Татьяна Веденская - Думаешь, это любовь?
– Алло? – Я постаралась дышать ровно, а говорить непринужденно.
– Ты занята? – осторожно спросил он.
– Нет, нет… я просто была в коридоре. Не взяла с собой телефон, – выпалила я, жалея, что не успела придумать ничего более независимого.
Он помолчал, а я против воли почувствовала, что от его голоса по моему телу растекается теплая волна счастья.
– Курила, да? Ты в курсе, что много курить вредно?
– В курсе, – улыбнулась я.
Его неуклюжие попытки воспитывать взрослую женщину были умилительны. И давали мне право думать, что ему важно, чтобы я была здорова. Он заботится обо мне. Глупо, конечно, но я цеплялась за любую возможность убедить себя в его серьезной, большой любви ко мне.
– Ты только береги себя. Что ты делаешь сегодня вечером?
– Буду… ну, дома, – растерянно протянула я, не понимая, зачем он спрашивает. Он-то все равно сейчас в этом своем Египте.
– Может, я тебя встречу? – предложил он, и мое сердце немедленно громко стукнуло в груди.
– А что, ты в Москве?
– Во Внукове. Уже приземлились, так что к концу твоих трудовых будней я вполне могу оказаться около твоего порога. Ты будешь этому рада? Я ужасно соскучился.
– Я тоже, – слабым голосом прошептала я.
Неужели я его увижу? Неужели он меня поцелует? Стоп, он что, говорит из самолета?
– Я привез тебе кальян. Раз уж ты все равно куришь дома, будешь дымить вкусным табаком.
– Ты в самолете?
– Ага, – ответил он, введя меня на секунду в замешательство. А как же жена? Хотя она могла выйти в туалет. Но если так, то он рисковый парень.
– Я закончу в шесть. Могу в половине шестого.
– Ой, мне пора. Я буду в шесть, – пробормотал он и, словно в подтверждение моих мыслей о жене, в ту же секунду повесил трубку. Я стояла посреди офиса и с задумчивым видом вертела телефон. Тут он вдруг снова зазвонил.
– Да, алло. Что-то забыл? – спросила я, но это была всего лишь Жанка.
– Я-то ничего не забыла, – возмущенно заявила она. – А вот ты в порядке?
– Меня об этом сегодня уже второй раз спрашивают, – рассеянно заметила я. – Ну а у тебя чего?
– У меня? Да свинство невозможное. Этот ливень!
– Чем тебя не устраивает ливень? – усмехнулась я.
Жанка фыркнула.
– На кой черт я утром помыла машину, если теперь все встречные фуры обливают меня грязью!
– Так ты позвонила, чтобы сказать, что тебе машину пачкают? – уточнила я.
– Не просто пачкают, а окатывают грязью сверху донизу. А я, между прочим, даже воском ее натерла, машинку мою!
– Ах ты, бедненькая, – рассмеялась я.
Жанка вообще-то не отличалась особенной аккуратностью, так что машину она мыла раз в полгода, по большим праздникам. Хотя, казалось бы, при ее жизни на земле это можно было делать хоть каждый день.
Подруга немного успокоилась, излив на меня все свои проблемы. Ее дети нарисовали на стене «скелетона», получилось очень натурально, а поскольку они пустили в ход маркеры, теперь это не оттереть. Муж опять доел салат из миски и оставил ее, пустую, в холодильнике. Сама же Жанка никак не может найти время, чтобы посмотреть фильм, который я дала ей еще два месяца назад.
– Не жизнь, а сказка, – напоследок буркнула она. – А что у тебя?
– Он приехал, – тихо сказала я.
– О, кто о чем, а вшивый о Косте. Когда ж это кончится?
– Надеюсь, что никогда, – снова против воли я вела себя, как влюбленная кошка. Что поделать, в каком-то смысле я ею и была. Только что не мяукала по ночам, так еще не вечер. А вечером я через силу вбивала в компьютер заметку об аварии в Подмосковье. Авария была скучная, с одним трупом, обычно начальство не дает санкции писать о таком. Но тут была пикантная подробность, трагедия произошла из-за вышедшего на дорогу лося. Лось остался жив и ушкандыбал в лес, а на дороге осталась перевернутая фура и разбитая «BMW».
Наконец часы пробили восемнадцать ноль-ноль, и я, поколебавшись пару минут на тему «опоздать – не опоздать», не выдержала и полетела на улицу. Он уже стоял там, действительно загорелый, в белой футболке и бежевых шортах чуть выше колена. Я увидела его и чуть не прослезилась. Это были самые долгие семь дней в моей жизни.
– Ну, здравствуй, – с облегчением выдохнул он и прижал меня к себе.
– Здравствуй, – шепнула я в ответ и прижалась щекой к его груди. Его сердце билось ровно, тогда я подняла на него глаза и подумала – и что только я в нем нашла? Долговязый, худой незнакомец. Пришелец.
Мы отправились ко мне. Нам не хотелось ни гулять, ни есть, ни пить, ни говорить. Желание было одно: взобраться на мою кровать, как на остров, и отдаться во власть наших тел, которые гораздо лучше нас знали, что нам нужно и как нам без этого непереносимо плохо.
– Ну, как вы съездили? – спросила я спустя время, когда дар речи снова вернулся ко мне.
– Нормально. Только слишком жарко, – лаконично ответил он, без тени смущения рассматривая меня. Я сидела на кровати по-турецки и пила холодную воду прямо из моего любимого стеклянного кувшина. – А чем ты тут занималась?
– Думала о тебе. Писала статьи.
– Статьи? О чем? Опять какие-то выдумки? Вообще-то у тебя шикарная фантазия, я тебе скажу. – Он игриво провел рукой по моему плечу, а взглядом скользнул ниже.
– Я теперь обозреваю происшествия, – горделиво вздернула я подбородок и ухмыльнулась. – Теперь я почти что серьезный журналист.
– Да? И что же ты обозрела? – мурлыкнул он, притягивая меня к себе.
– Ничего интересного. Сегодня вообще только одна авария, лось выбежал на дорогу, перевернул фуру.
– Какой кошмар, – заметил он.
– Да никакого особого кошмара нет. Всего один труп. Если бы не лось, мы бы об этом и не написали.
– Да? – едва слышно прошелестел он.
– Ага, – кивнула я, повернулась на живот, положила голову Косте на плечо и только тут заметила, что с любимым моим делается что-то не то. Он побледнел, высвободил руку и сел на кровати. Потом встал, натянул шорты и принялся молча что-то искать в своей сумке.
– Что случилось? – испугалась я.
– Ничего, все в порядке, – глядя мимо меня, проговорил он. – Пойду покурю.
– Я с тобой, – суетливо вскочила я.
– Нет, ты… ты посиди, – помотал головой он.
– Я тоже хочу курить, – заявила я твердо, стягивая с кресла халат.
– ПОСИДИ! – почти крикнул он и вышел, хлопнув дверью.
Я так и осталась сидеть, голая, ошарашенная, с халатом в руке. Еще через пять минут Константин, все так же не глядя на меня, сослался на какие-то срочные дела и отбыл в неизвестном направлении, оставив меня в полнейшей прострации.
– Что ж это такое? – причитала я, наливая себе коньяк одной рукой и набирая телефон Жанки другой. Я чувствовала, что, если кто-то сейчас, немедленно не поможет мне справиться с камнем, внезапно обрушившимся на меня и сдавливающим мое дыхание, я сойду с ума. Жанка трубку не брала. Я позвонила Машке, но у нее самой случилась неприятность. Муж-наркоман, как я поняла, снова что-то вынес из дома и продал, так что Машке было не до меня. Телефон Константина оказался недоступен, и я в течение получаса, как маньяк-самоучка, набирала его номер одновременно со своего мобильного и с домашнего телефона. Эффект был нулевым. После этого я уже больше никому не звонила, а сидела все еще такая же голая на ненавистной кровати и пила коньяк, разговаривая с Шушерой.
