Джин Стоун - Такая разная любовь
Она сложила руки на коленях.
— В сущности, я вообще не в курсе. — Зу не хотелось, чтобы Фил понял ее ответ так, что Уильям намеренно не посвящал ее в свои дела. — Он всегда считал, что мне и своих забот хватает.
— Понимаю. — Фил положил какой-то листок сверху. Она заметила блеснувшую у него на брови бисеринку пота. — Значит, тебе ничего не известно.
— А что мне должно быть известно?
Он вздохнул и вновь пригладил свои усы.
— В восьмидесятых Уильям делал крупные капиталовложения в недвижимость.
Фил опять прокашлялся и тяжело вздохнул. У Зу появилось мрачное предчувствие. Она уже подозревала, что ей не понравится то, что собрался рассказать ей Фил. Сколько же можно тянуть?! Еще немного, и ей придется вскочить со стула, схватить его за костлявые плечи и вытрясти из него все силой.
— Он вкладывал деньги в строительство многоквартирных домов. Это было очень рискованное занятие, — наконец проговорил Фил.
Зу закинула ногу на ногу. Муж, в сущности, был голливудским антрепренером, но она и раньше подозревала, что он участвует и в других видах бизнеса, так как знала, что она сама была последней его клиенткой, на которой можно было гарантированно неплохо заработать. После того, как с ней случилось несчастье, он работал и с другими актерами, но ни один из них, ни все они, вместе взятые, не могли обеспечить ему доход, который позволял бы жить так, как они жили. Агент, согласно установленным правилам, брал с актера пятнадцать процентов. Но этих денег не хватило бы даже на содержание Седар Блаф.
Фил замолчал. Очнувшись от размышлений, Зу вновь взглянула на него.
— Я, пожалуй, выпил бы лимонада, — наконец проговорил он.
Значит, все-таки придется из него вытряхивать все силой. Возможно, он этого и добивался. Возможно, ее срыв помог бы ему успокоиться. Но Зу не собиралась доставлять ему такого удовольствия. Она поднялась с кресла.
— Конечно, — проговорила она спокойно. — Подожди минуту.
Зу пересекла холл уверенным шагом и направилась в кухню. Она привыкла и полюбила ходить по дому босиком. Отчасти потому, что ей постоянно нужно было чувствовать соприкосновение левой ноги с полом, — в течение нескольких лет нога была парализована и абсолютно безжизненна.
Зу вытащила два стакана и открыла дверцу холодильника. В ту же секунду за ее спиной возник Фил.
— Не надо, — сказал он. — Я передумал.
Зу закрыла холодильник.
— Зу, — проговорил Фил, — ты попала в трудное положение.
Она тревожно посмотрела на него:
— В каком смысле?
— Уильям понес тяжелые финансовые потери в этой своей затее с недвижимостью.
Зу пожалела, что не сидит на стуле. Она поняла, что мрачное предчувствие, появившееся у нее несколько минут назад, не было плодом разыгравшегося воображения. Оно будто превратилось в густое черное и непроницаемое облако, и Зу совсем не хотелось проходить сквозь него.
— Насколько тяжелые? — спросила она.
— Очень тяжелые, — теребя усы, ответил Фил. — В сущности, он потерял все.
Зу показалось, что она ослышалась.
— Все? Но это невозможно!
— Возможно. Он лишился всего.
Черное облако само надвинулось на нее, окутало со всех сторон.
— Нет… — пролепетала она.
— Да, — ответил он твердо.
Зу тяжело оперлась о холодильник и обхватила себя руками. Ее уже не волновало то, что Филу бросится в глаза ее располневшая талия.
— Ты ошибаешься, — проговорила она. — У нас есть еще Седар Блаф. Это уже кое-что.
— Боюсь, что Седар Блаф уже не принадлежит тебе.
— Нет.
Фил подошел ближе и положил руку Зу на плечо.
— Уильям несколько раз закладывал Седар Блаф, чтобы покрыть свои потери в делах. Но поскольку дом записан на твое имя, ты должна была подписывать определенные документы. Вспомни, было такое?
Зу наморщила лоб, обращаясь к своей памяти. Да, Уильям просил подписать ее какие-то бумаги. Раз или два. Или даже три раза? Сейчас уже не вспомнить точно. Не помнила она и того, что Уильям объяснял ей относительно этих бумаг. Закладная, кажется, ни разу не упоминалась, а если это слово и звучало, то Зу настолько доверяла Уильяму, что, очевидно, просто не придала значения…
Фил убрал руку с ее плеча и отступил назад.
— Одним словом, в течение шестидесяти дней ты должна заплатить полмиллиона долларов для того, чтобы оставить дом за собой. У Уильяма этих денег не было.
Зу заглянула ему прямо в глаза. Они были маленькие, печальные и по ним было видно, что он не лжет.
— Присесть бы… — проговорила она.
Зу не помнила, как прошел остаток дня. На ужин были тако[5] и буррито. Из ресторана, конечно, ибо Зу сама не готовила и даже никогда этому не училась. Внешне она вела себя так, будто это был самый обычный день и ничего не случилось. Если не считать того, что несколькими днями раньше Уильям покончил жизнь самоубийством.
Был уже двенадцатый час. Скотт ушел спать, а Зу сидела вместе с Марисоль за чаем. Она наконец передала своей старой подруге содержание разговора с Филом. Марисоль надолго задумалась: до нее не сразу дошла вся дикость создавшегося положения. А Зу смотрела на нее и думала о том, что все это сон. Скоро она проснется и весь этот кошмар исчезнет. Но обведя глазами комнату, обставленную синей, желто-розовой и бежевой мебелью в южном стиле, она поняла, что не грезит. Все выглядело слишком отчетливо и ясно.
— Наверно, поэтому он и покончил с собой, — вдруг проговорила Марисоль.
В ту секунду Зу пришла на ум та же мысль. Она не была убеждена в этом, но и не чувствовала в себе сил возражать.
— Есть еще страховка, — сказала она. — Он выписал полисы на каждого из нас. Полмиллиона долларов. Как раз хватит оплатить закладную, но и только. Мы останемся без гроша.
Марисоль помешала чай ложкой.
— Видимо, придется продать дом, — продолжала Зу. Но голос ее прозвучал неубедительно даже для нее самой. — Расплатимся с долгами и еще останется немного, чтобы купить новое жилье. Поменьше, конечно. Только на нас троих.
Марисоль все эти годы считалась уже членом их семьи, и Зу хотелось заверить ее, что в этом отношении ничего не изменилось. А может быть, она хотела скорее саму себя заверить в этом.
— Где? — спросила Марисоль. — Опять квартира?
Зу судорожно вцепилась в свою чашку.
Марисоль накрыла ее руку своей.
— Послушай. Лично я смогу вернуться туда. Жизнь в Седар Блаф всегда казалась мне каким-то сном, сказкой. Но ты? Ты в квартиру вернуться уже не сможешь, Зу. Твой дом здесь. Твой и Скотта.
Зу почувствовала, как на глаза стали наворачиваться слезы. Она так долго сдерживала их, что теперь они покатились по щекам сами собой. И когда теперь высохнут ее глаза? Через несколько дней? Месяцев? Лет?
