Елена Александровская - Мой желанный принц
– Нет, в скайпе.
– Так ты, похоже, видел не только ее фотку, но и ее дом.
Алексей отрицательно покачал головой.
– Нет, не видел я ничего. Она работает дома, внештатно – переводит патенты, технические описания, инструкции. Ей проще переписываться, видео, говорит, отвлекает сильно. Ну, а я не настаиваю.
– Понятное дело. А она-то тебя видела? Что о тебе знает? Спорю, ты ей не сказал, кто твои мама-папа…
– Не сказал. Понимаешь, Дим, я хочу, чтобы уважали и ценили меня, а не мое положение.
– Уж раз тыщу я слышал это. Так что ты ей наплел?
Алексей поморщился, но с Димкой пререкаться было бессмысленно, конечно, наплел. Смешал крупицы правды с целыми пригоршнями вранья… нет, скорее фантазий, чем вранья.
– Наплел… Ну ладно, наплел. Сказал, что делаю нужное людям дело, что выучился на юриста, а потом понял, что хорошо бы пользу приносить, а не бумажки перекладывать.
– А фотки присылал? Небось, с трудом нашел такую, где на тебе надето меньше чем на пару тыщ баксов.
– А фотошоп для чего, приятель?
– Бедная девчонка. Она-то верит, что вы с ней одного поля ягоды. А ты ей просто морочишь голову.
– Знаешь, Дим, думаю, что я готов на ней жениться хоть завтра. Она моя, понимаешь? А ты «бедная девчонка»…
– Так позови ее на свидание! Чего ж тянуть?
– А если она живет на другом конце света?
– Вот и узнай! А если она живет по соседству? А если она с тобой ходит по одним и тем же улицам? Что ты тут весь в растрепанных чувствах, как пацан, сопли размазываешь?..
– Не ори, братец. Хочешь, я прям сейчас ей напишу? Прям от тебя?
– Нет уж, дружище. Давай ты этим займешься дома.
Глава седьмая
Октябрь 2003
Ирина сняла очки и потерла глаза. Да, десять часов перед машиной – это многовато. Хорошо, хоть это не просто для тупого времяпрепровождения. Вот и перевод уже закончился. Можно и отдохнуть.
На кухне что-то с грохотом обрушилось.
«Ох, бабуля, ты не молодеешь…»
– Ба, что там у тебя стряслось?
Марина Борисовна выпрямилась.
– Да ничего не стряслось, глупышка! Увидела чашку с трещиной, вот и решила ее разбить – по фэн-шую ж нельзя, чтобы в доме была посуда с трещинами… Ну, или битая.
– Ба, ты меня напугала. А ничего, что у нас в буфете стоит с десяток тарелок с трещинами? Что ж ты их не разбила до сих пор?
– Ничего у нас там не стоит такого! Откуда ты взяла это?
– Бабу-у-уля, ну не надо! Вот сейчас я тебе тарелки эти вытащу. И мы с тобой дружно их побьем, если уж ты решила, чтобы все было по фэн-шую.
Бабушка с испугом посмотрела на Ирину. Она отлично помнила, что в буфете, почти на виду, стоит стопка тарелок из толстенного фаянса. Девочка права: многие из них действительно были с трещинами, с выщербленным краем. Но это же память… Как же сейчас все это разбить?
Хотя, с другой-то стороны, о чем это память? О свекрови, которая выпила немало крови, пока не вышла замуж в третий раз? О годах, которые хочется забыть, словно их и не было никогда?
– Давай, детка, доставай это старье. Устроим праздник!
Вдвоем со стопкой тарелок, казалось, расправиться можно в минуту. Но фаянс-то выпускали в те дни, когда ценили прочность больше, чем красоту. И поэтому бабушка с внучкой даже немного устали, пока все тринадцать («Тринадцать, ба! Тринадцать, и все как одна с трещинами и сколами! Откуда достатку взяться?») тарелок не превратились в горку осколков.
– Так, бабуль, я вынесу эту дрянь на мусорку, а ты пока ставь чайник!
– Ну куда ты пойдешь? Ночь на дворе!
– Бабуля, какая ночь? Еще и девяти нет. А мусорку с балкона видно. Так что ты уж поставь чайник, а?
Марина Борисовна кивнула. Ей еще иногда было немного неловко, что не она содержит семью, пусть и немногочисленную, а ее внучка. Но здравого смысла у нее хватало, чтобы все-таки радоваться этому и не спорить без нужды. Да и то – репетиторство отнимало все больше сил, а вот доход приносило все меньший. Никому уже не нужны были старые преподаватели с их устаревшими методами, которые дают высокое образование. Всем подавай аудированные курсы, общение – хотя чаще это просто пустая болтовня, без настоящих знаний.
Хлопнула дверь, Ира вошла в кухню.
– На, ба! Вон сколько макулатуры нам в почтовый ящик натолкали. Хоть опять на мусорку иди…
– Девочка, завтра уж отнесешь. Чай готов. Будем болтать?
– Давай поболтаем, бабуль.
Ире хотелось вернуться к машине – там был куда более интересный мир. Но с бабушкой надо хоть иногда общаться – ей-то совсем тоскливо дома сидеть. Хоть она иногда и в театры с подружками ходит, и по магазинам гуляет. И даже побывала уже в только что открытом парке – а вот она, Ирина, только слышала, какую там мистерию отгрохали. И какие теперь цены ломят за аттракционы.
– Рассказывай, красавица.
– Что именно, ба?
– Да хоть что-нибудь. Порадуй престарелую бабку…
– Вот дам я тебе в ухо, престарелая бабка…
– Деточка, не хами. Зато ты улыбнулась, а это дорогого стоит.
– Ладно, бабуль, так о чем говорить будем?
– Помнится, пару дней назад ты вечером в загул уходила? Вот и поведай, где была, что видела…
«В загул… Бабуля, ты великолепна! Какие слова находишь…»
Да, пару дней назад, во вторник, Ира действительно «загуляла». Вернее, после сдачи очередной работы она наконец приняла приглашение Аристарха и согласилась отправиться с ним в «уютное местечко». Которое оказалось роскошным рестораном почти у окружной дороги. Хотя после года настойчивых приглашений можно было считать такой ресторан вполне обычным.
– Аристарх Анемподистович, куда вы меня завезли?
– Ирусик, давай по имени… И на «ты». Мне было бы приятно, если бы ты не называла меня Шефом, а просто Стархом.
Ирина содрогнулась – ей, филологу, и в голову не могло прийти, что человеку с неплохим вкусом, каковым она считала Шефа, может нравиться такое сокращение его имени.
«Хотя это еще не самое плохое, что может придуматься… Ну пусть будет так…»
– Хорошо, пусть будет Старх.
– Вот и замечательно? Так что ты будешь пить?
Ирина замялась. В институте, конечно, мальчишки всяким поили… Но с тех пор прошел не один год. А на вечеринках в конторе или у тех же Роджерсов Ирина старалась пить сок или минералку – она очень боялась выглядеть дурочкой или ляпнуть что-то не то, ведь компания эта ей ужасно нравилась. И хотелось, пусть не сразу, но стать там своей, чтобы ее слушали с уважением, как это бывало, когда говорила та же Татьяна.
«Ничего плохого не будет, если я и сейчас постараюсь не ляпнуть лишнего…»
– Сок, если можно.
Шеф, похоже, рассчитывал на что-то другое, но не стал Ирину разубеждать. В приглушенном свете ресторана официанты казались призрачными. Однако, несмотря на это, двигались они вполне споро – вот уже зажглись три свечи, вот букет роз оказался в вазе. А через пару минут появилась исходящая сказочными ароматами семга. Да и сок оказался ананасовым фрешем – Аристарх все-таки пытался обаять Ирину по полной программе, не размениваясь на банальности.
