Мой муж - предатель (СИ) - Лав Агата

Он такой рассудительный на словах, а сам не может выпустить меня из рук. Гладит крепкими пальцами, проводя по изгибам, и нажимает всё сильнее. Жаднее. Он хочет меня прямо здесь и сейчас и, наверняка, в мыслях уже нагнул и заставил стонать. А еще эта его хрипотца, она намертво впилась в его красивый голос и понизила до возбуждающих вибраций.

— Я быстро, — я рывком выбираюсь из его ладоней и скрываюсь за белоснежной дверью.

Я не собираюсь играть с ним, издеваясь. Или действительно открывать холодную воду, чтобы привести мысли в порядок. Я и так в порядке. Я хочу, чтобы это случилось. Поэтому я скидываю одежду и становлюсь под тропический душ. Набираю на ладонь фирменный гель для душа, который всегда один и тот же в отелях этой сети. Ноты кокоса и ванили, я так люблю это сладковатое сочетание. Волосы я не трогаю, хотя в спешке попадаю водой по кончикам.

Я провожу ладонями по своей коже и чувствую, как сильно возбуждена, тело буквально изнывает и откликается на малейшее прикосновение. Но я хочу его прикосновений. Сминающих, жарких, жадных.

Я выхожу из кабинки и накидываю махровый халат на голое тело. Хочу уже выйти, но взгляд падает на большое зеркало. Я поворачиваюсь к нему и придирчиво смотрю на свое отражение. Выгибаю шею, провожу по линии подбородка, по скулам, потом сминаю пальцами свои губы…

Я же красивая.

Еще молодая, но не пустышка.

Чего Игорю не хватало?

Идиотский вопрос, я знаю. Но он, как код программы, записан где-то очень глубоко и не может не прозвучать.

Я развожу полы халата в стороны и рассматриваю свою фигуру. Грудь из-за тяжести немного опустилась, но я никогда не комплексовала по этому поводу. Соски может могли бы быть поаккуратнее. Меньше. Но у меня сумасшедшая талия. И классные ноги, я могу со спокойной душой носить короткие юбки хоть каждый день.

Так чего тебе не хватало, больной сукин сын?

Я сжимаю ладони в кулаки и резко разворачиваюсь. Быстрым шагом выхожу из ванной комнаты, едва не наталкиваясь на Марка.

— Я взял твой ключ, — подсказывает он, когда замечает, что я смотрю на его влажные волосы. — Я только вернулся.

Он тоже принял душ. И стоит теперь без рубашки, с перекинутым через плечо полотенцем. Впрочем, он забыл им воспользоваться. Его натренированное тело блестит от влаги.

— Мы можем больше не разговаривать? — спрашиваю его. — Отнеси меня на кровать.

Марка не нужно просить дважды. Он подхватывает меня на руки и вскоре опускает на огромную кровать, которая пахнет чарующей свежестью. Я перехватываю его широкие ладони и сразу направляю к разрезу халата. Мне хочется побыстрее забыться и оказаться под ним, услышать, как собьется к черту его дыхание, когда он увидит меня всю.

— Ты сумасшествие, — выдыхает Марк над моим ухом и сдергивает с моих плеч халат.

Я смотрю на его лицо и остаюсь довольна. Да, это мне было и нужно. Его ошалелый потемневший взгляд. И то как дернулись его ладони. Его повело, как пацана. Он прогибает меня, снова впиваясь в мои губы влажным безумно глубоким поцелуем, а руками стирает все мои недавние глупые вопросы перед зеркалом. Мне становится плевать на них. Мир замыкается на том, как горячие пальцы Марка раскатывают мои соски. А его язык ласкает мою наэлектризованную кожу.

— Тебе помочь? — спрашиваю сквозь морок в голове и тянусь ладонями к его джинсам. — Я уже влажная, Марк. Я готова…

Он рычит. И порывисто разворачивается, я сама не замечаю, как оказываюсь под его стальным телом в правильной позе. Он подтягивает меня чуть выше и запечатывает мой рот глубоким поцелуем, раздвигая языком мои губы и заполняя без остатка. Мои выдохи за секунду превращаются в стоны. Я чувствую, как он примиряется ко мне, не разрывая поцелуя, и нечаянно царапаю его спину от предвкушения.

— Марк…

— Готова значит?

— Да, пожалуйста…

— Выгнись сильнее. Да, так… Так, малышка.

Я то цепляюсь за него, то машинально отодвигаюсь прочь, когда он вбивается в меня. Мой крик сперва летит между нашими телами, а потом я прячу его в грудь Марка, целуя, изнывая, совершенно теряясь. Марк вбивается в меня, отпуская себя и задавая жесткий ритм. Словно столько думал обо мне, что не способен на нежность. Мне самой она сейчас не нужна. Мне хочется, чтобы он двигался быстрее, глубже, размашистее…

— Боже, Марк, — мой голос не слушается, я даже не уверена, что мне удается произнести вслух хоть что-то. — Да, да, пожалуйста, еще…

Еще.

И еще.

Марк хватает меня за талию и делает мощные толчки, направляя мое тело на свой член. Я больше не могу и чувствую, как начинаю уплывать. Я машинально крепче сжимаю его бедрами и окончательно теряю комнату. И все детали вокруг, проваливаюсь в сладкий прилив, который становится всё выше и обжигает пульсацией.

Так тесно, сладко…

Так…

Марк изливается в меня и до болезненной тесноты, от которой мне хорошо, смыкает руки вокруг моего мокрого тела.

Глава 14

Я просыпаюсь в своем номере. И только в момент пробуждения понимаю, что забыла попрощаться с Марком. В том смысле, что надо было разойтись по разным номерам. Вместо этого я заснула рядом с ним. И даже что-то шептала ласковым голосом, когда засыпала, обнимала его, целовала…

Он лежит рядом.

Не спит и не занят телефоном. Марк смотрит на меня, держа голову на согнутой руке.

— Доброе утро, — бросает он, когда замечает мой взгляд.

— Доброе, — я киваю и машинально тянусь к телефону, чтобы понять сколько сейчас времени.

А заодно получить небольшую передышку и решить, как вести себя дальше. Все-таки я по-другому представляла себе сегодняшнее пробуждение. Вернее, я его никак не представляла. Но то, что происходит сейчас, застает меня врасплох.

— Семь утра, — подсказывает Марк. — Я заказал завтрак в номер минут пятнадцать назад. Наверное, ты начала просыпаться из-за моего голоса, хотя я старался не шуметь.

— И что ты заказал?

— Почти всё меню. Не знал, что ты захочешь.

— Это мило, — я откидываюсь на подушку и пытаюсь расслабиться.

Кажется, я забыла, как это делается.

Я как на иголках. Подспудно жду чего-то нехорошего и поэтому волнуюсь. Пытаюсь просчитать чего добивается Марк, куда ведет наше общение или где я дала слабину и вот-вот пропущу важную развилку, из-за чего потом у меня будут большие проблемы.

Наверное, это и есть то самое недоверие к миру. После предательства оно быстро пускает корни в самое сердце.

— Ты где-то витаешь, — доносится приглушенный голос Марка. — А я, между прочим, рассказывал о своем детстве.

— Правда?

— Нет, — он смеется с утренней ленцой. — Я говорил, что последний раз засыпал с раскрытыми окнами три года назад. Я привык, что везде эти шторы специальные… как они? Забыл слово.

— Блэкаут.

— Да, точно. Меня раздражает свет с улицы.

— А что случилось три года назад?

— Меня зацепил идиот на перекрестке. Я тогда на мотике гонял, хорошо, что в защите был. Но все равно поломало немного. Я когда домой приехал после больницы, сразу вырубился. Было плевать и на шторы, и на свет.

— Так вот откуда шрамы, — я касаюсь пальцами самого большого шрама, который тянется от его ключицы. — Ты до сих пор гоняешь?

— Нет, забросил. Но мотик есть, пылится в гараже в Питере.

— Значит успешно пережил кризис среднего возраста?

Марк усмехается.

— Сейчас этот кризис по-другому выглядит, — он ловит мои пальцы и начинает мягко поглаживать их, лаская и запуская приятный ток по моей коже.

— И как же? Нужно гонять на Поршаке с открытым верхом?

— Это тоже устаревший вариант. Сейчас нужно купить тесный спортивный костюм и много бежать. Видела марафоны, забеги, из-за которых перекрывают половину города? Вот это оно. Забеги кризиса среднего возраста.

Я смеюсь.

Я никогда не смотрела на эти мероприятия под таким углом.

Раздается стук в дверь, и Марк идет открывать. Он встает с кровати полностью обнаженным, подхватывает с пола джинсы и надевает их на ходу. Я тоже опускаю стопы на пол. Рядом с прикроватной тумбочкой нахожу свой халат, от которого меня вчера довольно варварски освободил Марк. Но вещь цела, что уже хорошо. Я накидываю халат на тело и завязываю пояс. Ухожу в ванную, чтобы умыться, а когда возвращаюсь, Марк уже выдает чаевые официанту.