Двести пятьдесят фунтов сплошных мускулов! Смолбоун больше привык заниматься угонщиками скота и банковскими грабителями, а не пропавшими родственниками, но, когда Суэйн предложил ему работу, он решил, что перемена ему не помешает. К тому же это были легкие деньги. Но одно дело было разыскать ранчо Маунтджой, и совсем другое – найти кого-нибудь из родственников, которые согласятся поговорить с ним.
