Анна Шульгина - Недетские игры
— Он вылетел с той стороны, — Агнешка пыталась сдержать смех, глядя на коленопреклоненного Ярика, копающегося среди зарослей зимнего сада.
— А? — оглянувшись, он встретился взглядами со смеющейся девушкой, протягивающей тот самый злополучный кубик. — Как хорошо, что ты пришла, а то в меня тут уже игрушками бросаются, — в подтверждение слов он повернулся к ребенку, но опоздал буквально на пару секунд.
Девочке надоело, что эти странные взрослые не обращают внимания да ещё и не отдают её собственность, поэтому, помусолив следующий кубик, она метнула и его, теперь уже гораздо более прицельно.
Ярослав заметил приближающийся предмет практически прямо перед собой и увернуться просто не успел. Если бы он не знал, что прилетела ему детская игрушка, а не удар профессионального боксера-тяжеловеса, никогда бы не поверил. Боль, острая до темноты в глазах, прострелила правую половину лица и отдала куда-то в затылок и нижнюю челюсть. В этот момент мужчина увидел не только кружащиеся звездочки, но и мушек со стрекозами. Только сцепленные от полноты ощущений зубы помешали ему высказаться крайне эмоционально и столь же нецензурно.
— Оленька! — испуганно охнула мамочка и, сграбастав дочь в объятия, затаилась в углу лавочки. Она бы предпочла вообще удрать из холла, но пусть лежал мимо сидящего на попе и прижимающего к лицу ладонь страдальца, поэтому женщина решила не рисковать. Оленька испуганно заорала, да так громко, что и без того мучающийся от боли Ярослав все-таки прошипел ругательство.
— Наташа, позови медсестру и скажи, чтобы принесла лед, — Агнесса опустилась на колени рядом с Ярославом. — Дай, я посмотрю, — она попыталась отвести его ладони от поврежденного глаза, но ничего не получилось. — Яр, мне нужно посмотреть!
— На здоровье, — проскрипел он, поворачиваясь к Нешке. Основной удар пришелся по брови, оставив небольшую ссадину, а вот веко наливалось синевой и отеком с такой скоростью, что девушка сразу поняла — прикладывать холод бесполезно.
Отмершая мамочка по имени Наташа, прихватив продолжавшую голосить девочку, пробежала мимо них по направлению к лестнице. Пока они не успели скрыться из виду, Ярик крикнул вслед:
— Подрастет, отдайте дочь в секцию толкателей ядра! Будет олимпийской чемпионкой…
— Шутишь, значит, будешь жить, — обнадежила его Агнеша. — Ляг на пол, все равно ты уже весь его своими брюками вытер, — она уложила пострадавшего на спину, пристроив голову на свои колени и, придерживая его под затылок правой рукой, левой рылась в лежащей рядом сумочке.
— Знаешь, я все больше убеждаюсь, что, чем больше между нами расстояние, тем лучше, — философски задумался мужчина, разглядывая одним глазом потолок. Вторым он уже ничего не мог рассмотреть, потому что тот уже полностью заплыл и почти не открывался.
— А вот это уже хуже, — девушка, наконец, нашла то, что искала, и теперь с тревогой всматривалась в немного бледное лицо пострадавшего. — Не тошнит, перед глазами не двоится?
— Почему ты думаешь, что если я не туплю, то это следствие сотрясения мозга? — обиделся Ярослав, повернувшись так, чтобы видеть склонившуюся над ним Агнешку.
— Ты слишком самокритичен, — она поднесла что-то, зажатое в ладони к его лицу.
— Вот черт! Ты меня и на второй глаз хочешь ослепить?! — он попытался отвернуться, но девушка держала его голову в почти борцовском захвате и, аккуратно раздвинув опухшие веки, посветила фонариком.
— Зрачки на свет реагируют одинаково, это уже хорошо, — Нешка покрепче сжала выворачивающегося Ярика, так, что он прижался щекой к её груди. — Прекрати ерзать!
Мужчина послушно замер, но поза получалась какая-то двусмысленная — они сидели на полу в углу комнаты, Невзоров наполовину лежит на Нешке, уткнувшись лицом ей в декольте и обнимая одной рукой за талию. Может, дело было в том, что Ярик сейчас воспринимался девушкой не привлекательным мужчиной, а как большой ушибленный ребенок, но такая близость не вызывала у неё дискомфорта. Наоборот, ей было искренне жаль, что он пострадал. И дело не в том, что Ярослав вполне может требовать компенсацию за очередное повреждение, просто Агнесса сочувствовала ему, помня, как болезненны такие удары. А уж сходящие несколько недель синяки никого особо не красят…
— Ваша медсестра, наверное, побежала за льдом куда-то в район Антарктики, — гудение в голове усиливалось, потому он старался говорить негромко, чтобы не провоцировать внутричерепного дятла на долбление висков.
— Сейчас придет, — Нешка поглаживала его по бритой голове, стараясь не касаться правой стороны лба и приятно царапаясь ладошками о немного колючую кожу его затылка. Девушка попыталась немного передвинуться, чтобы получше уложить Невзорова, но, казалось бы, расслабленно лежащая на её талии рука мгновенно напряглась, не позволяя шевельнуться.
— Мне хорошо, не двигайся. — Она замерла. — А вот гладить можешь продолжать, — благосклонно добавил он, сжав прохладные тонкие пальцы в ладони и показывая, как именно это следует делать. Агнеша послушно водила рукой по его макушке, постоянно сбиваясь на почесывание за ухом.
Ярослав расслабленно лежал на её коленках и балдел от легких ласковых движений, потому, когда слегка припозднившаяся помощница парацельса прибежала, волоча за собой довольно объемный чемодан, даже немного расстроился, но место дислокации не поменял.
— Алина, зачем вы принесли дефибриллятор? — Нешка с легким недоумением наблюдала за суетящейся медсестрой.
— Прибежала Наташа и сказала, то её Олечка зашибла какого-то мужика, — женщина лет тридцати в форменном бело-голубом костюме немного недовольно рассматривала вполне себе живого Ярика, обломавшего её в освоении новой, ни разу ни опробованной техники. — Что у нас тут?
— У нас попадание деревянным кубиком в глаз, — Нешка попыталась помочь Невзорову сесть и охнула от боли в ребрах, которые он сжал, не собираясь оставаться один на один с медработницей, которая сейчас гораздо менее осторожно и ласково, чем сама Агнесса, прощупывала его ушиб. — Алина, аккуратнее, пожалуйста, это очень болезненная травма.
— Хорошо, — буркнула женщина, но силу нажима пальцев не уменьшила.
— Вы ненавидите всех мужиков или только меня? — не выдержал Ярослав, когда медичка приложила к ссадине марлю, пропитанную в спирте.
— Всех.
— Радует хотя бы, что не я один страдаю, — он не морщился, но боль после такого "лечения" только усиливалась.
— Лучше бы шов наложить, — ему показалось, что эту фразу Алина сказала с почти нескрываемым злорадством.
