Я больше тебе не враг (СИ) - Дюжева Маргарита

А потом…

Потом случается Армагеддон, не вписывающийся ни в одну схему. И начинается он со звонка:

— Максим Владимирович, вас беспокоят с поста охраны.

— В чем дело? — у меня как раз обеденный перерыв. Аппетита нет, поэтому сижу у себя и глушу черный, несладкий кофе. С недавних времен я против любых добавок.

— К вам посетитель. Говорит, вы будете рады видеть старого доброго партнера.

Я силюсь понять о ком речь. Вроде никому встречу не назначал, никто меня о приходе не предупреждал.

— У партнера есть имя? — хмыкаю в трубку.

— Да. Волкова Александра Викторовна.

Я чуть со стула не лопнулся, когда услышал это.

— Что? — то ли сиплю, то ли хриплю, дергая галстук, превратившийся в удавку, — что ты сказал?

— Александра Викторовна Волкова, — повторяет он в другом порядке. По отдельности – нормальные составляющие, а вместе – полный трындец.

Если бы в этот момент кто-нибудь видел мою перекошенную морду, то точно бы вызвал или скорую, или сразу дурку.

— Пропустить?

— Да!

Я не позволю этой суке снова скрыться.

Из динамика раздается доброжелательное:

— Проходите! Максим Владимирович ждет вас.

Очень жду. Аж дымлюсь от нетерпения.

Пока Красноволосая змея ползет по зданию, я набираю Стефа. Он отвечает не сразу, с задержкой и звучит хмуро:

— Слушаю.

— Ко мне на работу явилась Алекса! Поднимается в кабинет.

Секундная задержка, потом раздается откровенно облегченное:

— Фу-у-у-ххх. А я не знал, как тебе сказать, что в страну-то она вернулась, а перехватить мы ее не сумели. Улизнула прямо из-под носа, как настоящая змея.

— Теперь приползла ко мне.

— Мы рыщем по всему городу, пытаясь ее найти, а она сама к тебе пожаловала, — хмыкает Стеф, — Совсем без тормозов. Отбитая.

— Я бы сказал по-другому, но материться неприлично.

— Ты аккуратнее там, мало ли что у нее в голове. Постарайся задержать ее, чтобы не свалила, а я парней пришлю.

— Задержу, — угрюмо произношу и отбиваю звонок.

Сердце разгоняется. В нем нет того волнения, которое охватывает, когда злюсь на Таську. Нет ни пламени, ни тоски, ни бессилия. Зато полно лютого холода и ненависти.

Я вспоминаю, как сначала дурел от нее, не понимая истинных причин. Как в одночасье наступило похмелье. Потом крутило от страха, что все раскроется, а она смотрела своими жуткими равнодушными глазищами и улыбалась…

Нет, пожалуй, свою бывшую жену я ненавижу гораздо больше, чем эту красноволосую суку. Серый кардинал, мать ее.

Время идет. Мне кажется стрелки часов, висящих на стене, наматывают бешенные круги по циферблату, а Алексы все нет и нет.

Я сижу, как кол проглотивши. Руки стиснуты в замок, дыхание через раз. Вся моя суть сейчас собралась в один злющий, бешенный комок. Слушаю. С содроганием жду того момента, когда донесется цоканье каблуков. Мой личный триггер, пусковой крючок. Этот звук теперь ассоциируется только с ней.

От нетерпения подкидывает. Я с трудом заставляю себя сидеть на месте и бездарно дергаюсь, когда звенит селекторный. На автомате жму «ответить».

— Максим Владимирович. К вам пришли.

— Пусть заходит.

Хищник во мне припадает к земле, готовый наброситься и разорвать. Надо держать себя в руках, иначе Стефу придется отскребать ее останки с асфальта под моими окнами.

Я жду эту гребанную стерву. Однако дверь отворяется, и в кабинет входит нечто, совершенно не похожее на ту Алексу, которую я знал. Холеную, породистую, обожающую каблуки и дресс-код.

Девица, которая передо мной, выглядит совершенно непримечательно. Она не накрашена, волосы стянуты в косу. В серой толстовке и широких черных штанах, в белых кроссах на высокой подошве и со спортивным рюкзаком за плечами. На голове кепка козырьком назад.

Это шутка дебильная, да? Розыгрыш? Решила прислать вместо себя это?

Я моментально завожусь.

Но гостья подходит ближе, и я зависаю на ее глазах. Змеиные, без единого проблеска эмоций. Такие же, как и прежде.

Это и правда Алекса.

***

У меня, мля, такой когнитивный диссонанс, что на хрен все слова из головы вылетают.

— Здравствуй, Максим Владимирович. Давно не виделись. Как ваше ничего?

Как всегда ноль эмоций. Чертова психопатка пришла в логово врага, но все-равно ничего не боится.

Я сжимаю кулаки под столом, до крови впиваясь ногтями в ладони. Мне до одури хочется увидеть страх и панику на ее конопатой физиномии.

У нее реально россыпь веснушек! Обычная конопатая девка! Мимо такой мимо пройдешь и не заметишь!

— Хорошо замаскировалась.

Смотрит на меня непонимающе, слегка вскинув брови, явно ждет пояснений. Актриса хренова.

— Куда делась офисная стерва?

— Ах это, — небрежно жмет плечами, — тот образ нужен был для дела. В обычной жизни я вот такая.

Крутится вокруг своей оси, демонстрируя ничем не примечательный наряд.

Для дела, значит, наряжалась? Для того чтобы одного оленя за нос водить и играть на слабостях?

— Поразительной вхождение в роль. И стиль поменяла, и ноги по команде раздвигала.

Снова жмет плечами:

— Это не самое страшное. Мне пришлось аналитику с нуля изучать, чтобы дурой не выглядеть. Вот это да, это было сложно.

— Издеваешься?

— Нет, — произносит с максимальной серьезностью, — я пришла не за этим. Я хочу попросить тебя об одолжении.

Просто умопомрачительная наглость.

— Даже так? — ухмыляюсь, — И чего же ты хочешь?

Мне реально интересно на какие ухищрения готова пойти Змея, чтобы спасти свою шкуру. Но она удивляет:

— Таську не трогай. Со мной делай что хочешь. Я не прячусь, и не собираюсь больше сбегать. Хочешь убить – убей, хочешь посадить – сажай, всю вину возьму на себя. Хочешь наказать как-то иначе – наказывай. Меня. Не ее.

Я маленько охренел, но виду не подал:

— Надо же, какая самоотверженность. Или может… вы заранее это подготовили? Она решила все стрелки перевести на тебя, и ты покорно отыгрываешь все, что она скажет?

— Таисия не знает, что я здесь. Она уверена, что я залегла на дно заграницей.

— А ты решила вернуться и изображаешь тут великую защитницу? С чего бы это?

— Кроме нее у меня больше никого нет, — просто отвечает Алекса, — я не хочу, чтобы она страдала.

— Поразительная преданность.

— Кирсанов. Не трогай ее. Это я бомбила тебя все это время. Я заставила тебя выпрыгнуть из штанов, я заколачивала гвоздь за гвоздем.

Я зверею:

— С чьей подачи?

— Ей тоже было не просто…

Не могу. Запрокинув голову к потолку ржу, как ненормальный. Громко и зло.

— Ей было не просто? Ей? И в каком же пункте она мучалась? Когда витаминчиками меня кормила? Или когда играла обиженную и оскорблённую? Или может когда чемоданы с деньгами вывозила?

— Она ни копейки себе не взяла.

— Ах, да, мать вашу, вы же матерые благотворительницы…За чужой счет. Так, где там моя дорогая бывшая жена мучалась?

Змея молчит.

— Нечего сказать?

— Просто не вижу смысла, — от нее веет холодом, — ты же все равно не поверишь.

— Ты права. Не поверю. Ни тебе, ни ей. Так что можете свои игры запихнуть поглубже, сами знаете куда.

— Никаких игр. Я сказала зачем пришла. Хочешь на ком-то сорваться? Наказать? Срывайся на мне, — угрюмый взгляд в упор.

— Ммм, смелая? Или больная?

— Ты уже знаешь ответ.

— Думаешь, спрячешься за своим диагнозом? — облокотившись на стол, наклоняюсь в ее сторону, — думаешь, он тебе поможет, если я отдам тебя нужным людям? У них разговор простой – по куску в день отрезать будут, и на твоих глазах псам скармливать.

Хмурится, но не боится. У нее капец какие проблемы с обычным человеческим страхом.

— Или продам тебя в жаркие страны, в бордель. Будешь обслуживать толпы потных бородатых мужиков, пока не сдохнешь от грязи и заразы. Как тебе такие перспективы?

— Я не очень люблю жару, но… — разводит руками, — право твое.

Трындец. И ведь не бравада, ни хрена. Ей действительно пофиг, что я с ней сделаю. Смертница чокнутая.