Нора Робертс - Незавершенные дела
Мать в соседней комнате разговаривала с покупателем, что поначалу вызвало у нее досаду, но незаметно для себя она не без интереса начала рассматривать магазин. Здесь был тонкий старинный фарфор на полках за стеклом, статуэтки, витиеватые флаконы духов, хрупкие кубки. Мерцало дерево, сияла медь, сверкал хрусталь. Каждый дюйм в помещении был занят с пользой, однако оно более напоминало уютное семейное гнездышко, чем магазин. Кипел ароматический чайник, наполняя воздух запахом роз и корицы.
— Это чудесный гарнитур, — говорила Лоретта, появляясь на пороге с покупателем — молодым человеком в строгом костюме, — и если вдруг вам покажется, что он не вписывается в вашу обстановку, я с удовольствием заберу его обратно. Ах, Ванесса… Это моя дочь Ванесса, а это мистер Питерсон из округа Монтгомери.
— Мы с женой увидели этот гарнитур пару недель назад, — довольно объяснял мистер Питерсон, — с тех пор у нее только и разговоров, что о нем. И я решил сделать ей сюрприз.
— Не сомневаюсь, что она обрадуется, — сказала Лоретта, принимая у покупателя кредитную карту.
— У вас превосходный магазин, миссис Секстон, — продолжал он, — вам нужно перевести его в более людное место, тогда у вас не будет отбоя от покупателей.
— Мне нравится здесь, — Лоретта протянула ему чек, — я всю жизнь здесь живу.
— Приятный городок, да. Я обещаю, что после первой вечеринки у нас дома к вам нагрянет толпа новых клиентов.
— А я обещаю от них не отбиваться, — улыбнулась она. — Вам понадобится помощь, когда вы приедете забирать мебель?
— Нет, спасибо, я привезу с собой друзей. Спасибо, миссис Секстон. — Он пожал ей руку и повернулся к Ванессе: — Приятно было с вами познакомиться. Ваша мама — просто клад.
— Спасибо.
— Ну что ж, мне пора. — Он направился к выходу, но на полпути вдруг остановился и обернулся: — Ванесса Секстон, пианистка! Черт бы меня побрал! Я же был на вашем концерте в Вашингтоне на прошлой неделе. Вы потрясающе играли.
— Рада, что вам понравилось.
— Я сам от себя не ожидал, — признался мистер Питерсон, — это жена любит классику, она-то меня и вытащила на концерт. Я думал вздремнуть, но с вами мне не удалось.
— Я принимаю это как комплимент, — рассмеялась Ванесса.
— Нет, правда. Я совсем не разбираюсь в музыке, однако… Как бы поточнее выразиться? Вот: вы меня заворожили. Моя жена просто обомлеет, когда я расскажу ей, что познакомился с вами. — Он вынул из кармана записную книжку в кожаном переплете. — Подпишите ей, пожалуйста. Ее зовут Мелисса.
— С удовольствием.
— Кто бы мог подумать, что людей вроде вас можно встретить в таком месте? — удивлялся он, качая головой, пока она выводила подпись.
— Я здесь выросла.
— Обещаю, что моя жена приедет сюда не один раз, — подмигнул ей мистер Питерсон. — Большое спасибо еще раз, миссис Секстон.
— Пожалуйста. Счастливого пути. — Под перезвон колокольчиков он вышел. — Удивительно себя чувствуешь, видя, как твой ребенок раздает автографы.
— Здесь у меня никто еще не просил автограф. — Ванесса глубоко вздохнула. — Красиво у тебя. Видно, сколько труда вложено.
— Мне это доставляет удовольствие. Извини, что с утра я так рано убежала — товар привезли.
— Ничего страшного.
— Хочешь посмотреть, что тут еще есть?
— Конечно.
Лоретта повела ее в соседнюю комнату.
— Вот гарнитур, который только что купил твой поклонник. — Она провела пальцем по сияющей столешнице красного дерева. — Стол раскладывается. За ним спокойно поместятся двенадцать человек. Посмотри, какая красивая резьба. В наборе также идут стулья и буфет. Я приметила этот гарнитур на распродаже в одном поместье, он простоял там сто лет, им владела одна семья. Грустно все это… И потому я стремлюсь продавать такие вещи людям, которые наверняка будут о них заботиться.
Она открыла стеклянную дверцу одного из шкафчиков.
— Вот этот кобальтовый сервиз я откопала на блошином рынке. Вот эти солонки — французские. Их я предпочла бы продать кому-нибудь в коллекцию.
— Откуда ты все это знаешь? — удивилась Ванесса.
— Не забывай, что я долго работала здесь, прежде чем купить магазин. Я много читаю, езжу по аукционам. И все равно иногда случается прогадать. Но бывают и крупные прибыльные сделки.
— У тебя здесь так много красивых вещей. Ой, какая прелесть! — Ванесса осторожно взяла в руки шкатулку для колец из лиможского фарфора. Шкатулка была в виде фигурки девушки в голубой шляпке и голубом клетчатом платье. Лицо девушки сияло фарфоровым счастьем.
— Я никогда не упускаю случая купить лиможский фарфор — хоть старый, хоть новый.
— У меня у самой есть небольшая коллекция. Такие хрупкие штучки опасно брать в дорогу, однако с ними в любом гостиничном номере чувствуешь себя почти как дома.
— Возьми ее себе.
— Нет, я не могу.
— Пожалуйста, — уговаривала Лоретта, боясь, что Ванесса поставит статуэтку на место. — Я долго не дарила тебе ничего на дни рождения. Мне будет очень приятно, если она будет у тебя.
«С чего-то ведь надо начинать», — подумала Ванесса и сказала:
— Спасибо. Я буду ее беречь.
— У меня для нее есть коробка. Ой, кто-то опять пришел. Наверняка какой-то зевака. Я пойду, а ты, если хочешь, поднимись сама наверх.
— Я подожду тебя, — заверила ее Ванесса, беря у нее коробку.
Мать вышла в соседнюю комнату, откуда послышался голос доктора Такера, и Ванесса, поколебавшись, пошла поздороваться.
— Ах, Ван, ты здесь? Приехала с инспекцией?
— Да. — Одной рукой он обнимал покрасневшую Лоретту за плечи. Нетрудно было догадаться, что они только что целовались. — Чудесное место.
— Да, раньше-то она ерундой занималась, а теперь сидит здесь — калачом ее не выманишь. Но скоро это станет моей заботой.
— Хэм!
— Неужели ты ничего не сказала ребенку? Боже мой, Лоретта, что ты делала утром?
— Не сказала мне чего? — удивилась Ванесса.
— Я два года ее уламывал, и вот, наконец, она согласилась.
— Согласилась на что?
— Ван, я смотрю, вы с твоей матерью соображаете одинаково медленно. Мы женимся! — С этими словами он по-мальчишески чмокнул Ванессу в макушку.
— А… — растерялась Ванесса, — о…
— И это все, что ты можешь сказать? Почему ты не поздравишь меня и не поцелуешь?
— Поздравляю, — механически проговорила Ванесса, подошла и клюнула его в щеку.
— Целуют не так. — Свободной рукой он схватил ее и прижал к себе, и ей пришлось волей-неволей тоже его обнять.
— Желаю счастья, — пробормотала она. Впрочем, она искренне желала ему счастья.
