Альберто Альварес - Дикая роза
Не перестававшая бояться за Розу Паулетта отпустила ее в кафе только потому, что знала: там ее ждет Рохелио.
Он попросил об этом свидании, потому что к нему прибежал потерявший голову Рикардо. Известие о Розиной беременности сводило его с ума, хотя он и допускал, что Дульсина лжет. Сам он не решался спросить об этом у Розы. И умолял сделать это брата.
Первым делом Роза сказала Рохелио, что дом Линаресов переходит в ее руки: мать купила его ей.
У Рохелио вдруг появилось какое-то неприятное чувство, когда он услышал эту новость.
Сообщение Розы показалось ему едва ли не бестактным.
— Для чего тебе этот дом, Роза? — поморщившись, спросил он.
— Секрет, — весело ответила она и заговорила об их с Линдой свадьбе, в которой собиралась принять самое деятельное участие.
— Я не хочу тебя никоим образом обижать своим вопросом, — сказал Рохелио наконец, — но должен спросить у тебя: правда ли, что ты ждешь ребенка?
Роза задумчиво посмотрела на него.
— Ты считаешь, что у тебя есть право спрашивать меня об этом?.. Что ж… а как ты узнал об этом?
Рохелио смутился, покраснел оттого, что приходится лгать, и наконец сказал, что не помнит, откуда у него эти сведения.
— А Рикардо знает? — спросила она.
— Нет.
Она попросила, чтобы он и впредь не знал. Пока.
— На каком ты месяце? — спросил Рохелио.
— На третьем.
— А кого загадала?
— Кого Бог пошлет.
— А имя уже придумала?
— Херман… Как тебе?
— Это имя твоего доктора?
— Да. Я прошу тебя ни слова не говорить Рикардо! Рохелио обещал.
До чего приятно сообщать людям хорошие новости! Матушка Мерседес с улыбкой смотрела, как Кандида ест. Впервые ее подопечная делала это с явным удовольствием. Увидев одобрительный смеющийся взгляд матушки, Кандида по-детски стала оправдываться:
— Не знаю, что со мной случилось, но мне почему-то ужасно хочется есть.
— Могу тебя обрадовать, дочь моя. Доктор Лагильо сказал мне, что на днях разрешит тебе вернуться домой.
Кандида посмотрела на Мерседес с улыбкой, которую уже давно никто не видел на ее лице. Но тут же эта улыбка погасла. Матушка поняла, о чем задумалась Кандида.
— У меня для тебя и еще одна хорошая новость. Здесь был полицейский агент. И он просил передать, что они сняли с тебя все подозрения: ты не имеешь никакого отношения к убийству Федерико Роблеса.
— Так его же убила Дульсина, — уверенно сказала Кандида.
Утром Леопольдина проснулась, как старая боевая лошадь, готовая к решительному сражению. Она не могла мириться с потерей дома Линаресами, у которых она прожила чуть не всю жизнь.
Она пока не знала, что именно она совершит. Но одно знала твердо, что пойдет к этим людям, к этой Марии Елене, завладевшей их домом, будет валяться у нее в ногах, будет грозить ей карами небесными, но усовестит, уговорит, умолит не лишать Линаресов их родового гнезда.
Этот день должен был стать днем ее подвига, тогда все Линаресы поймут, кто их спасительница и ангел-хранитель.
С Марией она созвонилась еще вчера, и та, не совсем понимая, что хочет от нее незнакомая женщина, все же разрешила прийти к ней в гостиницу.
Леопольдина заготовила фразу, с которой она начнет свою речь перед новыми владельцами особняка Линаресов. Фраза эта начиналась так: «Я прошу вас не отнимать у семьи Линаресов их дом, потому что…»
Мария и Браулио сидели в номере, одетые по-домашнему, если не сказать хуже. Провинциалы, что с них взять… Они предложили Леопольдине сесть. Она опустилась на стул и тут же начала:
— Я прошу вас не отнимать у Линаресов их дом, потому что…
— А чего его отнимать? — перебил ее Браулио. — Он уже отнят, уважаемая сеньора. Мы его продали два часа назад.
— Кому? — опешила Леопольдина.
— Сеньоре одной. Очень, надо сказать, красивой.
— Она купила его для дочери, — уточнила Мария.
— Не очень, правда, воспитанной. У этой девушки глаза дикарки. Хотя и очень привлекательные…
— Роза Гарсиа? — испуганно прошептала Леопольдина.
— Во-во! — сказал Браулио. — Она самая, Роза Гарсиа. Леопольдина с рыданием вскочила и стала метаться по номеру.
— Роза Гарсиа! Это невозможно! Вы должны немедленно остановить продажу!
— Ха! Остановить! — Браулио заржал, как застоявшийся жеребец. — Да как же это возможно? Мы его за миллиард продали!
— Гангстер! Прощелыга! Негодяй! — вопила Леопольдина, размахивая руками и наступая на Браулио.
А тот от души веселился:
— Вы на метле прилетели, сеньора? Или вам вызвать такси?
Леопольдина выбежала из номера. А Мария и Браулио еще долго хохотали, передразнивая эту сумасшедшую тетку.
Печальной была их беседа. Рохелио не сразу ответил брату, правда ли, что у Розы будет ребенок. Но молчание не могло быть бесконечным. И он наконец кивнул: да, это правда.
Рикардо не мог поверить в услышанное. Вчера он видел Розу, целовал ее. И она ничего не сказала ему. Он слепо доверял ей. Он готов был держать руку над огнем, клянясь в ее правдивости. Он на все бы пошел, чтобы вернуть ее. И что же?
Рохелио спросил, не собирается ли Рикардо поговорить с Розой.
— О чем? Дульсина и Леонела, к сожалению, были правы…
Сам не зная почему, скорее всего чтобы прекратить тягостное молчание, Рохелио сказал, что Роза собирается назвать ребенка Херманом, если, конечно, родится сын. При этом новом сообщении Рикардо вздрогнул.
— Что ты решил делать? — спросил Рохелио.
— Уехать и не возвращаться! — с яростью ответил Рикардо.
Рохелио грустно посмотрел на него.
— Выходит тебя не будет на моей свадьбе? Рикардо долго не отвечал. Потом тихо сказал:
— Я желаю тебе счастья. А сам уезжаю из Мексики.
Леопольдина предупредила, что новость, которую она обязана немедленно сообщить уважаемым сеньорам, подобна бомбе, упавшей на Хиросиму.
Мало того, что дом уже продан за миллиард песо. Самое ужасное, что его купила Паулетта Мендисанбаль. А для кого? Для своей дочери! Для этой оборванки, для этой дикарки Розы Гарсиа!
С Дульсиной случилась истерика.
— Дом моих родителей в руках дикарки! Нет! Вот уж этому не бывать! Ничего у нее не выйдет!
Она то хохотала, то плакала. Смотреть на нее было страшно.
…Когда она немного успокоилась, первым ее желанием было увидеть Рикардо. Они столкнулись в коридоре.
— Ты хочешь спросить у меня, правда ли, что Роза беременна? Да, это правда, — сказал Рикардо.
Но Дульсину занимало сейчас совсем другое.
— А ты знаешь ли, что эта гнусная дикарка стала хозяйкой этого дома?
Рикардо удивленно посмотрел на сестру.
— Молчишь? — злобно спросила она. — Паулетта выложила миллиард песо и купила наш дом для своей дочери!.. Опять молчишь?
