Джуди Эстли - Размер имеет значение
Элли было некуда торопиться. Дома ничего хорошего — домашняя работа, мыльные оперы и Имоджин, которая могла часами рассказывать о том, как за последнюю неделю вырос малыш. «Представь, теперь он уже не с фасолинку, а с бразильский орех».
Элли неторопливо брела по дороге. Интересно, Аманда действительно поехала с мамой за покупками в «Теско» или она просто избегает Элли? Надо поговорить с ней, пускай бросает глупить.
— Крошка Элли, вот ты где! Ты куда пропала? А я тебя жду.
Таша взяла Элли под руку. Элли была польщена. Польщена и смущена. И еще она немного нервничала: что нашла в ней великолепная Таша? Она что, снова собирается воровать барахло в магазинах? Элли категорически против. Когда-нибудь их поймают, и за секунду до того как тяжелая рука охранника опустится на плечо Таши, она ухитрится свалить все шмотки к Элли в сумку. Элли представила себе кошмарную процедуру — от первого допроса в служебной подсобке магазина до судебного процесса, где ее приговорят к долгим годам заключения в исправительной колонии для малолетних.
— Ты меня ждешь? — спросила она Ташу, стараясь отогнать образ камеры и крутых малолеток, которые с руганью и побоями отбирают у нее пайку шоколада.
— Ну конечно. Нам по пути. — Таша оглянулась по сторонам. — А что случилось с твоим братом? Я его нигде не видела, ни в столовке, ни в коридорах. Обычно я часто с ним сталкиваюсь.
— С Рори?
Зачем это он Таше? Что может быть интересного в Рори?
— Его сегодня не было в школе. Папа прислал записку, что Рори увезли в больницу вырезать аппендицит. — Элли передернула плечами. — Думаю, в ближайшие несколько недель он в школе не появится.
Таша застыла посреди дороги, уставилась на Элли своими огромными глазищами и вскрикнула:
— Аппендицит? Хочешь сказать, ему сделают операцию? Почему же ты все еще здесь? Ты должна быть там, рядом с ним, — дожидаться, когда он придет в себя.
— Зачем?
Нет, эта Таша совсем обнаглела, лезет не в свое дело. Хотя лучше, конечно, говорить о Рори, чем обчищать прилавки.
— Я позвонила маме. Она сказала, что Рори стало плохо в парке и какие-то женщины вызвали «скорую». Она говорит, он быстро поправится. Вырезать аппендицит — это как зуб вырвать.
– «Скорую»?! Бедный Рори. — У Таши подозрительно заблестели глаза. — Почему ты мне ничего не сказала? На математике хотя бы…
Элли неуверенно засмеялась:
— Ты ведь его совсем не знаешь.
— Да, но…
Тут Таша неожиданно рванулась вперед и дернула Элли за собой, так что та чуть не упала.
— Пошли к нему! Прямо сейчас! Какой автобус туда идет? Тридцать шестой вроде. Ну давай же, Элли, шевелись.
Элли никогда не видела Ташу такой. Они уже бежали, но Элли вовсе не улыбалось ехать в больницу. Ей хватило того раза, когда она навещала там тетушку Уин — у той были проблемы, как она выражалась, «внизу». Разговаривая с мамой, тетушка Уин то и дело многозначительно округляла глаза. Предполагалось, что Элли не понимает, о чем идет речь. Господи, как же ее тошнит от одной только мысли про больницу. Все эти подвешенные мешочки с жидкостью и люди, которые лежат с таким видом, будто они уже умерли, а из них торчат иголки. И кого-нибудь еще может вырвать…
— Таша, остановись! Мне нужно домой. Мама велела мне приготовить ужин.
— Ужин? Ну ты даешь!
Элли покраснела и забормотала:
— Чай, обед, ужин. Называй как хочешь, но я должна приготовить еду.
Это было почти правдой. Ей же действительно нужно заглянуть в холодильник и найти там что-нибудь съестное.
Да, это была ее большая ошибка. Теперь ей точно придется тащиться с Ташей в больницу. Иначе Таша пойдет к ней домой и потом расскажет всем о громадном папином «мерседесе» и о стеклянной лестнице. У них все стеклянное: полки в гостиной, стол на кухне, тумбочка под телевизором, голубая раковина в ванной на первом этаже. Стеклянная крыша и стеклянный папин кабинет, прямо в саду. Он в этом стекле просто души не чает. Интересно, все архитекторы немножко не в себе? Почему бы ему не полюбить деревяшки или кирпичи. Тогда, по крайней мере, никто не смог бы заглядывать тебе под юбку, когда ты поднимаешься по лестнице.
— Странно, что ты не хочешь навестить брата. Тебе что, на него наплевать? — угрожающе спросила Таша.
Она стояла очень близко, вытянув руки по швам. Элли почувствовала запах вишневой жвачки. До нее вдруг дошло, что она оказалась как раз между Ташей и дорогой, по которой проносятся школьные автобусы. Здесь всегда было оживленное движение: огромные машины, тяжелые автобусы, которые везли толпы детей на музыкальные занятия, спортивную борьбу, математику, танцы. Один толчок, и… Таша этого не сделает, пока ей от Элли что-то нужно. Но кто знает, что ей может взбрести в голову потом.
— Ну хорошо, хорошо, поедем к Рори. Правда, я все равно не понимаю, зачем тебе это надо.
Элли немного покривила душой. По дороге к автобусной остановке она догадалась: Таша просто втрескалась в Рори. Фу, какая гадость. Братья существуют не для того, чтобы в них влюблялись. Впрочем, долго эта любовь не протянется. Стоит Таше разок посмотреть на Рори в больничной палате, в рубашке, похожей на гигантский слюнявчик, как она сразу придет в себя. И оставит Элли в покое. С тех пор как они обворовали магазин и по сей день Таша вызывала у Элли восхищение с легким привкусом ужаса, но сейчас ей уже хотелось, чтобы Таша от нее отстала.
Как только Джей и Грег вышли из лифта, они услышали знакомый голос:
— Хорошо, что я догадалась позвонить Имоджин, иначе узнала бы обо всем, только когда Рори был бы уже дома. Все-таки я его бабушка.
Одри поджидала их в коридоре, рядом с палатой номер три.
— Мама, напрасно ты пришла. Не думаю, что Рори в состоянии принимать гостей. По крайней мере, сегодня.
— Но вы-то уже здесь. А я все-таки тоже член семьи, — фыркнула Одри. — Меня привезла Уин. Я была слишком расстроена, чтобы садиться за руль. Уин сейчас пудрит нос в туалете.
— О боже, обеих принесло, — вполголоса промычал Грег.
Джей едва не захихикала. Она надеялась, что Уин и Одри будут вести себя прилично. Сестры питали глубокую любовь к больницам и считали своим святым долгом заводить задушевные разговоры с каждым пациентом. Они впадали в экстаз, когда какой-нибудь их подруге предстояла операция и у них появлялась возможность проникнуть в больничную жизнь. Несколько месяцев назад они с наслаждением внимали одной приятельнице Уин, которая громким шепотом объясняла, что во время эндоскопии ей вставляли камеру наблюдения «с другого конца». Джей заставила себя не спрашивать, с какого именно.
