Лина Дорош - Новые туфли хочется всегда
И вот я иду-иду, скоро моей стремительности уже некуда будет устремляться и придется мне или развернуться на 180 градусов, или пойти по кругу. Я уже смотрю не только прямо, но начинаю поглядывать по сторонам. Меня никто не встречает. Я иду медленнее, всё медленнее и медленнее. Меня никто не встречает. Я не вижу Марка. Я останавливаюсь. Медленно поворачиваюсь вокруг своей оси. Сумка соскальзывает с плеча. Она беспомощно повисает, почти касаясь пола. Вдруг кто-то дергает меня за сумку – она падает. Мне хочется плакать. Всё в кучу! Меня никто не встречает. Сейчас у меня еще и сумку украдут.
И тут же мне расхотелось плакать. Я представила, что могу остаться без документов и денег в чужой стране, испугалась и стремительно присела, прижав сумку обеими руками к полу. Никто не пытался ее вырвать. Я стала оглядываться. Слева, с той стороны, где висела сумка стоял мальчик ангельского вида с грустными умными глазами. Ему было не больше пяти. Он смотрел, как тетя сходит с ума, и спокойно чего-то ждал. Я взяла сумку и поднялась с пола. Мальчик протянул мне цветок. Белую розу на длинной ножке. Ростом роза была чуть-чуть меньше самогó юного мсье. Я растерялась. На секунду поверила, что сошла с ума и у меня начались галлюцинации. Взяла розу и поняла, что всё реально. И трогательно. До слез трогательно. Чудесный мальчик. Я понюхала цветок. Слезы выступили. Теперь это были слезы жалости. Жалости к себе. Мне до слез стало жалко, что он ошибся. И вместо того, чтобы на что-нибудь переключиться, я стала представлять, как она или он, кто-то из тех, с кем малыш меня спутал, идет сейчас по залу и ищет своего ангела глазами, как схватит его в охапку, поднимет на руки, закружит, они зальются смехом, а потом поедут домой и будут разбирать подарки… А меня никто не встретил, мне кругом чудятся воры, беспрестанно слезы наворачиваются, а кого встречают, цветы дарят…
В глазах заблестели слезы новой волны. За доли секунды я опять прожила маленький чудесный кусочек не своей жизни. Присела на корточки, сказала малышу: «Спасибо!». И протянула цветок обратно, чтобы тот или та, кого он встречает, обязательно получили самый лучший в мире цветок и прожили наяву причитающиеся им волшебные минуты. Тыльными сторонами ладоней вытерла глаза.
– Не нравится? – Марк был искренне огорчен.
Я вздрогнула от неожиданности.
– Чужая сказка – это так больно, – я сказала или не сказала это вслух?
– Вы странно выглядите, что-то случилось?
Мальчик по-прежнему стоял передо мной, только теперь держал за руку Марка. Они оба всем своим видом выражали огорчение.
– Это мне? – сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Просто остолбенела. От счастья.
– Он так старался – выбирал, а Вы пренебрегли. Мы так хотели Вас порадовать.
– Я думала, малыш ошибся.
– В этом возрасте с мужчинами такое редко случается.
– Это хорошая новость. Можно его поцеловать?
– Он самостоятельный мужчина и сам принимает решения, – в голосе Марка звучали нотки ревности.
– Малыш, как тебя зовут? – я положила голову на правое плечо и улыбалась почти вертикальной улыбкой. – Марк, может быть, со мной что-то не так? Я стала очень неравнодушной к мужчинам моложе пяти лет.
Марк перевел на немецкий только первый мой вопрос.
– Алекс, – сказал Алекс и стал для меня мужчиной дня. Он совершенно затмил Марка, но ненадолго. В холле гостиницы Марк предложил нам с Алексом попрощаться:
– Молодому человеку пора, он сегодня возвращается домой.
Алекс протянул мне руку, но так и не улыбнулся. На следующий день мы с Марком отправились по магазинам вдвоем.Сын, не напрягайся – я не стану убивать тебя всеми подробностями. Заговаривая с тобой, я вспоминала, как однажды на балконе услышала чужой разговор. Сын уставшим голосом просил: «Мама, не разрушай мне мозг!» Мне стало нехорошо, и я не запомнила, что ему ответила мама. Я поняла, что не переживу, если услышу такое от тебя. Поэтому, сын, не напрягайся – я не стану разрушать твой мозг подробностями моего предсвадебного шопинга. Хотя… рассказать, конечно, тут есть о чем…
Мне понравилось первое. Сразу и безоговорочно. И еще: надев платье, я сразу вспомнила Макса. Подумала, что ему тоже должно понравиться. Но, как всегда, решила посмотреть и другие – примерила еще с десяток. Мне показалось, что я перемерила в Париже все платья, хоть сколько-то напоминающие свадебные. Но «невесным» можно было назвать только первое. И всё-таки я пока не приняла окончательного решения: посещать или не посещать Милан. За платьями мы с Марком пропустили обед, потому ужин был особенно желанным.
Ноги не держали. Все оттенки белого и слоновой кости вызывали легкую тошноту. Еще мы столько веселились и острили на публику, что, оставшись наедине, замолчали. Молчание повисло неловкое. Естественно неловкое в нашей ситуации. Я молчала. Марк молчал. И с каждой секундой становилось очевиднее, что сегодня говорить нам гораздо комфортнее, чем молчать. Марк, наконец, изрек вопрос:
– Решение принято? – он вытирал салфеткой рот и не смотрел на меня.
– В смысле? – я тоже старалась не отрываться от изучения содержимого своей тарелки.
– Я про платье, а Вы? – он продолжал промокать губы.
– Нет версий почему-то, – я набралась мужества и подняла на него глаза.
– Я тоже устал. Давайте выпьем чего-нибудь, – взгляд Марка изменил траекторию и пошел на таран моего.
– Боялась, что не предложите.
– Разве я давал Вам повод во мне усомниться? – Марк, наконец, оставил салфетку в покое.
– Я бы на Вашем месте не настаивала на ответе, потому как версию обязательно предложу, но не факт, что она Вам понравится. Хотя прямо сейчас у меня ее нет.
– Уступать Вам – мечта моей жизни.
– Опоздали, сэр. Замуж выхожу скоро.
– Еще можно передумать. Что-то же не дает Вам чувствовать себя счастливой.
– Вы.
– Хорошая шутка.
– Не шутка. Я увлеклась Вами, и сильно. И придумала себе многое. И даже изводила жениха своими фантазиями.
– Сейчас решили отомстить и извести меня? Предупреждаю: у меня слабое сердце.
– Это роскошь для женатого мужчины.
– Сжальтесь, хотите колоть – колите, но хотя бы с обезболиванием!
– Знаете, я всё время тащила Макса в харчевню, где мы с Вами завтракали.
– Пощадите.
– Мне казалось, что я Вас люблю. Но я не хотела себе в этом признаваться.
– Четвертый удар ниже пояса. Еще немного такими темпами – и о любви мы и вправду сможем только говорить.
– Выдохните. Я поняла, что всё придумала.
– Пятый. Аут. Давайте продолжим завтра. В Милане. Или мы уже не едем?
– Как сказала, что уже не люблю, так Вам сразу захотелось сэкономить?
– Вы научились понимать мужскую логику?
