Измена. Я тебя не отпускал! (СИ) - Лиман Алиса

— Не хочешь гулять?

— Хочу, — спохватываюсь и вылезаю из кровати.

Уже через четверть часа мы идем с Германом по спящему поселку.

Утро довольно зябкое. Я кутаюсь в тонкий кардиган. Он, заметив это, снимает с себя ветровку, которую обычно надевает на утренние пробежки. Завернув меня в нее, приобнимает за плечи.

Не сопротивляюсь. Хочу узнать, что будет дальше.

— Ты замерзнешь, — говорю тихо.

Вместо ответа, он обнимает меня сильнее:

— Я правда не представляю, что я должен сделать, чтобы ты меня простила. Я перебрал тысячи вариантов у себя в голове и понимаю, что все они не подходят для тебя.

— Для меня? — непроизвольно воспринимаю в штыки.

— Да, именно для тебя. Ведь ты отличаешься от всех известных мне женщин…

Вздрагиваю, когда он снова заводит речь о своих бабах. Герман останавливается и разворачивает меня к себе лицом:

— В этом и вся проблема. Ты отличаешься от того шаблона, к которому я привык за долгие годы, малыш. Мое прошлое не стереть, не выкинуть. И именно из-за этого своего «богатого» опыта я не разглядел тебя. Вернее, разглядел. Но ты с самого начала слишком выбивалась из привычного мне образца. Чистая, невинная, бескорыстная. Мне казалось, что такими искренними к мужчинам могут быть разве что близкие родственницы, типа сестры.

Меня снова дергает.

— Прости за это, — продолжает Герман. — Я пытаюсь объясниться, и снова делаю тебе больно.

— Продолжай, — уверенно говорю.

Я действительно хочу послушать его оправдания.

— Я все испортил именно этим своим представлением о женщинах. Я привык, что им всегда было что-то нужно от меня, и это казалось честным обменом: я им деньги, возможности, машины, бриллианты, а они мне секс. Тебе же с самого начала от меня ничего не было нужно. И это дико напрягало.

— Ну извините. Я не привыкла брать чужое. И мне нечего было тебе предложить взамен, — бормочу, пряча взгляд. — Секс со мной тебя не прельщал.

— Я просто боялся тебе навредить. Казалось, если я потеряю контроль в процессе, то ты сбежишь от меня, посчитав чудовищем. А я не хотел тебя терять. Ни тогда, ни сейчас. Ведь ты с самого начала — моя семья.

Сама не заметила, что плачу:

— Дурацкое оправдание, — усмехаюсь сквозь слезы: — «Я так сильно тебя ценил, что спал с другими бабами, потому что боялся напугать тебя своим темпераментом».

Выходит весьма ядовито.

— Знаю, что дурацкое, — он прижимает мою голову к своей груди. — Мы оба знаем, что мне нет никакого оправдания. Я просто хочу, чтобы ты знала, почему так получилось. Мне стоило сразу отнестись серьезней к нашему браку, тогда бы и проблем не было. Но, к сожалению, я, только едва не потеряв тебя, понял, что в тебе есть все то, что мне нужно для счастья.

— Это случилось до или после того, как оказалось, что я пригодна для жесткого секса? — не могу удержаться от язвительности, высвобождаясь из его крепких объятий.

— Совру, если скажу, что «до».

Мне импонирует его честность:

— Значит все дело только в сексе?

— Вовсе нет. Просто тот раз перевернул в моей голове устоявшиеся понятия. Оказалось, что «моя маленькая сестренка» может быть горячее тысяч девиц, которых я перепробовал. Я еще ни с кем такого не испытывал, как с тобой, понимаешь? Я ведь в серьез говорю о проклятии: больше не хочу никого кроме тебя. Все остальные меркнут. И когда я все это понял, и осознал, что проебал тебя — кажется я впервые в жизни испугался. Даже тот выстрел в офисе не испугал меня так. Пока лежал там в ожидании скорой думал только о том, что не могу умереть, не получив твоего прощения. В больнице все время только о тебе думал. Я честно пытался смириться с мыслью, что должен отпустить тебя. Но я не могу.

Непривычно видеть его таким уязвимым.

— Я сегодня всю ночь за тобой наблюдал, Жень. Ты такая красивая. Я понял, что если потеряю тебя, то мне пиздец. Думал, как мне спасти нашу семью. Ты ведь ни на какие богатства мира не поведешься. Отсюда все сложности, — усмехается. — У меня появилось несколько идей, ты можешь выбрать понравившуюся или даже все.

— Выкладывай.

— Первое, я бы хотел попросить тебя стать моим секретарем, — явно оценив мою растерянность, обнимает за плечи крепче. — Хочу, чтобы ты всегда была рядом, и дома и на работе. Там ничего сложного. Я не мог уснуть, поэтому не дождавшись твоего ответа оформил тебя ночью на онлайн-курс. Так что, если ты согласишься — доступ у тебя на электронной почте. Всему остальному я научу тебя сам. Мне показалось это довольно неплохой способ проработать доверие в наших отношениях. Ты станешь единственным властелином моего расписания, и всегда будешь наверняка знать где я и с кем.

Звучит как серьезное намерение убедить меня в своей верности.

— Я подумаю, — отвечаю уклончиво.

— Второе, как я и говорил, давай повенчаемся?

— Такие решения не принимаются на краю, — отсекаю категорично.

— Согласен, — кивает. — Я подожду, когда ты будешь готова мне поверить.

— Есть еще что-то?

— Поедем в Германию?

— Зачем? — хмурюсь непонимающе.

— Подправим здоровье, — начинает издалека. — Чтобы… — его взгляд взволнованно мечется по моему лицу, — чтобы малыша родить.

У меня коленки подкашиваются от страха:

— В с-смысле? Р-родить…

Он узнал? Но как? Только ни это! Я еще не готова доверить ему эту тайну!

— Да не волнуйся ты так. Просто поедем разберёмся, почему до сих не получилось.

Я облегченно выдыхаю. А Герман продолжает:

— Может я просто мало старался. А может подлечиться надо. Или ЭКО назначат. В любом случае — без ответа не уедем. Если ты готова…

— Хочешь сказать, ты сам готов?

— Давно, — отвечает уверенно.

— И как бы ты назвал свою дочку?

— Почему дочку? — усмехается. — Я бы хотел первого сына, чтобы он был защитником для нашей второй доченьки.

— Не слышала, чтобы пол ребенка можно было выбирать. Так как?

— Сына бы Валеркой назвал. В честь отца, — отвечает так, будто и правда уже думал об этом.

— А дочку? — допытываюсь я.

— Для дочки ты выберешь имя, — он улыбается так тепло. — А теперь смотри, какой подарок я придумал для той, что не признаёт никаких бриллиантов, — он обнимает меня за плечи и разворачивает лицом к лугу.

У меня дыхание перехватывает. В свете ранних солнечных лучей вся трава в росе сверкает, будто усыпанная алмазами.

У меня на глаза наворачиваются слезы:

— Это так красиво, — шепчу сдавленно. — Гер, если ты все это делаешь только чтобы не рвать матери сердце нашим разводом, то умоляю тебя, не надо. Пожалей меня, прошу тебя.

Он обнимает меня со спины:

— Я вчера уже все рассказал ей. Покаялся, какой я мудак. Она сказала, что если хочу тебя вернуть, то надо показать тебе как сильно я тебя люблю…

Замираю. Даже плакать перестаю. Он снова сказал это слово. Интересно, потом опять забудет?!

— Прикинь, говорит, что люблю тебя. Честно, я думал вся эта любовь только для зелени вроде тебя. А взрослым мужикам подобные розовые сопли чужды. Но ночью лежал и пытался понять каким еще словом назвать то, что я испытываю к тебе? Жажда? Желание? Тоска? Я есть без тебя не хочу. И спать хочу только с тобой. И не спать тоже, — он недвусмысленно целует мою шею. — И детей от тебя хочу. И каждую секунду хочу с тобой. Как это иначе назвать? Я может не шарю во всей этой романтике. Но походу мать права, — затягивается запахом моих волос, а я все дышать боюсь. — Я люблю тебя, Жень.

Глава 24. ОН

Я реально как влюбленный мальчишка рядом с ней. Весь день по пятам за ней таскаюсь, как благодарный пес. Кайфую от ее запаха. От вида. От того, что она просто рядом. Глаз от нее оторвать не могу.

Вот и сейчас она готовит ужин, а я хотел бы верить, что помогаю, но пока больше под ногами мешаюсь.

Не удержавшись ловлю суетящуюся Женю и сажаю на разделочный стол.

— Ну Герман, я же готовлю! — тут же принимается протестовать. — У меня там все кипит!