Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам
Но кредита они так и не получили, потому что именно в тот момент, когда все необходимые документы были собраны, а формальности соблюдены, оказалось, что Алена беременна.
10
— Лельчик, мне надо с тобой поговорить.
— Ну поговори, — милостиво разрешила Ольга и, обернувшись, увидела лицо подруги. — Ален, ты чего? — всполошилась она. — Случилось что-нибудь?
— Кажется, я беременна.
— Ты?! Ветром, что ли, надуло? — засмеялась Ольга.
Алена молча смотрела ей в глаза.
— Ты ходила к нему в палату! — озарилась подруга. — И молчит, как партизан на допросе! Полтора месяца прошло, ничего не рассказала! Какая у тебя задержка?
— Две недели.
— Ну, это еще ничего не значит. С первого раза вообще не бывает.
— Почему это?
— По кочану. Не бывает — и все дела.
— Я тест купила.
— И что?
— И… все. Положительный результат. И тошнит меня по утрам. Я маме не знаю, как сказать.
— А зачем ей говорить? Ты что, маленькая? Сделаешь аборт, сейчас это просто.
— Я не собираюсь делать аборт.
— Очумела? У вас и так двое, да еще эта гнида Наташка деньги тянет! Зачем нищету разводить? На что вы жить будете? На свои копеечные зарплаты? Детей кормить надо, обувать-одевать, учить — это ведь не куклы. А сейчас, знаешь, каких это деньжищ стоит? Или ты надеешься?.. Ты что, надеешься, что он признает ребенка?
Она пытливо уставилась на подругу, но ответа так и не дождалась.
— Ленка! Да ты просто спятила! Он и думать о тебе забыл! Ну, чего ты онемела?!
— Я просто не знаю, как сказать. Как объяснить и тебе, и себе… Да, я надеюсь, что он признает ребенка, — начала она, мучительно подбирая слова, — надеюсь, что не забыл обо мне думать и то, что случилось, важно для него не меньше, чем для меня. И очень этого хочу. Очень! Но я же понимаю, что на самом деле все по-другому — ничего не будет, и никогда не стану ни искать его, ни напрягать ребенком, ни тянуть с него деньги. Никогда. Он ведь был для меня мечтой. Вот пусть ею и останется.
— Ну правильно! Он останется мечтой, а ребеночек реальностью — вот он, кушать просит. «Мамочка, кто мой папа?» — «Он был моей мечтой, сынок!»
— Я не стану делать аборт.
— Господи! Прямо рок какой-то над вашей семейкой! Особенно над матерью. Кто-то всю жизнь мучается, родить не может, а к вам приплод со всех сторон валит, так и прет! И главное, обе рожают и матери в подолах несут. Рожают и несут!
— Ты только меня с Натальей не равняй. Я своего ребенка не брошу и Сашеньку с Мими никогда не оставлю — это наши с мамой дети.
— Дура ты, Ленка! Он тебе наплел с три короба, а ты и уши развесила. А я читала в одной газете, что американцы обнаружили…
— Неужели газеты читаешь?
— Читаю, читаю. Не одна ты у нас такая умная. Так вот, там написано, что люди во время секса находятся в состоянии измененного сознания и не могут контролировать свои слова и действия. Особенно мужчины. У них, оказывается, в этот момент и потом еще на целый час замирает область мозга, отвечающая за логическое мышление, и выделяются вещества, как у шизофреников в состоянии эйфории. Представляешь? Мы все в руках у идиотов! Мужик в постели может давать любые обещания. Женщина принимает все за чистую монету. А он потом понять не может, почему она от него чего-то ждет!
— А женщины ведут себя иначе?
— Абсолютно! У них такое состояние намного слабее, а способность контролировать себя возвращается сразу после секса.
— А я, ты знаешь, как будто в анабиоз впала. Он только дотронулся до меня, и вся моя жизненная энергия словно вытекла — тряпичная кукла. А потом он сразу заснул, будто его вырубили — отключили от питания. И я тут же ушла. Может, он утром и не вспомнил ничего?
— Ну как же?! Он же должен был понять, что у тебя это впервые?
— Не знаю. Он, по-моему, немного пьян был.
— Час от часу не легче! А если он алкоголик? Ты же о нем ничего не знаешь! Родишь дебила…
— Оль! Я думала, ты меня поддержишь, а ты, наоборот, добиваешь…
— Да поддержу я, поддержу, куда ж я от тебя денусь! Хочешь, вместе к твоей маме пойдем, расскажем?
Она порывисто обняла подругу, и Алена, как это всегда бывает, когда тебя жалеют, горестно всхлипнула.
— Вы чего это? Случилось что?
В кабинет грузно ввалилась Фаина в резиновых перчатках ядовито-оранжевого цвета. Банка с хлоркой в ее руках источала резкий удушливый запах. Алена зажала рот и опрометью кинулась прочь.
— Чего это с ней? — удивилась Фаина.
— Не знаю. Может, съела чего-нибудь, — туманно предположила Ольга.
— Ой, не темни, девка! Говори сразу — все равно узнаю. Неуж залетела?
Ольга неопределенно пожала плечами.
— Кто ее обрюхатил?
— Да этот, Викентия приятель, кто ж еще!
Собственно, это было лишь подтверждением того, о чем Фаина давно уже догадалась.
— Мам, давай сделаем на ужин вермишель со сметаной.
— Со сметаной? — удивилась Валя. — Это что же за блюдо?
— Хочется со сметаной.
— Ну давай сварим вермишель, а уж каждый пусть ест, с чем захочет.
Но ни со сметаной, ни без сметаны Алена вермишель есть не стала. Посидела над полной тарелкой, отодвинула от себя подальше и сказала, как в воду прыгнула:
— Мам, я беременна…
— Ты?! — обомлела Валя. — Как же это так получилось?
— Случайно, — пояснила Алена.
— А кто же отец?
— Один очень хороший человек. И я хочу оставить ребенка.
— Трудно нам будет, дочка, впятером на одну зарплату.
— Я, как только декретные кончатся, сразу на работу выйду. Но я сделаю, как ты решишь, — заторопилась она. — Вот как ты скажешь, так и сделаю.
— Не-ет, — покачала головой Валя. — Мое тут слово последнее. Я-то тебе всегда помогу. А дети, что ж? Где два, там и третий. Если ты, конечно, не бросишь меня, как Наталья.
— Нет, — засмеялась Алена, кидаясь к матери на грудь, — не брошу.
— А что же отец-то, хороший человек? — осторожно поинтересовалась Валя.
— Он ничего не знает. Нет его. И никогда больше не будет…
На следующий день явилась Наталья, выслушала новость, усмехнулась:
— В тихом омуте черти водятся. Или это первоапрельская шутка? Нет? Тогда, конечно, рожай! Говорят, это полезно — организм полностью омолаживается.
Валя гневно поджала губы, но сдержалась, ничего не сказала, потому что и обижаться-то на Наталью вроде как не имело смысла — жизнь без Сашеньки и Мими казалась теперь немыслимой.
— А я денег хотела у вас просить, — небрежно сообщила Наталья, закидывая ногу на ногу. — Тыщ десять.
— А мы думали, может, сама нам немного подкинешь, — покачала головой Валя, потрясенная наглостью старшей дочери.
