Рыжая на его голову (СИ) - Сурина Лилия

Я и не думаю. Мне нужно как-то окончить школу. Эту, или другую. И в какую бы школу я не перевелась, в каждой есть такая Лиза Егорова, королева класса.

А я везде чужая.

Глава 21

- Это мой косяк, - сокрушается Шмелев, разглядывая внутренности моего рюкзачка, - была мысль, шмот с собой взять, но коза за нами же свалила в столовку, и я расслабился. Ну че, в утиль все, она сюда бутыль чернил вылила, не меньше, аж течет. Ниче важного нет?

- Нет, смартфон с собой брала. Да не парься, меня охраняешь, еще и за вещами смотреть… везде не успеешь. Думаешь, не только ручки потекли?

- Угораешь? – Глеб вытаскивает из рюкзачка учебник алгебры, держа за чистый угол, и с него действительно льется. – Может и ручки потекли, если они в них по чекушке чернил в каждой.

- А может, это не Лиза? – фокусирую взгляд на роскошной клумбе, полыхающей ярко-красными игольчатыми астрами. В другой день восхитилась бы ими, но сегодня так тоскливо, что хочется домой, уткнуться в подушку и промочить ее насквозь слезами.

- А кто? – поворачивается ко мне лицом Глеб, закусывая губу от злости.

- Не знаю, но раз она за нами в столовку ушла, когда бы успела? И пришла позже нас в класс.

- Она это, больше некому. Да переломать ручки и влить флакон чернил - минутное дело, а она чуть тормознула в классе. Ладно, ничего не докажешь, поехали, отмоем тебя и по магазинам. Мне еще к врачу надо, а потом тебе на работу, да и на тренировку.

- Куда на тренировку, раненый боец, - смеюсь, протягивая парню чистую ладонь. – Пошли, придется еще к папе заехать, деньги на новую форму и учебники взять.

- На лед не выйду, но присутствовать обязан, - хватает погибшие вещички и несет их к мусорному баку неподалеку от скамейки.

С сожалением наблюдаю, как подарок мамы за отличное окончание учебного года, исчезает в брюхе железного пингвина, он даже качается, довольный. Мне нравился этот рюкзачок из натуральной кожи.

- Папе мы ничего не скажем, только заедем ко мне, я деньги возьму. И никаких возражений не принимаю, ты из-за меня в основном пострадала. Так что, мне и возмещать ущерб.

Мне ужасно неловко, пытаюсь еще отнекиваться от трат, но Шмелев непреклонен, как бульдозер.

- Тебе неловко? А мне каково? Знать, что девочке из-за меня прилетело, и ничего не сделать? Я должен устранить последствия, и спорить больше не хочу. Садись, - кивает на мотоцикл и помогает взобраться в седло, дуясь на меня и хмуря брови.

- Глеб, ну ты не понимаешь? Ты мне никто, чтобы покупать одежду или учебники.

Спина парня напряглась, но он ничего не сказал, завел мотор и стал выруливать с парковки. Хватаюсь за него, боясь свалиться. Приезжаем ко мне домой, сначала отмываюсь от чернил, потом переодеваюсь в джинсы и черную водолазку с высоким воротом. Мысленно репетирую просьбу, адресованную папе. Форма стоит дорого.

Глеба нахожу в гостиной, разглядывает мои детские фотки на каминной полке. Сколько раз хотела убрать их, но они дороги отцу, не разрешает. Сейчас прямо смущение берет, от любопытства одноклассника. Зову его, говорю, что готова ехать.

Подхожу к зеркалу в прихожей, чтобы хорошенько себя рассмотреть, не осталось ли последствий, и Глеб вдруг встает позади.

- Ты такая красивая, - задумчиво произносит парень, вот только я с ним не согласна.

Кто из нас двоих красив, так это он. Фыркаю, разворачиваясь к нему лицом. Он дышит часто, будто только что с пробежки, а глаза не напоминают летнее небо, скорее уж грозовое. Его задели мои слова, наверное, и теперь злится. Кажется…

- Прости… я не хотела тебя обидеть. Ты не никто для меня. Ты одноклассник, товарищ… коллега, если так можно выразиться, - с усилием вылавливаю заученные синонимы в голове, отметая одно слово – друг. Мы не друзья.

- Вот как? Рад, что я хоть кто-то для тебя, - усмехается с грустью, отходя от зеркала. – Ну что, поедем к твоему отцу? А потом снова в школу придется переться.

- Зачем в школу? – бросаю шнуровать белые кроссовки и поднимаю голову.

- Ну как… если судить по моим родичам, то они бы кинулись разбираться, и искать виноватых, потому что взрослые, которые зарабатывают деньги своим трудом, не будут платить за испорченные кем-то вещи. Они поднимут ор, и заставят платить виновных. Думаешь, твой отец не поступит так? Скорее всего он засунет тебя в тачку и повезет к директору школы, будет требовать возместить ущерб и наказать того, кто залил чернила в твой рюкзачок.

Кровь отливает от моего лица. Застываю с кроссовкой в руках. Нет! Я не хочу! А папа так и сделает же, Глеб точно описал его действия. Мне еще учиться в этой школе, и скандалов не хочу.

- И что мне делать? Не идти в школу завтра? Я, конечно, попробую отстирать форму, и сумку найду какую-нибудь… а вот учебников уже нет…

Огорченно плюхаюсь на банкетку и бросаю возню с обувью. Глеб присаживается передо мной на корточки, берет брошенную кроссовку и надевает ее на мою ногу, как маленькой, завязывает шнурок. Слова сказать не могу, так странно он себя ведет.

- У тебя есть только один выход, если не хочешь скандала. Я оплачиваю твои покупки, а потом ты отдаешь мне должок из своей зарплаты, понемногу каждый месяц. Идет?

Он надевает вторую кроссовку и поднимается, стягивая мою ветровку с вешалки. Ждет ответа. Конечно, я соглашаюсь, другого выхода просто не существует.

- Если Лиза еще пару раз такое провернет, я с тобой никогда не расплачусь, - ворчу, застегивая молнию на куртке.

- Если еще такое произойдет, то я сам сразу же к директору пойду, больше не собираюсь терпеть ее выкрутасы. Все не так безобидно, как кажется на первый взгляд.

Он снова берет меня за руку и ведет через двор, к мотоциклу. Дальше по плану посещение дома Шмелева. Теперь я хожу по комнатам, разглядывая интерьер. Мне нравится, обстановка уютнее, чем в папином доме. Видна рука женщины, которая с любовью заполнила гостиную милыми вещичками, диванными подушечками и множеством живых растений, начиная от мелких кашпо и заканчивая пальмами до потолка. Надо домой тоже зелени прикупить.

- Ма, я вечером тебе все расскажу… - слышу разговор на повышенных тонах, в гостиную входит Шмелев, одеваясь, и одновременно разговаривая по телефону. Он надел футболку на шею и никак не мог ее достать со спины. – Да, сбежал. Так надо было. А у вас уже круговая порука? Эта коза, чуть что отцу трезвонит, а он тебе? Да мне плевать на ее… а, ладно, ради хоккея потерплю.

Он слушает маму, пытаясь поймать задравшуюся на спине футболку, подхожу и помогаю. Глеб кивает мне и снова спорит с мамой. Маргарита Сергеевна успела нажаловаться, и я в этом виновата. Не надо было мне уходить с урока. Но и сидеть чучелом не хотелось.

- Да, сейчас поедем к врачу… я уже и забыл о снимке, спасибо, что напомнила. Все, пора… домой как всегда приду, вечером, у меня тренировка… да не буду даже коньки надевать, не переживай. Пока.

Парень надевает серый свитшот с капюшоном и подходит к шкафу, достает пластиковую папку.

- Заедем к доктору? А потом шопиться, - улыбается так широко, что забываю все свои горести.

В этот раз я сама беру его за руку, переплетая пальцы...

Глава 22

Глеб

Я доволен собой, удалось провести Даньку и навязать ей свою помощь. Да, бабла улетит немало, но у меня хватит. А Егорова получит от меня еще, никак не угомонится. Снова злят родители, скорефанились, чтобы меня воспитывать. Опоздали, я уже вырос и на их вопли не поведусь.

Мы сидим у кабинета хирурга, ждем, когда он придет с обеда и примет меня. Я не могу сдержать улыбку, вспоминая как мягкие теплые пальцы Даньки касались моей кожи на спине, когда она поправляла мне футболку. Я до сих пор будто ощущаю ее прикосновения, они греют.

Девушка листает фотки в смартфоне, показывая мне свою любимую Верону. Прижимается к моему боку и я балдею. Она делает это неосознанно, чтобы быть ближе, не тянуться. Маленький белый палец снова пролистывает страницу и восклицает: