Татьяна Корсакова - Старинный орнамент везения
– Но ты чтобы даже не думал, – Коляныч грозно нахмурил рыжие брови.
– Я и не думаю, – кажется, он покраснел еще сильнее.
– То-то же, а то знаю я вас, молокососов.
На мгновение Тиму показалось, что Коляныч и в самом деле что-то знает о его постыдном прошлом. Он даже взмок от этой ужасной догадки.
– А что это ты вдруг побледнел? А, Счастливчик?! – взгляд толстяка вдруг сделался пронзительным и очень серьезным.
– Ничего, – Тим выдавил из себя улыбку, – я вас понял.
– Это хорошо, что понял. – Хмурое лицо Коляныча разгладилось. – Пей кофе.
Кофе был черным, как деготь, и примерно таким же по вкусу. Тим поискал глазами сахарницу, но не нашел. Придется пить эту отраву без сахара, брр…
– А теперь давай поговорим о деле, – Коляныч отставил чашку с недопитым кофе, намекая, что чайно-кофейная церемония закончена.
– Давайте.
– Тебе, наверное, любопытно знать, каким бизнесом мы занимаемся?
– Ну да.
– А бизнес у нас вполне легальный и даже весьма прибыльный. – Коляныч сделал театральную паузу. – Мы торгуем автомобилями.
Тим не сумел сдержать разочарованного вздоха. Эти двое всего лишь торговцы автомобилями. Вот тебе и приключения!
– Здесь, в Африке, очень ценятся недорогие джипы. – Если Коляныч и заметил его разочарование, то виду не подал. – С одной машинки при хорошем раскладе можно получить стопроцентный навар, а это немало, уж поверь мне, Счастливчик. У нас с Ассаном налажен рынок сбыта, мы застолбили свой участок в этом бизнесе, наладили связи с Францией, Германией и Россией.
– Россией? – удивился Тим.
– Да, Россией. А что ты так удивился? Ваши «Нивы» и «УАЗы» здесь идут на ура. Особенно у определенной категории населения.
Тим не стал уточнять, у какой именно «определенной категории», но, кажется, в воздухе запахло приключениями.
– Я ничего не смыслю ни в машинах, ни в торговле, – честно признался он. – Я специалист по холодильному оборудованию.
– Ерунда, всему этому можно научить и обезьяну, а ты, по всей видимости, парнишка смышленый, интеллигентный, да еще и со знанием иностранных языков.
– Не понимаю, при чем тут иностранные языки?
– Ты поможешь решать наши дела за границей.
– Обратно в Россию я не вернусь, – сказал Тим как можно тверже.
– А тебе и не надо в Россию, – Коляныч хитро усмехнулся. – Ты поедешь в Европу. Для начала во Францию. Ну, как тебе, Счастливчик? Хочешь побывать во Франции? Париж, Триумфальная арка, Лувр, – он мечтательно прикрыл глаза.
– Я уже бывал в Париже, – сказал Тим рассеянно.
– Бывал? – обрадовался Коляныч.
– Три месяца стажировки.
– Малыш, – толстяк заключил его в медвежьи объятья и прижал к своему необъятному пузу с такой силой, что у Тима затрещали кости, – я начинаю думать, что Счастливчик – это я, а не ты. Слыхал, Ассан? Мальчишка бывал в Париже! Жил там целых три месяца!
Ассан невозмутимо кивнул, наблюдая, как Тим не без труда освобождается из объятий Коляныча.
– Счастливчик, ты принесешь нам удачу! – басил толстяк.
– Каким образом? – Тим никак не мог взять в толк, чем может быть полезен Колянычу и компании тот факт, что он жил в Париже.
– Да все просто, Счастливчик! Я собираюсь доверить тебе очень важную миссию. Ты станешь нашим посредником во Франции. Ассан тебя немного поднатаскает, введет в курс дела, и – вперед, покорять старушку Европу с ее автомобильным рынком!
– Это я буду покорять старушку?! – изумился Тим.
– Ну не я же?! – Коляныч ободряюще похлопал его по плечу. – Я со своей уголовной рожей органично смотрюсь только на просторах бывшего СССР, а тебе сам бог велел. Рафинированный, интеллигентный, и внешность подходящая, внушающая доверие и симпатию. Даже такой аллигатор, как Ассан, не устоял. Скажу тебе по секрету, – Коляныч понизил голос до шепота, – раненых он обычно добивает, чтобы не мучились, а тебя даже помог до больницы дотащить. Во как ты ему понравился!
Тим перевел недоверчиво-испуганный взгляд на Ассана.
– Не слушай этого болтуна, – сказал тот, – я не собирался тебя добивать, я просто предлагал тебя бросить.
– Спасибо вам большое, что не добили! – Тим отвесил ему шутовской поклон.
– Не за что, – ответил тот совершенно серьезно.
– А почему вы сами не хотите отправиться во Францию? У вас же и образование соответствующее есть, и знание языков, и «Ролексы» вон, почти как настоящие, – не удержался Тим от шпильки.
– Они настоящие, – Ассан лучезарно улыбнулся, – а во Францию я бы поехал с огромным удовольствием. Меня многое связывает с этой страной, но, к сожалению, я не могу.
– С некоторых пор он невъездной, – сообщил Коляныч.
– Невъездной? – насторожился Тим.
– Он не террорист. Успокойся, Счастливчик. Просто наш общий друг занимает активную жизненную позицию, которая не очень нравится французским властям.
– Политическую позицию? – уточнил Тим и посмотрел на Ассана с нескрываемым уважением.
– А то какую?! – проворчал Коляныч. – Из-за его сраной позиции нам с некоторых пор путь во Францию заказан.
– Был заказан, – уточнил Ассан, – пока ты не появился на нашем жизненном пути.
– Как поэтично! – Коляныч закатил глаза. Чувствовалось, что наступили на его больную мозоль. – Он о жизненном пути заговорил! Раньше нужно было об этом думать, до того, как набить морду родному брату министра иностранных дел!
– Этот шакал в моем присутствии оскорбил даму, – Ассан небрежно дернул плечом.
– И за это ты сломал ему руку?! Джентльмен хренов!
– Не обращай внимания, Счастливчик, – Ассан вежливо улыбнулся, – с твоей помощью мы все урегулируем. Если, конечно, ты не испугаешься и не передумаешь.
– Я испугаюсь?! – Тим задохнулся от возмущения.
– Он не испугается, – Коляныч одобрительно усмехнулся, – я же говорил тебе, мальчишка – крепкий орешек.
Тим скромно улыбнулся, как ни крути, а приятно, когда такие вот матерые авантюристы считают тебя крепким орешком.
– Ну, ты согласен, Счастливчик? – спросил Коляныч.
– Я согласен, – отозвался Тим.
* * *Дождь закончился, небо просветлело, и даже солнце застенчиво пыталось выглянуть из-за туч. Немного просветлело и в Липиной голове. Может, от двух чашек кофе, выпитых в интернет-кафе, может, из-за метаморфоз, произошедших с погодой. Хоть она и не узнала ничего для себя нового, зато проветрилась и обрела некое подобие душевного равновесия. Факт, что призрак – или кто там еще – относится к ней хорошо и не собирается ее обижать, был слабым аргументом, но за неимением лучшего приходилось цепляться за него. Она провела в обществе призрака целую ночь – ой, мамочки! – и ничего страшного с ней не случилось. Если, конечно, не принимать во внимание излишне реалистичный сон. Сон ей не нравился категорически. Как и колье из змей, как и «средневековое» платье, как и венок из лилий… Черт, ей вообще не нравилось происходящее! Про человека из сна она старалась забыть как можно быстрее, да и подарки были какими-то неправильными, с немилым Липе готическим колоритом.
