Анна Климова - Ангелы не плачут
Это настороженное внимание разозлило Галю. Назло всем этим разряженным людям она вмиг обрела смелость и кураж, особенно ласково улыбнулась виновнику торжества и сделала первый надрез.
Зал снова взорвался криками и аплодисментами.
Когда волнение улеглось и заиграла спокойная мелодия, ее новый знакомый вновь оказался рядом.
— Разрешите?
Они вышли на танцплощадку перед эстрадой.
В нем не было неловкости. Он не сомневался ни в чем. Он походил на ладно построенный механизм, движения которого были выверенными, отточенными, доведенными почти до совершенства. От него тонко пахло мужским лосьоном и флером того самого благополучия, которое нельзя сымитировать посредством одежды, речи… короче, внешнего антуража.
— Я вас, вероятно, смутил? — спросил он. — Если так, то сразу прошу прощения. Просто вы мне показались такой естественной и такой… грустной.
— Я действительно чувствую себя не в своей тарелке, — призналась она.
— Почему?
— Кажется, сегодня я прыгнула не на тот шесток.
— Что за глупости! — хохотнул он. — Это попахивает бразильскими сериалами, где мнящие себя аристократами герои дружно презирают людей «не своего круга». Вы смотрите сериалы?
— Чтобы произвести на вас впечатление, я могла бы сказать «нет», но я скажу — да, смотрю.
— Значит ли это, что вы слишком правдивы или что вы не хотите произвести на меня впечатление? — усмехнулся он.
— И то, и другое. А вы привыкли к другому?
Он в изумлении уставился на нее.
— Что? Что такое? — улыбнулась она.
— Вы бесподобны, Галя.
— В каком смысле?
— В моем кругу не так много людей, которые…
— Ага! «В моем кругу»! Что я вам говорила!
— Ладно, ладно! Сдаюсь! У нас есть богатые и бедные. Признаю. Но это не имеет для меня никакого значения.
— Разве? Вам все равно — быть бедным или богатым?
— Я тот, кто я есть. Просто мне безразличны все эти условности, линии, границы…
— То, что вы сейчас со мной танцуете, еще не значит, что вы переступили какие-то границы. Мы незнакомы, и после этого вечера вряд ли увидимся еще раз.
— Вы так уверены в этом?
— А разве нет?
— Ну, того, что рассказала о вас Оксана, хватило, чтобы заинтересовать меня…
Галя неожиданно отстранилась.
— Что вам наговорила моя подруга? Несчастная, одинокая, незамужняя девушка жаждет познакомиться с преуспевающим молодым человеком, вроде вас? Так вот, я вполне счастлива, так как у меня есть любимая работа и друзья, и знакомств «из-за границы» мне не надо. Я вполне довольна теми, что у меня уже есть.
Она хотела уйти, но он мягко удержал ее.
— Галя, чем я заслужил в собственный день рождения такую отповедь?
— Простите… Я, наверное, пойду. Плохо себя чувствую, и вообще…
— Я провожу вас.
— Сама ходить умею. Научилась в юном возрасте. Простите еще раз, Юра. И с днем рождения.
Ощущая себя совершенной негодяйкой из-за своих грубостей по отношению к человеку, с которым была знакома всего полчаса, она пробралась из зала на лестницу, спустилась в гардероб, получила свой плащ и вышла на улицу.
В воздухе стояла неприятная сырая взвесь, которая делала вечера в Москве особенно неуютными.
Голова от выпитого вина немного кружилась и гудела.
На душе было мерзко и как-то неприкаянно.
Чтобы немножко разогнать это чувство, Галя решила пройтись до станции метро пешком.
Ей было ужасно стыдно за то, что она наговорила. Возможно, это произошло только потому, что все в ней самой перепуталось. Все, что касалось глубоко личных отношений, странно пугало ее, словно не Оксанка, а она сама была когда-то обманута близким человеком. Что же вдруг случилось? И почему вдруг?
Были и у Гали поклонники («кавалеры», как говорила бабушка), но ни один из них «не зацепил» ее душу, не тронул сердце. С внутренней снисходительной улыбкой подмечала и недостатки «кавалеров», и их немудреные приемы обольщения. И понимала, что так нельзя, что и она не из эфира небесного сделана, но ведь сердцу-то не прикажешь.
Все вокруг очертя голову влюблялись, сходились и расходились, а она только отмахивалась рукой, мол, придет время, тогда уж…
— Галя! Подождите, Галя!
К ней подъехала сверкавшая в водяных каплях машина. За рулем сидел Юра.
— Садитесь, я вас подвезу, — предложил он.
— Не стоит. Идите к своим друзьям. Они вас ждут.
— Сомневаюсь, что они вообще заметят мое отсутствие.
— Тогда зачем вы их приглашали?
— Не знаю. Так принято…
— В вашем кругу? — добавила Галя с усмешкой.
— Садитесь. Мне неудобно вести машину и разговаривать с вами. Ей-богу, если я во что-нибудь врежусь, в этом будете виноваты вы.
— Не имею привычки садиться в машину, управляемую пьяным человеком.
— Я не пил. Так, пару коктейлей. Садитесь же!
Она остановилась на мгновение, словно оценивая его способность к вождению, потом все же села на переднее сиденье.
В машине было тепло и уютно. Из динамиков тихонько лилась музыка.
— Куда прикажете, барышня? — довольно улыбнулся он.
— На Ивантеевскую.
— На Ивантеевскую так на Ивантеевскую. Вы живете с родителями?
— А что, разве Оксана вам не выдала всю подноготную обо мне?
— Вот, опять вы когти на мне точите!
— Хорошо, я еще раз извиняюсь, — произнесла Галя холодно.
— Не извиняйтесь. Тем более, что я уже начинаю привыкать.
— Не надо.
— Что не надо? — удивленно взглянул Юра на нее.
— Привыкать не надо. Отвыкать от чего-то всегда тяжело.
— Вы всегда такая?
— Какая?
— Ну, колючая.
— Зачем же вы меня везете, если я колючая?
— Ежики тоже бывают колючие, но под колючками у них нежный меховой животик и забавный черный нос.
— Я вас сейчас стукну, — пообещала Галя.
— Помилуйте, за что же? — рассмеялся он.
— За животик и нос. Ваши намеки меня нервируют. Они мне кажутся оскорбительными. А за оскорбления девушки моего круга обычно дают парням по башке, — пояснила она, с ужасом понимая, что ее устами говорит вино, которого она не пила уже лет сто.
— Я же не имел в виду ничего дурного! К тому же у меня сегодня день рождения, и я веду машину. Не станете же вы бить именинника прямо за рулем?
— Нет, не стану. Но когда мы приедем, я вас обязательно стукну. Я могу. Последний раз я чуть не разбила машину одному типу.
— А он в чем провинился?
— Не ваше дело.
— Ладно, вопросов больше нет. Если вам станет легче от того, что вы меня стукнете…
— Сомневаюсь, что мне станет легче. Марать руки о такого напыщенного типа, вроде вас, не слишком большое удовольствие.
