Татьяна Алюшина - Любовь без права на ошибку
– Да нет… Я тут посижу, вид отсюда красивый!
Он что-то сказал негромко, явно выругался, и исчез из поля зрения.
Что, неужели ушел? Даже как-то обидно стало! А кто будет успокаивать нежную барышню и проявлять повышенную заботу? Где, спрашивается, джентльменское обхождение?
Но это я плохо о нем подумала – Битов оказался у меня за спиной, присел на корточки и спросил:
– Ну, как ты? – почему-то перейдя на «ты».
– Вроде ничего, только встать не могу, – пожаловалась я.
– Это нормально, последствия адреналинового выброса. Только лучше все-таки встать, потом еще труднее будет. – И он бережно подхватил меня под мышки, помог перешагнуть через раму окна внутрь, развернул меня к себе лицом, обнял и прижал, а я с удовольствием воспользовалась надежной широкой мужской грудью и обхватила его руками за талию. – Ничего. Сейчас отпустит. – Он поцеловал меня в волосы, чуть отстранился, чтобы видеть мое лицо, и спросил как-то очень проникновенно: – Сильно испугалась?
– Не успела, – призналась я и, чувствуя, что постепенно мое чудесное сознание возвращается в свое нормальное состояние, попробовала усмехнуться: – Я, конечно, знаю, что произвожу неизгладимое впечатление на мужчин, но чтобы еще и на быков, этого я как-то не ожидала!
– Думаю, бык не забудет тебя до конца своих дней, – усмехнулся Влад в ответ.
– Я как-то тоже переполнилась впечатлениями до конца жизни. – Попытка номер два улыбнуться далась мне уже лучше, ближе к оригинальному действию.
Я вздохнула и прижалась щекой к его груди. Меня начало мелко поколачивать, и Битов, почувствовав, как я дрожу, прижал меня крепче, а я поняла, что это самое правильное лекарство от стресса, необходимое мне в этот момент, – сильные, надежные мужские объятия.
Но не признаваться же ему в этом! Может и загордиться, поэтому я предпочла поиронизировать над своими не вовремя пробудившимися женскими инстинктами:
– Познавательная получилась экскурсия про сельскую жизнь… С элементами оздоровительного кросса.
– Да уж, трудный у тебя выдался день: то я на тебя нападал, то бык.
– Тихо, не накличь, – предостерегла я. – День еще не кончился, мало ли что… – И вздохнула громко и печально: – Выходит, зря я не подписалась на ресторан, уж там наверняка маньячная говядина за мной бы не гонялась!
Его грудь заходила ходуном от сдерживаемого смеха, а я улыбнулась уже нормально, хотя он и не мог этого видеть.
– Ты потрясающая девушка!
– А вот сей факт даже не обсуждается, – заявила я почти серьезно. – Ибо является незыблемым и неоспоримым!
– Как ты себя чувствуешь? – Битов отстранился, разглядывая меня. – Ничего не болит?
– Навскидку вроде бы нет, – прислушалась я к своим ощущениям. – Только ладони и коленки отбила немного.
– Надо приложить лед. – Отодвинув меня от своей груди, но придерживая руками, Битов легко усмехнулся. – Ты даже не испачкалась и свитер сохранила.
И он поправил узел, совершенно непонятным образом умудрившийся остаться у меня на груди. Мужчина пристально окинул меня взглядом с ног до головы, наклонился отряхнуть мои брюки.
– Только на коленках немного, – прокомментировал он свои действия и поинтересовался: – Ну что, идти можешь?
– Да, – кивнула я, проведя предварительную проверку, а именно переступив с ноги на ногу.
– Тогда пошли потихоньку… – Обняв за талию, Битов повел меня к лестнице, забалтывая, как больного, прикованного к постели: – Сейчас к Саше домой пойдем, там посмотрим твои колени…
Идти не пришлось, перепуганный до нервного тика Александр уже поруководил всеми вокруг, за нами примчалась машина с каким-то совсем пацаненком за рулем и стояла прямо у распахнутых амбарных ворот.
– Как вы себя чувствуете? – заорал Саша, буквально кидаясь нам навстречу.
– Тихо, Саша, – распорядилась я, нежно транспортируемая Битовым к машине. – Если вы так громко будете проявлять заботу и беспокойство обо мне, то я могу расчувствоваться и заплакать.
– Н-не надо, – испугался он пуще прежнего.
– Сама не хочу, – вздохнула я.
Мое прекрасное тело, перенесшее сильный стресс, заботливо перевезли к Саше, усадили в кресло, закатали брючины на моих дивных ножках, поразглядывали покрасневшие точеные коленки, пришли к выводу, что холод остановит процесс появления синяков и вылечит ушиб… В общем, суетились вокруг меня не по-детски Битов, Саша, его румяная, крепенькая, улыбчивая жена Ольга, два еще каких-то непонятных мне мужика и женщина средних лет с классической внешностью сельской жительницы.
Мне сунули в руки два пакета с чем-то холодным, я приложила их к коленям, получая двойной лечебный эффект – охлаждая и колени, и ладони одновременно, а все стояли около меня полукругом и выжидательно наблюдали.
Интересно, что они собирались увидеть? Что я отброшу в сторону охлаждающие компрессы и пущусь вприсядку, порадовав их своим чудесным исцелением?
– Ну как? – спросила жена Саши.
– Лучше! – уверила я.
– Водочки, Василиса Антоновна? – предложил радикальное средство один из мужиков, и я вспомнила, что нас с ним представляли друг другу не то в овчарне, не то в конюшне, зовут его, если я не ошибаюсь, Захар Кузьмич, он отец Сашиной жены, и он же один из совладельцев этого хозяйства.
– Что ты несешь? – возмутилась тут же женщина. – Какая водка!
– Так я исключительно в медицинских целях, – принялся оправдываться мужик. – Это ж при стрессе лучшее дело!
– Тебе только б выпить! – ругалась тетка. – Только повод дай!
– Так я ж не себе, а девушке предлагаю, – гнул свою линию мужик.
– Ты что, не видишь, что девушка столичная, модельерка, наверное, – поругивала его без огонька тетка. – Она такую гадость не пьет! Не то что вы тут, лишь бы за воротник накидать!
Ну это она зря, эта девушка и водочки может, тем более мужик прав – после таких волнений она лучшее русское народное средство от нервов. Но водку я если и пью иногда, то только очень хорошую, у моего папика есть друг, который сам делает водку по старинным рецептам. Вот такой не грех и усугубить пару рюмочек!
А тетка, хитрюща-а-ая, мужика-то поругивала, но больше для красного словца и с целью изучить мою реакцию. Судя по выражению лиц остальных мужчин, они бы и сами с удовольствием усугубили сейчас в тех же медико-успокоительных целях, но смущались открыто начать это дело в присутствии главной пострадавшей, оказавшейся, на грех, утонченной столичной штучкой. А в грязь мордасами перед ней тоже не хотелось, скажет потом, что деревенщина бескультурная, так бы и глубоко по фиг с ней, с девицей-то, но она гостья и подруга самого хозяина… Охо-хо! Вот и терпели.
– Водочки, Захар Кузьмич, – отвечала «девица» в моем лице, – было бы сейчас самое то! Только хорошей, извините, но спиртовую гадость разбавленную я не пью.
