Экс-супруг. Ушел навсегда (СИ) - Ладыгина Наталия

— А ты чего такая невеселая? — резко оборачивается и спрашивает меня, будто радуясь моему состоянию. — Может, пойдем выпьем чего-нибудь в баре, пока мальчики на улице, м?

С другой стороны, она же мне ничего плохого не делала, за исключение ее манер вмешиваться в разговор с неуместными темами, но... я все равно ничего не могу с собой поделать. Эта девица отталкивает.

— Я лучше наверх пойду, — двигаюсь вперед, еле ноги волоча. Я тут всего раз была, полгода назад. Вроде в той стороне лестница. А комнату я помню. — Устала очень с перелета…

— Слушай, Лиля, — сужает глазки Ангелина. — Давай начистоту. Я тебе не нравлюсь?

— Знаешь, я даже не думала об этом, — качаю головой. — Мы мало общаемся…

— И это плохо. Но ты же сама этого не хочешь. Неужели несчастный брак настолько угнетает? Теряешь всякий вкус к жизни?

Не знаю, сильнее ли я стала, или же мне просто плевать на болтовню этой стервы, но в самом деле никак не задевает. Ничуть.

Мне есть чем ей парировать, но…

— У меня есть подруги. Но я очень избирательный человек, — натягиваю улыбку пошире и отправляюсь мимо красотки в сторону лестницы.

Поднимаюсь, вхожу в комнату, в которой мы в прошлый раз ночевали с Мироном две ночи подряд. Такие себе ночи были… Безмолвные. Даже жуткие. Мирон со мной не разговаривал перед сном, зато я болтала о разном, пытаясь его хоть немного разговорить. Словно с трупом разговор завести пыталась.

Как будто вчера это было…

Хочется принять душ, но для этого мне нужен чемодан с вещами. Мирон обещал сам занести. Что ж, подожду. И лучше лежа.

Только дверь щелкает, я поднимаюсь всем корпусом и иду его встречать.

— Спасибо, — благодарю его за принесенный чемодан. — Не против, если я первая в душ схожу?

Последние дни мы прожили почти в тишине. Я не язвила, ничего ему не припоминала, лишь копировала его, наблюдая за поведением. Вывод мой таков: он куда менее терпеливый, чем я.

Мой муж очевидно из того типа мужчин, который склонен думать, что терпеть — это удел женщин. Немного ранее он называл наш брак приемлемым. Но когда мы поменялись местами, то он не стесняется своим поведением показывать, что его не устраивает такая расстановка вещей.

Если честно, то из последних сил держусь. Хочу быть рядом. Со всей душой. Но чувствую, что не готов он к этому. Он должен понять до конца, насколько больно делал мне.

— Конечно.

Я несу чемодан к кровати, бросаю его на нее, начинаю распаковывать. Нужно сразу достать платья, развешать их в шкафу.

— С тобой все хорошо? — он встает с другой стороны кровати, тоже распаковывает свой чемодан. — Бледная очень.

— Не люблю перелеты. Я всегда такая после них. Бывало даже хуже. Но ты спрашиваешь впервые.

Ну что я могу поделать? Это рвется из меня! До сих пор было глупо ему что-то предъявлять, так как плевать ему было.

— Может, хватит? — почти рычит, отрываясь от чемодана и выпрямляясь.

— Что хватит? — не отвлекаюсь от своего дела.

По его дыханию слышу, насколько он вне себя.

— Хочешь, чтобы я признался, что мне хотелось, чтобы ты была в моей жизни невидимкой? Да, я этого хотел! Так мне было проще! Я в принципе сошелся с тобой, чтобы было проще. Я бы уже сдох, если бы не ты!

Его слова настолько жестоки, что из меня сию секунду брызгают слезы, начинает трясти всем телом.

Спасибо… Спасибо тебе за правду. За правду, которую я и так знала, но которую ты наконец-то озвучил.

— Не за что, — хриплю. — Это тебе ответ на «спасибо», которого ты не сказал. Рада, что смогла помочь тебе выжить. Я всегда была аптечкой, и сейчас я она… Но все мы знаем, куда рано или поздно отправляются окровавленные бинты.

— Я не закончил, — рычит.

— Зато я закончила! — хватаю халат и полотенце, срываюсь в ванную, но Мирон догоняет меня за секунду, хватает за локоть, но я так сильно дергаюсь, что у меня выходит вырваться. Тогда муж впервые берет меня за волосы, у самых корней. Боли почти не чувствую, лишь унижение. — А-а!

Отпускает волосы, разворачивает к себе.

— Я признался тебе... в одном из своих страшных грехов!

— Не смей хватать меня за волосы!

— А ты не убегай!

— С тебя пример беру!

— А-рррр… Прекрати, Лиля! Я тебя по-хорошему сейчас прошу! Нервы мне не трепи!

— ЛИЛИЯ! Зови меня так. А то уши режет! Я не куплюсь! Да пусти ты меня! — толкаю его ладонями в грудь от всей души.

Вот к чему привело молчание в несколько дней. Мы оба взорвались. Одна искра — и пожар.

Но я-то люблю, а откуда у него столько эмоций?!

— Что, больше не любишь меня? — цедит сквозь зубы.

— Ах вот оно что… Ты боишься потерять женщину, которая любит тебя? Понимаю, другую такую сложно будет найти, учитывая, что сердца у тебя нет! — мой сарказм на высоте.

— Лиля!!

— А не ты ли говорил, что тебе не нужно, чтобы я тебя любила?!

— Так ты разлюбила? — вижу, как его лихорадит от злости и, если честно, то удовольствие испытываю.

Плотно сжав губы, я смотрю в глаза мужа и понимаю, что вполне могу ему не ответить. Обойдется. Он больше не услышит слов, которыми пренебрегал.

Какой умный… Сам не извинился и уж тебя более никогда не говорил слов о чувствах ко мне. А от меня всего хочет, и даже словно требует!

— Хочешь мне еще один синяк посадить на плечо? Давай… Тогда я нарочно сегодня надену платье с открытыми руками. Пускай все видят, какой ты ласковый и нежный муж. Жены твоих партнеров точно оценят.

Издав утробный рык, Мирон, мягко говоря, шокирован.

— Сучка… — издает он оскорбление глубоким голосом и, слегка оттолкнув меня к двери ванной, спешит сорваться из комнаты.

Глава 23

Больше не проронив ни слезы, я поднимаю полотенце и халат с пола, и иду в ванную, тоже сильно хлопая дверью, пускай он и не слышит.

Что это было вообще?!

У моего мужа есть эмоции в мою сторону?! Откуда они вдруг волшебным образом взялись? Эта его маска из камня год не снималась!

Как же он зол, не получая от меня того, что получал раньше. Я думала ему плевать. А ему, оказывается, совсем не плевать. Не готов он мириться с моим игнором и даже с мыслью, что я могу его не любить.

Как скоро он поймет, что был несправедлив ко мне? Когда скажет заветное «прости»? Стоит ли вообще ждать?

А то он все про будущее… А как же прошлое, которое мне снится в кошмарах?

Я не верю ему сейчас, но верю, что он может измениться. И думаю, я почувствую, когда это случится. Если случится...

Приняв быстрый душ, я возвращаюсь в комнату и радуюсь тому, что он не вернулся. Беру сразу телефон с прикроватной тумбочки и набираю в который раз за эти дни Лану. Она по-прежнему не отвечает, а мой интерес по поводу того, что тогда произошло между ними в его кабинете, только растет. Даже толком предположить не могу.

Хотя... Лана вроде же что-то говорила про бизнес... Может, она хотела как-то вписаться? Мирон бы точно на это не пошел. Он ее родней не считает. Мягко говоря, не доверяет.

Уже и Валентине Андреевне звонила. Сказала она, что девочка ее пропала и лишь коротко без объяснений отзванивается, где-то у подруг живет.

Похоже, Мирон ее действительно очень обидел. Он ей даже угрожал тем, что о чем-то вся семья узнает и тогда ей несдобровать. Тут как-то с бизнесом уже и не состыковывается.

Дергаюсь, когда дверная ручка поворачивается. Спешу встать спиной к двери. Он входит, а потом, уже через пару секунд, щелкает другая дверь. Тоже в душ пошел. Пользуюсь этим. Быстро переодеваюсь и скорей за дверь.

Направляюсь вниз, чтобы посетить сад, который посещала в прошлый раз, когда слегка лежал снег. А сейчас и на скамейку можно присесть, и на солнышке погреться.

Дышится просто замечательно, хотя настроение оставляет желать лучшего. Может, и не стоило мне лететь с ним. Сейчас бы была одна в целом доме, размышляла бы спокойно, сколько душе угодно.

Хочется немного одиночества, но Мирон словно нарочно лишает меня его, появляясь снова и снова. Я столько петляла в саду, забрела подальше, но он все равно меня нашел.