Дениза Робинс - Только мои грёзы
— Мисс, не лучше ли вам остаться в постели и съесть ваш ужин? Кухарка приготовила замечательное суфле.
Мин, прерывисто дыша, спросила:
— Мои тапочки! Вы не видите их, Рози?
Рози отыскала пару атласных домашних туфель с серебряной вышивкой, которые были скрыты свесившимся покрывалом. Она искоса наблюдала, как Мин обувала их и как завязывала пояс красивого голубого атласного халата, причем острый глаз Рози заметил на кармане инициалы: «К.Б.» — Клодия Беррисфорд. Кухарка говорит, что это наглость со стороны молодой леди — носить вещи хозяйки, но ведь это сам хозяин ей дает их, и Рози сама бы не отказалась поносить их при малейшей возможности.
Мин, не говоря больше ни слова, вышла в коридор. Словно не видя ничего, она пошла вниз по прекрасной лестнице. Она должна узнать, что произошло. Рози побежала за ней, уговаривая ее вернуться в постель, и тут Мин поняла, что не дойдет до первого этажа: она видела стены и портреты как в тумане. Она боялась, что упадет в обморок.
— Идите вниз, Рози, я за вами, — с трудом выговорила она.
Рози, напуганная тем, что сделала, быстро пошла к кухне, жалея, что проболталась.
А в это время Джулиан Беррисфорд вернулся со второй прогулки с лабрадором. В первый раз он сделал это, чтобы не пить с Клодией и этим отвратительным Оззи; во второй раз — чтобы снова обрести контроль над собой, прежде чем поговорит с Мин.
Он удивлялся, как не убил Клодию. Ему так и хотелось схватить ее за горло и заставить взять назад гнусности, которые она говорила. Жена в страхе попятилась от него, и визгливый, испуганный голос Оззи привел Джулиана в чувство вовремя.
— Не касайтесь ее или я позвоню в полицию!
Это сразу отрезвило Джулиана. Что бы там ни случилось, полиция ему была совсем ни к чему. И без того было скверно, не хватало еще публичного скандала, который попал бы в газеты. Он страшно устал, но не от своих прогулок, а от груза мрачных мыслей о той страшной вещи, что собиралась сделать Клодия.
Он и раньше не считал ее особенно порядочной, и разве не об этом предупреждала его бедная старая леди, ее крестная? Но он и не думал, что она порочна настолько чтобы запачкать в таком деле невинную девушку Мин и подкупить эту крысу Джексона. Много он, должно быть, получил, чтобы решиться на лжесвидетельство.
Особенно Джулиан боялся говорить об этом с Мин, чью чистоту и цельность те двое хотели облить грязью. Но чем скорее он с ней поговорит и решит, что делать, тем лучше.
И тут он увидел маленькую фигурку девушки, стоявшей на лестнице вцепившись в перила.
Опасаясь, что она упадет, он подбежал к ней и обнял за плечи. Взгляд ее голубых глаз выражал полную растерянность. Она дрожала.
— Рози сказала… все уехали… и это из-за меня.
Джулиан стиснул зубы.
— Вернитесь в постель, Мин, — сказал он. — Вы еще не окрепли.
— Но я должна знать…
— Возвращайтесь. А я приду попозже поговорить с вами.
Она покорно стала подниматься по лестнице. Но тут она запуталась в полах халата, слишком длинного для нее, оступилась и упала на колени. Джулиан поднял ее. И во второй раз он понес ее на руках, словно беспомощное дитя.
Его злость против тех двоих была забыта. Он был полон сострадания к этой девушке, не по своей вине вовлеченной в зловещую драму, гибельную для нее, не говоря уже о нем. Какая она маленькая и тоненькая, думал он, действительно словно ребенок, положивший голову ему на плечо. Он снова вспомнил того корейского ребенка, такого же беззащитного и слабого. Но вместе с тем Мин не была ребенком, он чувствовал и ее женскую привлекательность. Он с сожалением прогнал мысли об этом, осторожно уложил ее на кровать и укрыл. Сейчас не время и не место для пробуждения желания к ней или к какой-то еще женщине. В разговоре с Клодией он решительно отрицал какие-то чувства к Мин, кроме чисто платонических, категорически отвергая все коварные и низкие обвинения жены, пока ярость не ослепила его…
Он уже хотел оставить Мин, когда вдруг она прошептала:
— Что я сделала? В чем моя вина?
Тут Джулиан снова забыл, что Мин почти взрослая женщина, и стал на нее смотреть как на ребенка, нуждавшегося в защите. Он наклонился к ней и ласково сказал:
— Вы ничего такого не сделали и ни в чем не виноваты. Скорее я виноват, хотя и свалял дурака. Этого можно было избежать, если бы я задержал медсестру на день, но мне и в голову не пришло, что даже моя жена способна на такое…
Мин села на кровати. Взгляд его упал на нетронутый ужин на подносе.
— Прежде чем мы продолжим разговор, вам надо немного поесть. А я спущусь вниз и принесу чего-нибудь выпить.
— Нет, — сказала она тихо. — Сначала, пожалуйста, расскажите, что случилось.
— Послушайте, деточка, мне необходимо выпить перед нашим разговором.
Он невесело улыбнулся.
Пока Джулиана не было, она быстро привела себя в порядок. Джулиан вернулся с двумя стаканами — виски с содовой для себя и слабый бренди для нее.
После того как она выпила и начала без аппетита есть уже холодный ужин, он, стоя у кровати, стал рассказывать ей без обиняков, что произошло. Клодия обвинила его в неверности. Она собиралась подать прошение о разводе и назвать ее, Мин Корелли, в качестве причины.
Джексон, видимо, получил от нее большую взятку и собирался в суде свидетельствовать под присягой, что Джулиан провел ту ночь с Мин и что Джексон застал их вместе, когда принес Мин завтрак.
Мин была так поражена, что сначала даже лишилась дара речи. Она молча смотрела на Джулиана, но он стоял к ней спиной и смотрел в окно.
Затем Мин заговорила тихим дрожащим голосом:
— Но это же неправда. Неправда!
— Да, неправда, — ответил он не поворачиваясь. — Но это не остановит ни мою жену, ни Джексона.
— О, я никогда не любила Джексона. Я знала: он почему-то ненавидит меня.
— Я сам не особенно любил его, но он казался полезным слугой. А хороших слуг трудно найти, и я держал его. Но я думаю, он под башмаком у Клодии. Она может из мужчины веревки вить, когда хочет. И я думаю, они с этим Освальдом договорились вознаградить его за то, что я выгнал его без месячного жалованья… и еще сверх этого. Что за невезение — только я отпустил сестру вчера, как сегодня приехала Клодия.
Мин заставила себя допить бренди, потому что это было нужно ей, чтобы прийти в себя, но ужин она не стала доедать, ей было плохо.
— Но зачем, зачем миссис Беррисфорд сделала такую скверную вещь?
— Потому что всегда хотела от меня избавиться, а я не соглашался на развод.
— Но почему она хотела избавиться от вас?
— Потому, что я отказался в дальнейшем отвечать за ее долги и не одобряю ее образа жизни, который она ведет после моего возвращения с войны. Она давно ненавидит меня, но до этой истории я и не знал силы ее ненависти.
