Солнце мое 2 (СИ) - Войлошников Владимир

ФИНАНСЫ ПОЮТ РОМАНСЫ

Когда в глазах у меня окончательно всё смешалось в кучу, я бросила своё шитьё, попила с бабушкой чаю и пошла примерную булдахтерию подбивать. Как-то надо лето переживать.

Итак, у меня из остатков апрельских и майских у меня остались деньги, чтобы заплатить педагогам, охраннику, уборщице и администраторше за май. Потом я отложила кучку в два миллиона с небольшим (аж голова от нулей кружится), чтобы закинуть вперёд на всё лето за коммуналку, плюс миллион сто пятьдесят пять — за сигнализацию, тоже за три месяца.

Нет, я понимаю, что магазин, конечно, будет работать. И парикмахерская, не говоря уже о братьях-вьетнамцах в своей будочке, но всё равно мне было как-то очково. А вдруг какой-нибудь очередной глобальный трындец, и все они разом окажутся неплатежеспособны? Или просто люди резко разъедутся по дачам, и выручка упадёт настолько, что нечем будет аренду отдавать? В духе зверского капитализма выжимать из людей последнее? Не могу я так. Да и свои же практически все, даже вьетнамцы Вьет и Петя (который «обуф цини»).

Уж лучше я за лето проплачу заранее.

Ой, про Петю такая умора вышла.

Захожу раз к маме в магазин и остановилась у обувного окошечка, спросить: как дела? И вообще. А вьетнамец Вьет решил, что я за деньгами раньше пришла и говорит:

— Падазди, Олга. Завтла тебе этот Х*й приносить, — и кивает на пустой стульчик, где обычно обувщик сидел.

Я чуть не подавилась. Спрашиваю:

— Ты чего его так называешь?

— Каво? — удивился он и тут же засмеялся, зажмурился. — А-а-а! Я забыл! Этот… Петя принесёт. А то, Х*й — это по-насему. Дома зови. Такой имя.

— Да ты что⁈

— Да. Мама назови. Она зе русским не знать, — он доверительно наклонился к окошечку. — И наоболот бывать. Девуска тут ходи, звать… — он выразительно протянул: — И-ира. А по-вьетнамски значит: хоцю какать.

Поржали мы с ним и разошлись взаимно довольные. Культурный обмен, однако!

Так вот, отвлеклась я. Разложила я денежки по кучкам, и осталось у меня восемьдесят пять тыщ. Скудненько. Ну, ничё. Послезавтра июнь начинается. Глядишь, хоть кто-нибудь что-нибудь мне принесёт.

В пятницу я снова проводила Вовку на калым и к обеду пошла в центр. Во-первых, юбку мерять, а во-вторых, у нас было запланировано нечто вроде собрания педагогов.

Нет, неправильно говорю. Не такое прям собрание, чтоб сидеть и дурацкие речи слушать, а просто я всех предупредила, что буду в «Шаман-камне» с часу до двух, и все, кто хочет получить свои денежки (а, главное — продолжать работать со мной в будущем) в это время должны подъехать. Пожелание на следующий год на листочке с именем руководителя и названием кружка.

Итог получился довольно ободряющий.

Английский и подготовка к школе сворачивались до сентября. Обе написали бумаги с желаемыми материалами к новому учебному году и изъявили желание помочь в августе с поклейкой объявлений. Одобряю. В конце концов, их же зарплата от этого зависит.

Танцорки неколебимо заявили, что танцевальная секция работает весь июнь. И все родители предупреждены, что если они не будут дисциплинированно ходить, то подвергнутся безжалостному исключению. Едрид-мадрид, я прям почувствовала себя как в тоталитарной секте какой-то. Ну, посмотрим, что у них выйдет. Опять же, это значит, что три раза в неделю мне придётся в клубе дежурить вечерами, потому как администратора я уже отпустила на летние каникулы.

Айкидошник к моему удивлению тоже заявил, что дети ходят. Правда, только до середины июня, потом он уезжает на какие-то очередные крутые курсы. За взрослую группу тоже за полмесяца проплатил.

Продолжая приятности, пришли разом восточница Арина и Настя-степщица попросились поработать июнь. Группы у них ходили гораздо меньшие, чем в учебный год, но, думаю, девки всё равно в минусах не останутся. Зато детская группа востока, так же как сумасшедшие бальные танцы, являлась на занятия полным составом, и перспективу отработать июнь восприняла как должное, по-военному. Поражает это меня до глубины души. А ещё это значит, что я не три дня в неделю буду за администратора выходить, а семь. Каждый раз на небольшое время, но всё же. Зато денежки!

Восточнице я показала наполовину расшитый свой лиф, вызвав нездоровый блеск в глазах. Пришлось сводить её к тёте Вале в ателье, где она увидела ещё пояс и юбку и вовсе впала в экзальтацию.

— Валентина, мы будем у вас шиться*! Завтра к утру будет готова? Оля бы сразу показала девочкам, чтоб за лето были готовы костюмы.

*Это сленг такой танцорский: «шиться», «пошиться».

— Сделаем, — солидно сказала тёть Валя.

Так что завтра я ещё выступаю слоном. Которого «водили — как видно, напоказ».

Померивши юбку, я вернулась на свой пост, где меня уж ждали очередные посетители.

Исторические танцы и фехтование на лето брали каникулы — студенты частью разъезжаются, вместо тренировок чуть не в каждые выходные — игры. В общем, понятно.

Зато с неожиданным предложением вышла керамистка. Ах, я не говорила, что у нас появилась керамистка⁈

Блин, косяк. Это из-за депрессии всё. Ну вот, исправляюсь.

Керамистка пришла давно, по наводке той тётки, которая привозила мне круги гончарные и печку. Принесла свои работы (симпатично), диплом об образовании, грамоты всякие и даже характеристику с места прежней работы.

— Я так понимаю, вас сократили? — уточнила я.

— Не совсем, но перевели на полставки. Лекции оставили.

— Ага. Понятно, что ж. Пойдёмте.

Я привела тётеньку в кабинет, где хаотической кучей было сгружено оборудование для гончарки:

— Вот, Тамара Николаевна, ваша возможная вотчина. Направление для нас новое. Если сможете навести тут красоту до первого апреля, то мы расклеим объявления о наборе нового кружка.

— Можно и для взрослых, и для детей! — обрадовалась она.

— Можно. Если есть у вас какие-нибудь плакаты на стены или другие красивости — тащите, развесим. Для создания правильной атмосферы.

И-и-и… недаром Администраторша Шура говорила мне, что керамика пользуется особенным спросом в детских клубах. С начала апреля мы гончарка запустила занятия с первыми пятью учениками. А к середине мая групп было уже четыре! Под конец года желающие пошли помедленнее, но Тамара Николаевна была полна энтузиазма набрать какие-то специальные летние группы и даже сама вызвалась распечатать и расклеить объявления.

— Я думаю, весь район охватывать — смысла нет. Я пробегусь, у детских садов, у школ да в остановках.

Я возражать не стала:

— Ваш эксперимент — вам и карты в руки. Посмотрим, что выйдет.

— И ещё, Ольга Александровна, если мы будем покупать глину, это выйдет довольно накладно. Я знаю, где можно просто приехать и подкопать. Только мешки строительные нужно и машину бы. Я, к сожалению…

— Вам нужен транспорт?

— Если есть возможность! — Тамара Николаевна эмоционально прижала к груди руки. — Я бы накопала и на клуб, и на себя сразу. Какие-то, понимаете, сувениры можно было бы делать и не экономить. Может быть, мы здесь же и выставку-продажу бы организовали?

— А мешки от сахара-муки подойдут?

У меня дома штук двадцать рулоном свёрнутых лежит. Бабушка все мешки отстирывает, высушивает — под картошку или ещё что. Запас уж образовался.

— Большие?

— Ну по пятьдесят килограмм в них фасуют обычно.

— Отлично подойдут!

— Я постараюсь договориться с машиной. Ехать-то далеко?

— Километров двадцать по Качугскому тракту.

— Поговорю. Вы в субботу часов в десять позвоните сюда или в магазин, я вам результат сообщу.

По итогу взрослые кружки аренду проплатили процентов на восемьдесят, детские — посмотрим на той неделе, как понесут, ну и что там выйдет у керамички — тоже вопрос. Пока у меня образовалось два мильёна денег с небольшим. Класс! Даже если никто ничего больше не принесёт, мы с бабушкой за лето уже с голоду не помрём!

Потом я вспомнила, что с садика звонили, просили забежать, забрать зряплату за май — ещё мильён двести! Правда, не будем забывать, что этот источник как минимум до октября теперь перекрыт — каникулы, да потом сперва сентябрь отпахать надо, чтоб что-то на руки упало… Также получалось, что мне по-прежнему нужна охрана, а охранника я уже отпустила до конца августа. Обратно звать? Или спросить Вовку, может он со мной тут вечерами посидит?