Виктория Рутледж - Взрослая жизнь для начинающих
На лице Криса изобразилось непонимание, а потом он почувствовал привычное раздражение.
— Что-что?
— Ничего. Не обращай внимания. Ты не останешься, правильно я понимаю?
— Не останусь. Я переночую у одного человека с моей работы. Вечером завтрашнего дня я обязательно должен вернуться. У нас сейчас очень не хватает сотрудников. Тяжелое время. — Он замолчал, потому что был совершенно не расположен превращать человеческие страдания в тему для трепа за обеденным столом. Скажи он правду, и Мэри будет так мучиться чувством вины, что не сможет ничего съесть; если он попытается представить все в розовом свете, то есть после этого не сможет он сам.
Но ведь он отправился туда отчасти и из-за нее, ведь так?
— Не могу тебе передать, как было трудно… — Крис встретился с Мэри глазами и серьезно посмотрел на нее. Как ему ей это объяснить? И сможет ли она по-настоящему понять? Стоит ли разговор начинать сразу с таких вещей, или спросить, началось ли уже в Англии лето?
Мэри наклонила голову, показывая, что он может продолжать.
— Там я стал другим, изменилась вся моя жизнь, — просто сказал он. — Я знаю, что это звучит банально, но это правда. Раньше я часто наивно нес чепуху — говорил, что страдания человечества начинаются прямо у нас за порогом, сам не понимая, насколько все может быть ужасно. А теперь я это знаю, и, хотя на самом деле не хочу возвращаться, не хочу снова видеть, как в кошмарном сне, все эти перепуганные, полные отчаяния лица, но знаю, что должен сделать это, потому что иначе им будет еще хуже.
Мэри прикусила губу.
— Да, могу себе представить. Нет, не могу представить, нет. Ты же, наверное… наверное… весь измотан.
Крис кивнул. Сейчас был тот самый момент, когда большинство мужчин заявили бы: «Вот поэтому, черт возьми, мне так важно, чтобы моя жена была рядом со мной!» — но он понял, почти сразу после приезда, что ему нужно побыть одному. Их отношения не могли бы придать ему сил, — да он с трудом представлял, какими должны быть такие воодушевляющие отношения. А если не можешь пробудить в себе нужную энергию, то тогда вообще не следует ехать куда-то помогать тем, кто нуждается в помощи. Тем, у кого вообще ничего не осталось.
— Ну а ты как? — спросил он из вежливости. — Как твои дела?
Снова полуулыбка. У нее явно было что-то такое, о чем она не хотела ему рассказывать, и это выводило Криса из себя, хотя он и понимал, что не должен так реагировать.
— Да, ну, все хорошо. Прошли в школе инспекцию отдела стандартизации. Помогаю Джиму и Ангусу в пабе, пока они стараются организовать дело по-новому. Нед сейчас ведет переговоры о съемках документального сериала на кухне…
Мэри видела, что ему не особенно интересно. Но он по крайней мере пытался изобразить участие. Столько лет она наблюдала за настроением Криса, стараясь избежать словесных стычек, что теперь могла читать в его душе, как в напечатанной крупным шрифтом книге, и сейчас ей казалось, что он разрывается между стремлением рассказать ей все, во всех чудовищных подробностях, чтобы ей стало плохо, и желанием оставить весь этот груз при себе и чувствовать себя мучеником.
Но потом Мэри упрекнула себя за такие резкие мысли. Зачем она так? На первый взгляд, когда она посмотрела на него с другого конца зала, Крис казался совершенно таким же, как и прежде, но теперь, когда они сидели рядом, она замечала в нем некоторые мелкие изменения, за которыми могли стоять и перемены более серьезные. Под глазами у Криса были мешки, волосы поредели так, что лоб как будто стал на пару сантиметров выше, и на середине произнесенного предложения он как-то отвлекался и нервно вздрагивал, когда видел любые движущиеся предметы. Говорил он рассеянно, и казалось, что какая-то часть его существа так и осталась там, на Балканах.
Странно, — сейчас он гораздо больше напоминал того человека, в которого она когда-то влюбилась, чем в течение всех лет их совместной жизни.
Странно, даже иронично, — можно криво улыбнуться, почти совсем не ощущая боли.
— Я поговорила с адвокатом, — сообщила Мэри, желая поскорее разделаться с этим неприятным разговором. Не стоит рассказывать ему, что это был Ангус.
Крис вдруг снова посмотрел ей в глаза, удивленный ее прямотой, и Мэри сглотнула, но не позволила себе опустить глаза. Как странно, ведь оба понимают, что они пришли сюда не для того, чтобы примириться, но все ходили кругами, пугаясь того, что должны были сказать друг другу. Мэри привыкла вести разговор по принципу «сперва о грустном, потом о вкусном», хотя сегодня она не рассчитывала на что-нибудь особенно вкусное, даже если и удастся поговорить о грустном.
— Послушай, Крис, я не хочу создавать лишних проблем, ты, я не сомневаюсь, тоже. Мы можем просто два года прожить раздельно, а потом без всяких проблем получить развод. Делить нам особенно нечего, но, если хочешь взять что-нибудь из вещей, то у меня все лежит в моей квартире, над «Гроздью». У меня не так много свободного места, поэтому я буду благодарна, если ты зайдешь и разберешь свои вещи. Часть из них я уже отвезла к твоей матери. — Она покрутила в руках салфетку. Общих вещей у них было очень мало, никаких аквариумных рыбок или кошек, из — за которых в таких случаях обычно ведутся споры, никаких солидных свадебных подарков, которые пришлось бы делить. Даже магнитола куплена ею. Жаль, что она раньше не обращала внимания на эти детали, — тогда не стала бы строить иллюзий по поводу желания Криса обустроить их общий дом. Визит к матери Криса, которой она передала ящик его вещей, оказался непростым и неприятным делом. Было нетрудно догадаться, где Крис научился выживанию в ситуации тотальной войны. — Я ей сказала, что решила избавиться от лишних вещей, пока ты в отъезде. Радостную новость сообщишь ей сам.
Крис опять посмотрел на нее.
— Ты так спокойно ко всему этому относишься.
— А как мне еще к этому относиться? — Мэри глянула на него в упор. Что касается ее матери, то та восприняла новость очень хорошо. Ну, конечно, не стала открывать по этому поводу шампанское, но тут же начала приглашать Мэри собраться к ним на Рождество, чего никогда не делала за все то время, пока они были вместе с Крисом, сурово не одобрявшим методы выращивания индеек, принятые на современных фермах. Нет, Мэри была просто потрясена тем, что ее мама не заплакала и не стала рвать на себе одежду — все оказалось совсем не похоже на то, как она воображала подобные сцены в детстве.
Что сказал ее отец, Мэри не знала, и ей было тяжело думать о предстоящей беседе с ним.
— Просто… — Крис запнулся. — Я просто думал, что ты будешь более… Ты понимаешь.
