Дженнифер Робертс - Покорный поневоле
Ощутив образовавшийся в горле ком, Селия унимает его, поглаживая себя кончиками пальцев.
- Иногда я чувствую, что поддаюсь его неизменной привязанности. Насколько я знаю, он никогда не брал другой женщины, никогда не наслаждался ее теплой, влажной плотью. Фелипе принимает только то, что предлагаю ему я и случайные мужчины, привлекшие его внимание. Внешне он делает все это ради меня, но я знаю о скрытой войне интересов. Я хочу, чтобы он умолял меня. Хочу поставить его на колени! Но иногда… я просто хочу его. Хозяин побеждает, Малыш. Он почти обладает тем, что никогда не принадлежало ни одному мужчине… моей душой. Он тоже об этом знает. Поэтому ты и здесь – твоя молодость, невинность, способность к прощению – все, что мы утратили и все, что мы надеемся вернуть. Я никогда не была молодой и невинной, но ты напоминаешь мне о том, что это есть… напоминаешь нам обоим. С тобой у нас есть шанс измениться и полюбить, возможность для Фелипе относиться к своему любовнику так, как следовало относиться ко мне в начале, а для меня заботиться о своем любовнике, не чувствуя себя слабой.
Селия целует его в мягкие губы, очарованная легким царапанием щетины, проступившей над верхней губой и на подбородке.
- Значит, - прочистив горло, произносит парень, - поэтому Фелипе так одержим моей киской?
Он нагло улыбается и Селия возвращает улыбку.
- Ты и понятия не имеешь, о чем я рассказываю, так ведь?
Хохоча, она покрывает поцелуями красивое лицо Малыша.
- Я понял большую часть, - смеется он. - Просто… может, если ты сдашься, он перестанет пытаться сунуть свою штуковину в меня. Разве тебе так сложно… выручить парня?
Они смеются до тех пор, пока Малыш понемногу не замолкает. Вздохнув, он кладет голову Селии на грудь, и она зарывается пальцами в его волосы. В своих просьбах блондин не проявляет ни капли лукавства, и она гладит его так, как ему нравится.
- Вы, ребята, больные на всю голову.
Малыш кажется грустным.
- Серьезно.
Селия целует его в лоб.
- Тебе никто не причинит вреда. Ты наш хороший мальчик.
- Ага, - соглашается он.
Дыхание питомца размеренное, но Селия чувствует силу его сердцебиения.
- Ладно.
34
Малыш
Он распят на стене в ожидании Фелипе, как это происходит каждый вечер. На сегодня ему выпало особенно много испытаний. По-видимому, Селия пребывает в настроении из-за некой задумки. С Фелипе она вела себя замкнуто и раздраженно. Ее раздражительность, в свою очередь, сделала Хозяина еще более жестоким, чем обычно. Малыша непрестанно мучили на публике. Он не кончал весь день и знает, что Фелипе будет шептать ему пошлости, лаская его анус и мастурбируя на его причиндалы. Малыш сомневается, что справится с этим. От одной лишь мысли у него возникает эрекция, а зад ощущается непривычно... пустым.
Мексиканец заходит в помещение, Рейнальдо учтиво следует позади. Подавленное настроение Хозяина очевидно в виду отсутствия его приветливой улыбки и присутствия линии, пролегающей между его густыми черными бровями. Он смотрит на Малыша в течение нескольких секунд, и выражение его лица становится расслабленнее.
- Не бойся, красавчик. Я не собираюсь вымещать на тебе свое огорчение. По крайней мере, не жестокостью.
Фелипе намеренно задевает растущую эрекцию своего питомца.
- Особенно, когда судя по всему, я вызываю по отношению к себе не только огорчение.
Малыш чувствует, как пробравшийся от шеи к лицу стыдливый жар окрашивает его щеки в ярко-красный.
- Вы с Селией доставали меня весь этот долбаный день. Это… это не из-за вас.
Резко выдохнув, он заставляет себя сохранять зрительный контакт.
35
Фелипе
Его ранее отвратительное настроение преломляется в сторону извращенного веселья.
- Не выражайся, парень. Я предупреждал тебя о последствиях.
Фелипе заливается смехом из-за смиренного вдоха и красноречивого раскаяния блондина.
- Deberías ver tu cara! Твое лицо!
Не устояв, Фелипе берет лицо Малыша в свои ладони и оставляет на его губах смачный поцелуй.
- Эй! - протестует парень и отворачивается от цепкой хватки Хозяина, пытаясь вытереться.
- Прекратите.
Облизнув губы, Фелипе прижимается к своему своенравному угощению. Обнюхивая Малыша от напряженных, мускулистых плеч до чувствительного затылка, он шепчет ему на ухо.
- Не могу дождаться, когда попробую тебя.
Почувствовав дрожь блондина, Фелипе закрывает глаза и протискивается своим покрытым льняными брюками бедром под яички раба.
- Я буду наслаждаться каждым сокрушающим экстазом. Буду вылизывать свое семя из твоего неопытного рта, пока не почувствую полное повиновение. Я буду раскрывать тебя своим языком, и растягивать твою девственную киску, пока ты не станешь умолять о моем члене внутри себя. Я буду вбирать твою розовую плоть в рот, и поглощать тебя.
36
Малыш
Парень чувствует между своими ягодицами колено Фелипе, отчего его накрывает такое острое желание поддаться и потереться своим анусом о ногу мексиканца, что из него вырывается унизительный стон.
- Нет, - шепчет он Хозяину на ухо.
Не вынуждайте меня покоряться. Я еще не готов.
37
Фелипе
Бледные бедра питомца наливаются кровью, а его затвердевший член ложится на бедро Фелипе, который искусно избегает любого случайного трения. Этот парень – бесхитростный кролик, гораздо менее сложный, чем Селия, которая только притворяется жертвой.
- Нет, - повторив мольбу Малыша, Фелипе встречает его взгляд.
- Не раньше, чем ты возжелаешь этого сам, не раньше, чем ты возжелаешь меня.
Он проводит по золотистым локонам своего любовника.
- Однако, прежде всего я должен научить тебя угождать своему Хозяину и буду делать это, заставляя следовать установленным мною правилам. Наказанием за использование нецензурной брани станет проникновение пальцем… без смазки.
Расплывшись в бесчестной улыбке, Фелипе проводит пальцем по вспотевшей щеке своего питомца.
Малыш сердито смотрит на него, бессмысленно сопротивляясь удерживающим оковам. Он полон бессильной ярости, преобладающей над чувством стыда.
- Вы этого не сделаете! - неистовствует он. - Хотя бы со смазкой, вы, хрен моржовый!
Веселье Фелипе испаряется, будто его никогда не было. Он посылает парню ответный взгляд, уравнивая, затем подавляя его интенсивность, пока тот отводит, затем крепко закрывает глаза, из которых на кончик носа скатывается одинокая слеза. Самоуважение – тонкая и хрупкая вещь. Оно должно быть присуще каждому, чтобы довольствоваться своим существованием, но вместе с ним Фелипе требует равную долю покорности. Что же делать? Он беззлобно цыкает.
